Хотя на самом деле это дерьмо не курят, а вдыхают.

Камешки эти можно измельчить и всыпать внутрь сигареты с марихуаной. Это называется «вули» — марихуана, дополненная крэком. Тогда это вещество можно курить. Но его, как табак или марихуану, не подожжешь. Обычно его плавят.

Три молодых человека за столом уже были готовы погрузиться в нирвану.

Каждый держал по стеклянной трубке. От настоящей она отличалась так же, как отличается стеклянная туфля от кожаной. Эта «трубка» имела форму прозрачной стеклянной чашки, в которую входили с противоположных сторон под прямым углом друг к другу две стеклянные трубочки, одна — вертикальная, другая — горизонтальная. Эта штука больше походила на лабораторный прибор, чем на курительный аппарат. Более уместно ее было бы видеть над горелкой Бунзена, когда какой-нибудь сумасшедший ученый кипятит в ней дьявольскую смесь. Чашка была размером с теннисный мяч, и в ней было отверстие для испарения влаги. Каждая стеклянная трубочка диаметром примерно в полдюйма имела длину пять дюймов. Камешки закладываются — а каждый весит сто миллиграмм — в отверстие вертикальной трубочки, которая после нескольких сеансов чернеет. Вы засовываете горизонтальную трубочку в рот и зажигаете бутановую горелку...

— Улыбнись, Скотти! — сказал один из парней, поглощенный своим делом.

Они всасывали пламя в трубку. Кристаллы начали плавиться. Наркоманы всасывали их пары, проходящие сквозь воду в чашке. И через другую стеклянную трубку. Губы плотно сжаты на ней, вдох, пятисекундное путешествие от легких к мозгу и бам-м!

Это как оргазм! — говорит большинство наркоманов.

Экстаз!

Эйфория!

При лабораторных опытах крысы не реагировали на электрические удары, стремясь дотянуться до кокаина. Они предпочитали кокаин пище, сексу, полностью подчиняли наркотику весь ход своего существования. К концу месяца умирали девять из десяти.

Уиллис смотрел, как юноши вдыхали в себя смерть.

Крэк-хаус состоял из трех отдельных квартир на втором, третьем и четвертом этажах здания. Пол и потолок квартиры на третьем этаже были пробиты насквозь, и установлены лестницы, чтобы можно было перебраться как на второй, так и на четвертый этаж. Конечно, на каждом этаже были входные двери, но любой желающий войти и покурить должен был пройти через третий этаж, заплатить деньги за флакон и за трубку. Трехэтажная система служила и более практической цели. В случае налета полиции, обыска можно было в мгновение ока очистить второй и четвертый этажи, пока копы будут колотить во входную дверь этого наркотического сандвича.

Он нашел Попая Ортегу на четвертом этаже.

Тот сидел за столом в дальнем углу второй спальни, смотрел сквозь залитое дождем окно. На столе перед ним валялось не менее дюжины пустых флаконов из-под крэка. Уиллис не мог понять, сколько времени тот находится в этом помещении. Похоже, что он не менял одежду и не брился уже много дней! От него несло зловонием собственной мочи. Он не сводил глаз с окна, как будто в этой угнетающей серости различал цвета и картинки, недоступные простому смертному.

— Ортега? — обратился к нему Уиллис.

— Скотти ест чип, мужик, — сказал он.

Да, конечно, он был безобразен, как его и описывала Мэрилин, свидетельствовали документы из Буэнос-Айреса и фотокопии. Но здесь чего-то не хватало!

Уиллис вышел из комнаты, распахнул окно в коридоре, и в комнату хлынул холодный, освежающий запах дождя. Он подождет, пока Ортега придет в себя, а потом спросит его. Он уже наверняка знал, что мужчина, сидящий там, глазеющий в окно и смердящий мочой, — вовсе не тот, что угрожал жизни Мэрилин! В этом человеке не было той жизненной силы, энергии, о которой рассказывала она. Здешний огромный урод давно уже потерял всякую ориентацию, желания и стремления. Крэк сокрушил его. Он, по существу, был уже мертв!

Уиллис вынул из пачки сигарету, зажег ее и стал у окна, пуская дым наружу, глядя на дождь и гадая, когда же Ортега вынырнет на поверхность. Сквозь отверстие в полу доносились голоса. Симпатичный негр приветствовал посетителя. Уиллис решил: пока он здесь, он вполне может потревожить спокойствие этих птичек. Он спустился по лестнице на третий этаж, прошел мимо трех парней, сидевших за столом. Их было уже четверо. Новенький в этот самый момент разжигал огонь. «Как в Китае в 1800-е годы! — подумал Уиллис. — Это, наверное, нация наркоманов! Позор на всю планету! Я стыжусь этой Америки!»

Приятного вида негр сидел за столом на кухне.

Уиллис подошел к нему с пистолетом в одной руке и с жетоном — в другой.

— Что это? — спросил черный парень.

— А ты как думаешь, что это? — спросил Уиллис.

— Эй, давай проваливай, парень!

— Ты о чем это?

— Ты сам знаешь, о чем!

— Нет, я не знаю! Говори!

— Давай, давай, парень!

Конечно, он намекал, что здесь все схвачено. Проще простого! «Эй, давай, парень, здесь уже позаботились, понятно? Иди, поговори со своими людьми, и тебе объяснят. Не лезь сюда, усек? Когда столько народу занимается этим бизнесом, всегда найдется кто-нибудь, кто спустит это дело на тормозах!»

— Как тебя зовут? — спросил Уиллис.

— Проваливай, парень!

— Твое говенное имя?

— Уоррен Джексон.

— Ты не будешь возражать, если я воспользуюсь твоим телефоном, Уоррен?

— Ты влазишь в глубокое дерьмо!

— Потерпи немного и увидишь, куда влазишь ты! — сказал Уиллис, снял трубку со стены и набрал номер участка. Группа «Чарли» появилась через пять минут. На лице водителя было написано удивление. Точно так же выглядел и полицейский с винтовкой. Оба знали Уиллиса.

— Вот это да, Хэл! — не удержался один из них. — Когда же появился этот притон?

— Сюрпризы — семь раз в неделю! — ответил Уиллис.

Уоррен Джексон хмуро смотрел на обоих копов из «Чарли». Уиллис догадался, что эти тоже замазаны в бизнесе. Партнеры. Помогают юной Америке прокуривать ее мозги.

— Сейчас сюда подъедут другие детективы, — поделился с ними Хэл.

— Хорошо, — сказал стрелок.

— Детектива Мейера знаете? Он уже в пути.

— Да, конечно! — сказал водитель. — Мейер Мейер. Лысый парень, верно?

— Правильно. У него маленькие дети.

Оба копа выжидающе смотрели на Уиллиса.

— У него есть кое-что насчет крэка, — сказал Уиллис, приятно улыбаясь.

Пока Уоррен Джексон еще не произнес ни слова. Возможно, он ожидал, что кто-нибудь посоветует Уиллису отвалить подобру-поздорову. Но никто этого не делал. Пока не делал.

Юные наркоманы, сидевшие за столом, почуяли, что вокруг что-то происходит. Но они были так далеко отсюда, они так забалдели, воспарили до третьей луны планеты Ромитар, что, может, им грезилось, что эти парни в синей униформе — дворцовая гвардия, несущая вместе с большим черным евнухом и приземистым курчавым шутом охрану гарема императора Плета. Отличный фильм!

— Где ваш сержант? — спросил наконец Уоррен.

Здесь был сектор «Чарли». Патрульного сержанта звали Микки Харриган. Крупный рыжеволосый краснолицый мужик уже служил в органах, когда этот головорез был еще щенком. Вполне возможно, что и Харриган тут тоже замешан. Может, вообще каждый коп в этом секторе, включая пешие патрули, участвовал в этом грязном бизнесе!

— Зови своего трепаного сержанта! — сказал Уоррен. — Скажи ему, что у нас здесь недоразумение.

Копы из группы «Чарли» переглянулись. Они пытались угадать, как себя следует вести. Они понимали, что патрульный сержант старше Уиллиса по званию, но, если дело дойдет до отдела внутренних расследований, ранг не будет значить и куска дерьма! Разве если только не завлечь в сделку самого Уиллиса...

— Конечно, зовите его, — согласился Уиллис.

Они поняли, что на сделку он не пойдет.

— Что стоишь? Вызывай! — приказал Уиллис.

Стрелка звали Ларри Фитценри. Он вызвал по «уоки-токи» Харригана и спросил, не будет ли сержант так добр, не заглянет ли на квартиру 37, что на углу Эйнсли и Пятой, где возникло некоторое недоразумение? Харриган сказал, что прибудет немедленно. Хотя его голос прозвучал как-то уклончиво. С годами Уиллис усвоил, что нельзя доверять никому по имени Микки, если только его фамилия не Маус!