Он неожиданно резко подался вперед и, взяв мое лицо в свои ладони, впился прямо в губы. Несколько секунд пока длился поцелуй, я сидела, судорожно вцепившись в покрывало, закрыв глаза, мечтая исчезнуть, слиться с обивкой дивана. В голове пульсировала единственная мысль — что дальше? Неужели он посмеет? Нет! Я не хочу!

— Тебе нравится? — отстранившись, с каким-то холодным бешенством спросил он, — нет? Странно! До сих пор я был обходителен и терпелив. Но ведь таким как ты не нравится, когда слишком долго тянут. Отвечай!

Я отвернулась, не в силах смотреть в это нависшее, полное угрозы и злости лицо, на глаза накатили слезы. Он с силой повернул мое лицо к нему:

— Понимаю! Было сложно отказаться от камушка. Ну еще бы! Столько сил и времени, и все пошло прахом. Ты поставила не на ту лошадку, и лишилась всего. Интересно, какую роль в своем плане ты отвела для меня? Предупреждаю — мне известно о тебе даже больше, чем ты можешь представить. Твои дружки знают о том, что ты из себя представляешь? Нет?

Я молчала, а он по-прежнему был рядом, засыпая вопросами, обвиняя, каждым словом уничтожая хрупкую надежду на то, что мне удалось скрыть самое главное.

— Милая, да мне достаточно шепнуть лишь пару слов кому надо, и за тобой тут же придут. Но мы же оба не хотим, чтобы твоя жалкая жизнь закончилась так быстро.

Он медленно поднялся и отстранился от меня. Казалось, он недоволен, что позволил себе сорваться, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы полностью овладеть собой, снова превратившись в хладнокровного и расчетливого преступника.

XIX

Звонок мобильника прогремел внезапно, невольно вырвав у меня вздох облегчения. Харламов, отвлекшись от моей персоны, вышел в другую комнату. Сквозь плотно закрытую дверь его голос звучал глухо и неразборчиво. Однако, судя по тону можно было предположить, что он чем-то очень недоволен. Я осмотрела комнату, и даже рискнула подобраться ближе к коридору — дневника не было видно, что не удивительно. Вряд ли мне теперь представится возможность узнать все до конца. Нет, разумеется, финал этой истории я знала. Вот только дневник старика Пахомова меня заинтриговал.

Я подергала входную дверь — она была заперта, но теперь не она удерживала меня в этой квартире. Вернее, не только она. Я приехала сюда, чтобы найти ответы, и вот, благодаря дневнику и Харламову я многое узнала. Было бы глупо бросить все прямо сейчас, когда я чувствовала — ключ к прошлому где-то рядом. Возможно, я просто его не вижу, или не хочу видеть.

— Пытаешься удрать? — оказывается, Дмитрий закончил разговор и уже какое-то время молча наблюдал за моими душевными терзаниями.

— Нет, — честно ответила я, не глядя на него, — к чему мне это? Кажется, у нас был уговор.

— Верно. Ты обещала, что поможешь найти камешек, а я подкину немного зелени.

— Постараюсь помочь найти камень, — поправила я его, — всего лишь постараюсь.

Я все же обернулась, и поразилась его странному взгляду. Словно в этот самый момент он не просто меня слушает, стараясь понять — лгу ли я. Нет! Это было нечто совсем другое — словно он препарирует меня без анестезии. Мерзкое и пугающее ощущение.

— Постараешься, — его губы раздвинулись в пугающей улыбке.

Я направилась к комнате, которую могла назвать своей. Нужно как можно скорее убраться отсюда, чтобы избавиться от этого давящего взгляда. Мне пришлось пройти мимо него, близко, слишком близко. Резко схватив за руку, он притянул меня к себе и зашипел прямо в ухо:

— Не думай, что тебе удалось меня обмануть. Не думай, что я купился как мальчишка! Эта печаль в глазах не многого стоит. На некоторых она, должно быть действует. Но не на меня. Я знаю, кто ты! Воровка, шлюха и наркоша. Странно, что ты так долго обходишься без дозы. Или припрятала что-то в моей квартире? Мне поискать?

Несколько секунд я пялилась в эти горящие холодной яростью глаза. Наконец, вырвавшись, зашагала к комнате, боясь сделать ошибку и все испортить. Но, не сдержавшись у самой двери, обернувшись, выдавила:

— Ни хрена ты обо мне не знаешь!

Больше часа я в бешенстве ходила из угла в угол, пытаясь успокоиться. Променад не помог — я была слишком зла: он собирал информацию обо мне! На это могло уйти несколько недель, и все то время, что мы с ним общались, он собирал компромат! Я чувствовала себя уязвленной, и, как мне не трудно было признаться в этом самой себе — обиженной. Хотя, в моем случае жаловаться было грешно. Еще совсем недавно я не знала этого человека, потом просто старалась отвязаться от него, но он все равно появлялся в моей жизни, оказывая на нее определенное влияние. Он меня спас! И не один раз. Так что же заставило его настолько измениться, чтобы ненавидеть и презирать. Не мог же он претворяться с самого начала? Или мог?

Мне вспомнились обстоятельства нашей первой встречи: неужели все это было подстроено? Он пытался завязать со мной знакомство? Но способ был выбран несколько неординарный. Обычно, это мужчины спасают женщин, и заслуживают их доверие уважение и любовь. Ну, в идеале… если вообще спасают. Столько всего странного со мной произошло за то время, когда я приехала в этот город, и сколько еще произойдет.

Когда я, наконец, легла, Харламов бесцеремонно открыл дверь и не спеша вошел. И снова меня удивила произошедшая с ним перемена. Невероятно, как этот человек мог быть настолько разным: сухим, холодным, злым и жестоким. Но в то же время, я была уверенна — в нем бушует буря сдерживаемых чувств, и не все они были для меня безопасны.

— Не спишь? — его преувеличенная забота меня насторожила.

— Не сплю, — я сделала попытку встать, но меня остановил его упреждающий жест:

— Не стоит, я не надолго. Просто хотел показать тебе кое-что. Думаю, это сможет тебя заинтересовать.

Он кинул на кровать небольшой плотный конверт, и, развернувшись, зашагал из комнаты. Остановился у самой двери, и достал из кармана мой мобильник:

— Думаю что теперь могу его вернуть. Вряд ли после всего тебе придет в голову делать глупости. Учти, у меня есть копии.

Как только за Харламовым закрылась дверь, я схватила в руки конверт — интересно, что ему удалось собрать. С первых же страниц мне стало понятно, что он хорошо выполнил домашнее задание. Какая кропотливая работа! Собрать здесь практически все, что когда-то составляло жизнь Марины Плетневой: фотографии, копии дел, свидетельские показания. А ведь я считала, что подчистила все концы. Значит, ошиблась. И теперь моя судьба в руках Харламова. Вот уж чего не ожидала — так это попасть в зависимость от кого-то, кто настолько неприятен, кто меня настолько ненавидит. Впрочем, любая зависимость — это кабала, из которой, порой нет выхода.

Я потянулась к мобильнику, и, удостоверившись, что мне никто не звонил, отшвырнула его подальше. Что же, похоже, мои друзья слишком легко и быстро поверили в мою безопасность. Означает ли это, что в данный момент их все устраивает? Или это лишь способ, чтобы избавиться от меня? И что они собираются делать дальше? Искать утерянный камень? Выслеживать нашего преследователя? А я уверена, что этот человек действует по собственной воле, а не нанят кем-то, чтобы запугать нас и заставить навсегда убраться отсюда. Возможно, кем-то из тех, кого я хорошо знаю…..

Мысли снова вернулись к Страннику и дневнику Пахомова. Если верить его записям, бриллиант убивает всех, кто пытается им завладеть. Но каждый из нас держал его в руках. О себе я не могу говорить с уверенностью, но некоторые ощущения просто невозможно забыть. Это как рефлексы, говорящие о том, как тебе надо дышать или ходить. Значит, камень был у нас в руках, но мы все еще живы. И что из того? Пахомов ошибся? Или я все еще чего-то не понимаю?

Звонок разбудил меня всего лишь через несколько минут, после того, как мне удалось уснуть. Вяло сказав «Алло», я вслушивалась в слова того, кто говорил со мной по ту сторону. Нажав отбой, я не могла прийти в себя от того, что услышала. Вот только времени на то, чтобы осознать услышанное у меня не было. Нужно действовать. И немедленно.