– Старик.

– Он диктует нам, какую обувь следует производить, – сказал Стоун. – Это его политика загнала компанию в тупик.

– Что вообще он может знать о женском вкусе? Что вообще он может знать о женщинах, прости меня Господи? – сказал Стоун.

– Ему семьдесят четыре года, а он до сих пор наверняка ходит в девственниках, – сказал Бенджамин.

– И тем не менее, он – президент “Гренджера” и “Гренджер” делает то, что ему прикажет Старик, – констатировал Стоун.

– Но с какой это радости именно он должен быть президентом, скажи на милость, Дуг? Неужто ты так ни разу и не задал себе этого вопроса?

– Брось, Джордж, Дуг не настолько наивен, чтобы не знать, почему Старик у нас президент.

– Да потому, что у него достаточно акций, чтобы любое голосование обернуть по-своему, – вставил Блейк, перебив спорящих.

– И именно поэтому он из года в год остается сидеть в президентском кресле, – проговорил, согласно кивая, Стоун.

– А мы из года в год вынуждены покорно наблюдать за тем, как он выпускает эти… эти туфли для родильных домов! – сказал Бенджамин.

– И из года в год мы вынуждены наблюдать за тем, как медленно, но верно компания идет ко дну.

– А мои акции становятся с каждым годом все дешевле. Нет, Дуг, такого положения я не потерплю.

Бенджамин быстро подошел к сервировочному столику. Пока все остальные говорили, Кинг не обмолвился ни словом. Так же молча он следил теперь за тем, как Бенджамин выбрал из целой кучи лежавшей на столике обуви дамский туфель красного цвета на высоком каблуке.

– А теперь погляди-ка на эту туфлю, – сказал Бенджамин. – Ты только полюбуйся на нее – шик, элегантность, привлекательность, соблазн!

– Я лично наблюдал за разработкой этой модели, – с оттенком гордости произнес Стоун.

– Мы разработали эти модели, когда ты был в отпуске, Дуг.

– Я отлично знаю, что творилось на фабрике, пока я был в отпуске, Джордж, – мягко возразил ему Кинг.

– О? Да?

– Да.

– А ты дай ему туфлю, – сказал Стоун. – Пусть он получше к ней присмотрится.

Бенджамин вручил туфлю Кингу и, оборачиваясь, бросил украдкой взгляд на Блейка, который сидел, попыхивая сигарой. Кинг вертел туфлю в своих огромных ручищах, внимательно рассматривая ее и по-прежнему храня полное молчание.

– Ну, что ты на это скажешь? – не выдержал Бенджамин. – Да бабы просто будут с ума сходить по таким туфлям. И что они вообще понимают в обуви? Разве им нужно какое-то особое качество, если туфли хорошо смотрятся у них на ноге?

– Я отлично знаю, что он сейчас думает, – сказал Стоун. – Он сейчас думает о том, что Старик ни за что на свете не пропустит таких туфель.

– Да, но теперь у Старика не будет решающего голоса, Дуг. Поэтому-то мы здесь и собрались сегодня.

– Ах, значит, вот почему мы здесь сегодня собрались? – тихо проговорил как бы про себя Кинг, однако ирония этих слов не дошла ни до кого из присутствующих, за исключением Камерона, который только молча улыбнулся.

– У Старика целая пачка акций, – сказал Бенджамин, зло щурясь. – Двадцать пять процентов от общего числа.

– А я все думал, когда же, наконец, речь зайдет об акциях и о процентах голосов, – сказал Кинг.

Бенджамин деланно захихикал.

– Что я тебе говорил, Фрэнк? – сказал он. – Я говорил тебе, что Дуг – не тот, кому можно совать палец в рот.

Кинг никак не отреагировал на этот сомнительный комплимент.

– У Старика двадцать пять процентов акций, – сказал он спокойным ровным голосом, – у вас всех троих – у тебя, Руди и Фрэнка – двадцать один процент, значит вам все равно не вырвать большинства у Старика. – Он многозначительно помолчал. – Так чего же вы хотите добиться?

– Контроля, – сказал Стоун.

– Контроля, – повторил вслед за ним Бенджамин. – Мы нуждаемся в твоем пакете акций. Мы должны объединить все наши силы и мы добьемся контроля. Если ты свои акции присоединишь к нашим, контроль над фирмой нам обеспечен.

– Угу?

– У тебя тринадцать процентов, Дуг. Остальные акции принадлежат массе ничем не связанных между собой людей, которым абсолютно наплевать, кого изберут директором.

– Вместе с твоими акциями у нас будет тридцать четыре процента, – сказал Стоун, – а этого более чем достаточно, чтобы вышибить Старика из седла. Так что ты на это скажешь, Дуг?

– Присоединяйся к нам, парень, – проговорил Бенджамин с энтузиазмом. – Мы тут же изберем нового президента. Мы станем выпускать туфли вроде той, что у тебя в руках. Мы сможем продавать их всего по семь долларов за пару. Мы сможем вписать имя Гренджера в список дешевых товаров. И черт с ними – с товарами высокого качества! Большие деньги там, где есть массовый спрос. Если нам удастся ворваться в ряды производителей дешевых товаров, имея при этом репутацию производителей добротного и модного товара, то у нас не будет достойных конкурентов.

– Я считаю, что Джордж высказал очень разумную мысль, – прогнусавил Блейк. – Я не стал бы ехать так далеко, если бы не думал этого. Я заинтересован в защите своих капиталовложений. Дуг. Честно говоря, плевать я хотел на то, какие туфли мы делаем, для меня главное, чтобы туфли эти приносили доход. Делать деньги – вот моя профессия.

– Значит, забаллотируем Старика, так? – сказал Кинг. – И проголосуем за нового президента, так?

– Совершенно верно, – сказал Стоун.

– Кто?

– Что – кто?

– Кто будет этим президентом?

Воцарилась неловкая пауза. Трое мужчин молча переглядывались.

– Конечно, – сказал Стоун, – у тебя тринадцать процентов акций и это весьма значительный пакет, весьма значительный. Но вместе с тем, ты с этими акциями ничего не сможешь сделать, если не присоединишь их к тем, что имеются у нас. Таким образом…

– Я не вижу смысла, чтобы ходить здесь вокруг да около, Руди, – твердо заявил Блейк. – Перевод производства на товары широкого спроса – целиком и полностью идея Джорджа, впрочем, как и наша сегодняшняя встреча. Я уверен, что Дуг поймет справедливость нашего требования.

– Мы рассчитывали на то, – осторожно, как бы ожидая грядущего взрыва, проговорил Стоун, – что президентом у нас должен быть Джордж Бенджамин.

– Должен сказать, – сухо заявил Кинг, – что для меня это довольно-таки неожиданное решение.

– Но тебе, конечно, будет предоставлен пост вице-президента, – поспешно вставил Стоун, – с огромным повышением денежного оклада.

Дуглас Кинг некоторое время молча рассматривал собравшихся, а потом так же молча поднялся. Сидя на диване, он производил впечатление человека весьма плотного сложения, но стоило ему подняться, как впечатление это тут же рассеивалось. Он был по меньшей мере шести футов и двух дюймов роста, с широким разворотом плеч и узкой талией профессионального спортсмена – специалиста по прыжкам в воду. При том обстоятельстве, что ему в данный момент было сорок два года, его седеющие на висках волосы уже едва ли можно было назвать “преждевременной сединой”. Однако седина эта придавала налет некоего достоинства резким линиям его лица и мрачноватому блеску его голубых глаз.

– Вы намереваетесь наладить самый массовый выпуск обуви, таких вот моделей, правильно я вас понимаю, Джордж? – спросил он, держа в руках красную туфлю. – И вы намерены поставить товарный знак Гренджера на эту дешевую продукцию?

– Совершенно верно.

– При этом вы рассчитываете на то, что нам удастся сократить наполовину число производимых в настоящее время на фабрике технологических операций, – он на какое-то время умолк, как бы производя в уме необходимые подсчеты. – Штампы и матрицы по существу сделают ненужными существующий ныне раскроечный цех. Кроме того, мы избавимся полностью от установленного на пятом этаже оборудования, а также ото всех…

– Это ведь весьма здравая идея, не так ли. Дуг? – с надеждой в голосе спросил Бенджамин.

– И в результате всего этого мы получим такую вот туфлю. – Кинг уставился взглядом на образец в своих руках.

– Не вижу ничего плохого в этой модели, Дуг, – оправдывающимся тоном проговорил Стоун.