– Вы думаете? – неуверенно спросила Молли.

– Не сомневаюсь.

– Я неинтересная, – просто сказала она.

– Что?

– Неинтересная я, – повторила Молли. Она остановила взгляд на своем бокале и вновь стала играть вишенкой из коктейля. – Мужчины хотят, чтобы у них были красивые секретарши. Понимание этого – единственное, что я приобрела за время поисков, – сказала Молли, пожав плечами.

– Не пойму, какое это имеет значение, – произнес Роджер.

– Еще какое.

– Ну, я думаю, всё зависит от того, как на это посмотреть. У меня нет секретарши, но я точно не отказался бы взять себе такую, как вы. Я не вижу изъянов в вашей внешности, Молли.

– И на этом спасибо, – поблагодарила она и смущенно засмеялась, не веря, тем не менее, в искренность его слов.

– А как ваши предки смотрят на то, что вы забрались так далеко на восток? – поинтересовался Роджер.

– У меня нет родителей.

– О, простите, я не хотел...

– Оба умерли, когда мне было девятнадцать. Отец умер от рака, а через полгода скончалась и мама. Все говорили, что из-за того, что очень переживала смерть отца. Как вы думаете, можно умереть от этого?

– Не знаю, – растерянно ответил Роджер. – Думаю, так может случиться.

– Все бывает. – Молли пожал плечами. – Но как бы там ни было, я осталась одна на целом свете.

– Но у вас должны же быть родственники, – предположил Роджер.

– Кажется, у мамы есть брат в Аризоне, но он даже не знает о моем существовании.

– Как это так?

– А, ещё задолго до моего появления на свет отец повздорил с дядей насчет какого-то имущества, которое, как говорил отец, принадлежало моей маме. Точно не скажу, но кажется, какая-то земля в Аризоне. Ну и вот, дядя потащил отца в суд, они долго судились, и отец проиграл дело. С тех пор отношения между ними прервались, я даже не знаю, как его зовут – этого дядю. А он не знает, как меня.

– Да, неприятно, – сказал Роджер.

– Ой, да кому это нужно? Разные там родственники...

– Нет, родственники – дело хорошее.

– М-м, наверное, – нехотя согласилась Молли.

Помолчали. Роджер сделал пару глотков пива.

– Да, вот так. И с девятнадцати лет я одна.

– А сейчас вам сколько? – не удержался от вопроса Роджер.

– Тридцать три, – прямо ответила она. – И я решила, что надо что-то менять. Дай, думаю, поеду на восток и поищу там работу получше. Но пока что ничего не нашла.

– Найдете, – с уверенностью произнес Роджер.

– Надеюсь. У меня кончаются деньги. Когда я приехала сюда – неделю назад, – то остановилась в центре, и это обходилось мне в двадцать долларов в день. Поэтому в пятницу я перебралась подальше от центра, но и там это стоило мне двенадцать долларов в день. Так что вчера я переехала в самый настоящий подвал, но зато я продержусь так чуть подольше, понимаете? В этом городе пропадешь, если не будешь шевелиться и смотреть по сторонам. Надо же, когда я уезжала из Калифорнии, у меня было две с половиной сотни долларов и полный чемодан одежды. Я надеялась, что быстро где-нибудь пристроюсь, но пока что... – Молли пожал плечами. – Может, завтра.

– А где, вы говорите, вы остановились теперь? – поинтересовался Роджер.

– В «Орхидее». Это отель на Эйнсли. Там полно латиносов, но мне теперь не до этого. Зато там очень недорого.

– И сколько вы там платите? – спросил Роджер.

– Семь долларов. Очень недорого.

– Да, это конечно.

– И комната хорошая. Я всегда сужу об отеле по тому, насколько быстро они обслуживают в номерах и не забывают ли о телефонных звонках в твой адрес. Нет, мне-то никто не звонит, а вот когда я вчера заказала в номер стакан молока и сэндвич, то они тут же принесли. Обслуживание там хорошее, даже очень.

– Да, хорошее обслуживание – великое дело, – согласился Роджер.

– Еще какое! – Молли помолчала немного, а потом спросила в свою очередь: – А вы где остановились?

– А, в меблированных комнатах на... м-м... Двенадцатой улице, в Южном округе, кажется.

– Хорошо там?

– Да нет, скверное местечко. Но это всего на несколько дней. И мне не хочется тратить на это лишние деньги.

– А когда вы уезжаете? – спросила Молли.

– Завтра, я думаю. Завтра утром.

– А-а. – Молли вяло улыбнулась.

– Ну да, завтра утром, – произнес он.

– А-а.

– Как ваш коктейль? – спросил Роджер.

– Отличный, спасибо.

– Как, не кисловат?

– Нет, в самый раз. – Молли снова улыбнулась, подняла бокал и сделала глоток. На губах осталась пена, и она слизнула её. – Вам нравится этот город? – спросила она.

– Мне – нет, – ответил Роджер.

– И мне. – Молли сделала паузу. – Я здесь ни души не знаю.

– И я, – сказал Роджер.

– И я, – машинально произнесла Молли и, поняв это, рассмеялась. – Вы, наверно, смотрите на меня, как на бедную сироту, да? Ни родителей, ни родственников, ни друзей. Жуть!

– Ну, я уверен, у вас есть друзья в этом – как его, Сакраменто?

– Да, Сакраменто. У меня там жила очень хорошая подруга. Ее зовут Дорис Пайзер, она еврейка. Замечательный человек однако. Фактически, одна из причин, почему я уехала и очутилась здесь, – это Дорис, из-за нее. Она уехала на Гавайи.

– Да-а?

– Ага. – Молли кивнула. Она взяла бокал, быстро отпила и поставила его на место. – В прошлом месяце уехала. Она звала меня с собой, но, честно говоря, меня никогда не тянуло в жаркие места. Однажды на уикэнд я съездила в Палм-Спрингс и, клянусь, чуть не умерла там от жарищи.

– А на Гавайях очень жарко?

– О, конечно. – Молли энергично закивала головой. – Она получила работу в компании, которая торгует ананасами. Это большая фирма. Я тоже могла бы получить там работу. Но жара – нет, спасибо. – Молли покачала головой. – Уж лучше здесь, я думаю. Зимой тут жутко холодно, но это все равно лучше жары. Потом, в этом городе есть что-то возбуждающее, волнующее.

– Да-а.

– Вы действительно так считаете?

– Да.

– Никогда не знаешь наперед, что тут с тобой случится – вот с таким ощущением я живу здесь. Ну, например, кто бы мог сказать, что сегодня вечером я встречу вас? А вы знали?

– Нет, не знал.

– Вот и я нет. Я про то и говорю.

– Понятно.

– Да, вы знаете, – повела она рассказ, взяв при этом бокал и осушив его до дна. – Когда Дорис уехала, в Сакраменто не осталось ничего, что меня удерживало бы там. Сакраменто – хороший город, он мне нравится, но когда бы я там подружилась ещё с кем-нибудь! И, когда Дорис уехала, я подумала, что настало самое время собрать вещи и отправиться изучать страну, понимаете? В конце концов, живем в такой огромной стране. Я родилась в Такоме, штат Вашингтон, и, когда мне было восемнадцать лет, мои родители переехали в Сакраменто. В девятнадцать я осталась без родителей, да так и застряла в Сакраменто. Так что в некотором смысле это и хорошо, что Дорис уехала на Гавайи – вы понимаете, о чем я говорю? – это подтолкнуло меня к действию. – Она усмехнулась. – Не то чтобы так уж и подтолкнуло, но, как бы это объяснить...

– Я вас вполне понимаю, – помог ей Роджер. – Еще один коктейль не хотите?

– О, да я тогда на ногах не удержусь.

– Ну смотрите, как знаете.

– Нет, пожалуй, не надо. А вы как?

– Я выпью ещё пива, если вы будете.

– О, вы пытаетесь напоить меня, – произнесла Молли, подмигнув Роджеру.

– Нет, мне не нравится спаивать женщину, – возразил Роджер.

– Я так, шучу.

– Нет, это не по мне.

– Да я так и не думаю, – сказала Молли с серьезным выражением лица.

– Нет, ни в коем случае.

– Я думаю, вам и не нужно.

Роджер не придал значения сказанному.

– Так что если хотите еще...

– Хорошо, спасибо. Еще так еще.

Роджер подозвал официанта, и, когда тот подошел, попросил:

– Еще одно пиво и ещё одно виски с лимоном.

– Лимона поменьше, – опять подсказала Молли.

– Лимона поменьше, – повторил Роджер официанту.

Роджеру понравилось, что Молли говорит именно ему, Роджеру, а не официанту, словно официанта при этом и не было. Это льстило ему. Он понаблюдал, как официант подошел к стойке и сделал заказ. Потом Роджер повернул голову к Молли и спросил: