"Похоже, она что‑то задумала. Уж больно взгляд у нее изучающий, ‑ только я успел так подумать, как она начала говорить:

‑ Я графиня Беатрис ди Бианелло. Исхожу из старинного рода, ведущего свое начало от Матильды, маркграфини Каносской, правительницы Тоскании. Некогда её владения простирались от Средиземного до Адриатического моря, занимая треть земель Италии. С ее смертью власть над ними была утеряна, но даже те владения, которыми сейчас владеет наша семья ‑ огромны. Мой отец умер около двух месяцев назад, оставив мне все земли и деньги. Он умер так внезапно, что не оставил после себя никаких распоряжений по поводу моего опекунства. Этим решил воспользоваться герцог, Франческо Гонзага, месяц тому назад приславший гонца с приказом, явиться к нему во дворец. Я, как и положено вассалу, приехала к своему господину и со склоненной головой выслушала его волю. Пока разговор шел о назначении мне опекуна из приближенных герцога, я молчала, но когда зашел разговор о моем замужестве на этой противной жабе Мазуччо Торре, я сказала, что у меня есть суженый, любовь всей моей жизни. Услышав мои слова, герцог разгневался и сказал, что у него нет привычки менять своих решений, после чего отослал меня обратно, а чтобы не наделала глупостей, послал со мной дюжину своих солдат вместе с офицером, ‑ заметив мой взгляд, брошенный на солдат, докапывающих последнюю могилу, она подтвердила. ‑ Да. Это именно они. С помощью преданных мне людей побег удалось совершить перед самым приездом Торре. Остальное, вы знаете.

‑ Кто эти юноши?

‑ Двоюродные братья моего возлюбленного.

Невольный взгляд, брошенный на трупы юношей, заставил ее снова побледнеть, а красиво очерченные губки задрожать.

"Как же она красива! Большие черные глаза, обрамленные густыми ресницами…. Блин! Еще немного и начну стихи складывать в ее честь. Не гони, парень. Не про тебя сия лошадка. Да и наездник у нее уже есть, ‑ и я бросил неприязненный взгляд на ее избранника.

Приняв законы этого времени, я стал верить в силу, которая занимала привилегированное положение в этом мире. Этим наверно и сказывалось мое отношение к раненому юноше. С другой стороны я понимал, что так мыслить, значило опустить свое сознание до уровня дворянина эпохи Средневековья, но делать так, а думать по‑другому, как со мной нередко происходило раньше, я уже не мог. Окружающий мир уже наложил на меня свой отпечаток, превратив в матерого хищника. Именно с этих позиций я судил этого мальчишку. Как воин ‑ никакой, да и как человек ‑ слабый духом.

"Рана‑то совсем пустяковая. Чего стонать? Братья погибли, а он не по ним плачет, а от жалости к себе. Урод! И что она в нем нашла? ‑ впрочем, в моих мыслях было не только осуждение, но и чувство зависти самца.

Пока я так мыслил и рассуждал, графиня успела взять себя в руки.

‑ Эсквайр, я слышала, как вы представились наемником. Значит ли это, что вы собираетесь к кому‑то наняться?

"Сейчас последует предложение, а что отвечать? Где этот гребаный итальянец?!".

‑ Вы весьма проницательны, графиня.

‑ Свои издевки оставьте при себе, мессир.

‑ Графиня, вы не так меня поняли….

‑ Так это была грубая лесть?!

‑ Вы спросили, а я вам ответил. Если вам не нравиться форма, в которую я облек свой ответ, то….

‑ Оставим это! Я хочу предложить вам контракт.

‑ Гм! Мне надо подумать.

‑ Только недолго. Я не привыкла ждать!

‑ Хорошо.

Только я так сказал, как в следующий миг перестал существовать для девушки. Отвернувшись, она подошла к своему избраннику и опустилась на колени. Затем, склонившись, провела нежными пальчиками по его щеке.

‑ Флавио.

‑ Беатрис.

При виде сцены нежности, я вдруг почувствовал нечто похожее на укол ревности. Чувство раздражения еще больше усилилось, когда я, наконец, добрался до Чезаре Апреззо, все еще сидевшего в кустах. У меня было большое желание разбить ему лицо в кровь, но сейчас я должен был соблюдать правила игры. Зажав свои чувства в кулаке, резко спросил:

‑ Что за игру вы затеяли?!

‑ Не забывайся! ‑ он выждал паузу, ожидая, как я отреагирую, а потом добавил. ‑ Твое дело ‑ четко выполнять мои приказы! Я доходчиво объяснил?!

‑ Я понял. Что мне делать?

Некоторое время он молчал, думая, а потом сказал:

‑ Наймись к графине.

‑ А дальше?

‑ Следуй за ней. Береги ее.

‑ Вы не идете с нами?

‑ Нет. Здесь наши пути разойдутся.

‑ Как скажете.

‑ Я сам тебя потом найду.

‑ Хорошо.

По большему счету, я был доволен нашим разговором. Мне итальянец не нравился. В нем, как и в Торре была какая‑то червоточина.

‑ Я пошел.

‑ Подожди. Игнацио едет с тобой.

‑ Зачем?

‑ Потому что я так хочу. Пришли его ко мне.

"Шпион, блин!".

Я выбрался из кустов, ведя на поводу заводных лошадей, словно за ними и ходил. Подойдя к графине, отозвал ее в сторону.

‑ Я принимаю ваше предложение.

‑ В таком случае, я изложу вам свой план, а вы поправите меня, если сочтете нужным.

‑ Не торопитесь, графиня. Сначала нам нужно разрешить вопрос с деньгами. Насколько я понимаю ситуацию, вы сейчас находитесь в бегах. Поэтому….

‑ Через три месяца мне исполниться шестнадцать лет и согласно завещанию отца я стану полновластной хозяйкой в своих владениях! А теперь… возьмите! ‑ тут она сняла заколки, которые держали на густых волосах, цвета воронова крыла, белую кружевную накидку. Под ней обнаружилась сетка для волос. Изготовленная из золота и густо осыпанная жемчугом ‑ она стоила целое состояние. Только она ее сняла, как пышная грива черных волос водопадом упала на ее плечи.

‑ Возьмите! ‑ повторила она и протянула сетку мне.

Честно говоря, я немножко растерялся. Готовый торговаться за каждый дукат или спорить о сроках оплаты, я был не готов к такому быстрому и богатому предложению. Несколько секунд раздумывал брать или не брать, а потом сказал:

‑ Красивая вещь, графиня, но она потеряла половину своей красоты, как только вы сняли ее со своей прелестной головки! Оставьте себе! Мне пока хватит вашего обещания выплатить нам деньги в срок!

Какую‑то секунду она колебалась, так ей не хотелось расставаться со своим украшением, но, сумев пересилить себя, сунула сетку мне в руки.