По залитой лунным светом улице идет мальчик. Не крадется, не прячется в тени заборов. Походка ровная и твердая, голова высоко поднята. С неба в любой миг может бесшумно пасть крылатый убийца. Все ворота заперты на замки и засовы, никто не выйдет на крик, никто не поможет юному смельчаку...

И ведь пошел бы, не испугался...

Еще не рассвело, когда Шенги проснулся – резко, словно от грубого толчка. Перед глазами стояло ночное видение – узкое бледное лицо с торчащими усами.

Женби – вот как его звали, этого бедолагу. Жало Шмеля.

За раздумьями о тайне убийства все забыли о жертве. Это щуплое тело с красным пятном на спине было для всех лишь знаком неприятностей. И для Шенги, и для хозяина игорного дома, и особенно для Киджара. Какое раздосадованное лицо было у десятника, когда он, завязывая тесемки у ворота, недовольно бубнил: «Раз почти при мне все случилось, стало быть, мне с покойничком и возиться! И что у меня за судьба такая злосчастная? Как в ЈПути по радуге“ что стрясется, так обязательно мне разбираться! Будто в страже других десятников нету!»

У всех покойный пролаза вызывал лишь раздражение. А ведь он пытался сказать про какую-то беду... о том, что погибнут люди...

Шенги рывком сел на постели, уставился перед собой в темноту. Женби говорил, что завтра будет поздно! Ну-ка, поточнее – каковы были его последние слова?

«На рассвете...»

Охотник сам не заметил, как натянул сапоги. Одна ниточка есть, и надо идти туда, куда она поведет.

В белесой полумгле постоялый двор «Счастливый путник» выглядел сонным и мирным, как свернувшийся калачиком кот.

Шенги вжал в ладонь талисман так, что края серебряной пластинки врезались в кожу. Если верить колдовской вещи, Урихо спокойно спит за этой бревенчатой стеной! А ведь Совиная Лапа был уверен, что, какая бы гадость ни затевалась, светлоусый пролаза в ней запачкан по макушку!

Неужели ошибка? Вряд ли. Ведь убитый был в тот вечер в компании Урихо! В компании... так-так... их же трое было! А третий?

Память упрямилась, рисовала то выпяченный вперед массивный подбородок, то морщинистый лоб с высокими залысинами, то близко поставленные глаза... и вдруг разом выбросила на поверхность грубое, суровое, словно из камня высеченное лицо.

Пришла уверенность: человек, виденный в игорном доме, идет сейчас берегом озера. Талисман еще ни разу не лгал. Но что там понадобилось пролазе в такую рань? Может, это и есть ниточка, которую Шенги поспешил счесть оборвавшейся?

Ветер отнес туман в сторону, и озеро нежилось в берегах, словно женщина, во сне сбросившая с себя одеяло. Только веяло от «красавицы» не уютом и негой, а стылым холодом. Да и берег с пожелтевшими клоками травы не наводил на сладкие мысли.

За облетевшей ивой в озеро убегали деревянные мостки – на таких прачки полощут белье. Но сейчас здесь не болтали женщины с подоткнутыми подолами и красными от холода руками. На краю мостков на коленях стоял плечистый человек в кожаной куртке и пристально всматривался в воду.

Охотник шагнул из-за корявого ствола ивы, прикидывая, как завести разговор со вчерашним спутником Урихо. Но когда тот по-звериному настороженно оглянулся через плечо, Шенги понял, что ничего сочинять не надо. Вежливой беседы не будет. От пролазы, поднявшегося на ноги, веяло холодом сильнее, чем от осеннего озера.

– Выследил? – спросил он, точно сплюнул.

– Как видишь, – сухо отозвался Шенги с таким видом, словно был посвящен во все секреты всех темных личностей в Издагмире и его окрестностях.

Глаза пролазы скользнули по открытому берегу, по чахлым голым кустикам.

– Неужто один пришел? – хрипло хохотнул он. – А ты, выходит, дурак! Вот первый им на мясо и пойдешь!

– Так и ты вроде не с армией, – сдержанно ответил Охотник, про себя отметив слова «им на мясо». Уж не людоедством ли здесь пахнет?

Насчет людоедства неизвестно, а вот дракой не пахнет, а прямо воняет. У мерзавца уже меч в руке – кстати, в левой. Правая застыла в опасной близости от пояса, за который заткнут топорик с короткой рукоятью. По виду игрушка, а на деле пакостная штука.

Противники смерили друг друга взглядами. Было ясно, что мирно разойтись не удастся. Охотник мгновенно оценил широкие плечи и длинные руки противника. Но больше всего неприятностей сулил взгляд – холодный, уверенный, равнодушно-безжалостный. И правильная стойка. Может, сейчас этот парень и пролаза, но раньше определенно был наемником.

– Болтливые у тебя дружки, – наугад сказал Шенги, обнажив меч.

Жесткий рот противника искривился в неприятной ухмылке:

– Был один болтливый, так ему сегодня на костре гореть. Если тянуть не буду, ты с ним на одну поленницу лечь успеешь.

И пролаза сделал шаг вперед. Шенги чуть переместился, чтобы помешать противнику покинуть мостки. Он стоял на твердой почве и намерен был не выпускать врага с хилых пружинящих досок.

– Тогда поторопись, – сказал Охотник. – Я предупредил кое-кого из стражи. Скоро здесь будет мой друг со своим десятком.

Почему-то эти слова позабавили пролазу. Видимо, не поверил. Скверная улыбочка стала шире, с губ сорвался смешок. Топор словно сам прыгнул в правую руку.

– Лучше бы подальше от берега, – вдруг озабоченно сказал пролаза. – А то не вышло бы драки без победителя.

– Стой, где стоишь, – откликнулся Охотник. – С утра пораньше искупаться – милое дело. Вот ты у меня сейчас нырять и отправишься.

Он бросил это просто так, чтобы поддразнить противника... и с удивлением заметил метнувшийся в глазах детины страх. И тут же пролаза кинулся в атаку.

Отбить сильный, но бесхитростный прием «гроза над лесом» было легко, но, чтоб не попасть под удар топора, Шенги пришлось упасть наземь и перекатиться навстречу врагу. Снизу вверх Охотник коротко ударил, как ужалил. Меч прорезал жесткий кожаный рукав и задел руку противника. Послышалось глухое ругательство. Охотник приготовился отбить падающий сверху топор, но пролаза вместо удара перепрыгнул через Шенги и отступил на несколько шагов от берега.

Шенги вскочил на ноги, перешел в атаку. Противник оказался бывалым бойцом, оборону держал глухо, не обращая внимания на рану в левой руке. Но даже яростный накал поединка не помешал Совиной Лапе заметить взгляды, которые пролаза бросал мимо него на берег. Сначала Шенги счел это неуклюжей попыткой отвлечь его, заставить обернуться. Но в какой-то момент боя пришло понимание: это не ловушка! Враг действительно нервничает, ожидая опасности со стороны озера!

Не успел Охотник об этом подумать, как пролаза прыгнул в сторону, взмахнул правой рукой. Грозный топор с короткой рукоятью и тяжелым лезвием, которого Шенги опасался больше, чем меча, кувыркнулся в воздухе и порхнул мимо головы увернувшегося Охотника. Пролетел так близко, что задел волосы, и плюхнулся в воду.

Отчаянная попытка разом закончить бой решила судьбу пролазы. Получив преимущество, Шенги могучим ударом отвел вражеский меч, выбросил лапу навстречу врагу и сомкнул когти на горле с такой силой, что сломал противнику шею.

Стоя над трупом врага, Охотник осмотрелся. Он победил, но что дала ему победа? Ничего не узнал, не сумел предотвратить неведомое злодейство... всего лишь отбился от набросившегося на него безымянного пролазы! Какую же тайну тот унес в Бездну?

Вытерев меч и убрав его в ножны, Шенги задумчиво прошелся по шатким мосткам. Кажется, отсюда пролаза глядел в воду... ах да, он на коленях стоял...

Охотник опустился на колени, всмотрелся в воду и оцепенел, не веря глазам. То, что обрисовывалось на мелководье, не могло принадлежать Миру Людей!

В памяти всплыла картина, увиденная некогда за Гранью: зной, пожухлая трава, чавкающая под ногами грязь пересохшего почти до дна озерка. И учитель, обеими руками поднимающий небольшой, но увесистый серый шар: «Возьми, не бойся! Его можно молотком расколоть, высох насквозь. Но он жив, просто в спячке, от засухи спасается. Гляди, как свернулся, вроде ежика: со всех сторон спинные щитки. Все внутри – и живот, и лапы. Кожа высохла, легкая, тонкая, можно в пыль растереть. А как пойдут дожди...»