Иногда «обычная проверка» служит оправданием всему, что полицейскому может взбрести в голову во время расследования и даже безотносительно к нему. Но есть честные, настоящие проверки, особенно, когда речь идет об убийстве или самоубийстве, и Карелла как раз добросовестно занимался такой проверкой и обнаружил, что Мэри Томлинсон – лгунья.

Карелла никогда не читал детективных романов, потому что считал их скучными; кроме того, он уже слишком долго служил полицейским и знал, что Орудие, Мотив и Случай были основными словами при расследовании и что они могли значить, когда на вас снизу вверх или сверху вниз смотрит невидящим взглядом труп. Он уже много расследовал дел, в которых мотив преступления на первый взгляд совсем не выглядел таковым. Муж может столкнуть свою жену в речку просто для того, чтобы научить ее плавать, и вы можете допрашивать его до посинения, а он будет настаивать на том, что любил ее еще с детского сада, куда они вместе ходили и что у него не было вообще никакого повода убивать ее. Орудия убийства всегда были более или менее очевидны, и он никак не мог понять, почему, если только это не кинокартина о поимке преступника, в которой речь идет об экзотических и таинственных происшествиях, связанных с редкими ядами, приобретенными у племен пигмеев. Их невозможно выявить, но кто-то должен быть сверх меры озабочен, чем совершено убийство: ведь обычно, если вы находили парня с простреленной головой, вам сразу же становилось ясно, что орудие убийства – пистолет. Иногда причина смерти была совершенно противоположной той, на которую указывали поверхностные факты – девушка найдена с ножом в груди, вы высказываете предположение, что ее зарезали, а лабораторные исследования показывают, что ее сначала утопили в ванной. Но большей частью, если кажется, что мужчину застрелили, – так оно и есть на самом деле. Если женщина выглядит так, будто ее задушили, – ее действительно задушили. Для работающего полицейского Орудие убийства и Мотив преступления что кость в горле. Причем Случай – самая большая кость, ибо, будь то в Америке. России, на Мадагаскаре, в Японии, Тасманском море или на Сицилии, в Гренландии или на острове Уайт, каждому может представиться случай совершить убийство в любую минуту его жизни, когда он не спит. Принимать во внимание Случай очень важно, когда защищаешь невиновного.

Человек, который взбирался на Фудзияму в тот момент когда в Неаполе совершалось убийство, вряд ли мог иметь возможность совершить это преступление. Дело в том, как считал Карелла, что в таком случае один миллион двести семьдесят четыре тысячи девятьсот девяносто девять других неаполитанцев действительно имели возможность в тот день где-то кого-то убить и тот, кто это сделал, уж во всяком случае не собирался признаться, что случайно был с убитым, когда это произошло.

– Орудие, Мотив и Случай! Все это чепуха, – думал Карелла, но тем не менее обзванивал каждую страховую компанию в городе, пытаясь выяснить, не застраховали ли Томми Барлоу и Ирэн Тейер свою жизнь.

В то утро он разговаривал с двенадцатью страховыми компаниями. Сделал перерыв на обед, когда голос совсем осел и онемел палец, которым он набирал номер за номером. После возвращения на участок в час дня, он обзвонил еще шесть компаний. Он уже набрал номер девятнадцатой, когда Мейер спросил:

– Что это ты там целый день делаешь на телефоне?

– Звоню в страховые компании, – ответил он.

– Ты полицейский. Забудь о страховке. Проценты очень высокие.

– Да я и не для себя. Я пытаюсь... – Карелла отмахнулся от Мейера рукой и сказал в трубку: – Алло, вас беспокоит детектив Карелла из 87-го участка. Мне нужна кое-какая информация.

– Какая информация, сэр?

– Относительно держателей страхового полиса.

– Подождите минутку, я вас соединю...

– Спасибо, – Карелла закрыл рукой трубку и сказал Мейеру: – Я пытаюсь выяснить, не были ли Барлоу или девушка застрахованы.

Мейер кивнул, не высказав особого интереса, и снова стал что-то печатать на машинке. Карелла ждал. Через несколько минут ему ответил мужской голос:

– Я – Кэпистан. Чем могу быть вам полезен?

– Мистер Кэпистан, с вами разговаривает детектив Карелла из 87-го участка. Мы расследуем дело о самоубийстве и делаем обычную проверку страховых компаний города.

– Да, сэр?

– Будьте любезны, скажите, нет ли у вашей фирмы страховки кого-либо из пострадавших?

– Их фамилии, сэр?

Карелла сразу же почувствовал расположение к Кэпистану. По его голосу он понял, что это человек серьезный. Он ясно представил его себе: Кэпистан понимает все с полуслова: карандаш замер над блокнотом в ожидании фамилий.

– Ирэн Тейер и Томас Барлоу, – назвал Карелла.

– Мисс Ирэн Тейер? – уточнил Кэпистан.

– Нет, миссис. Но вы можете посмотреть и под девичьей фамилией. Она недолго была замужем.

– Ее девичья фамилия, сэр?

– Ирэн Томлинсон.

– Не кладите трубку, пожалуйста, инспектор Карелла.

– Конечно, – сказал Карелла, проникаясь все большим уважением к Кэпистану. Он встречал многих людей, которые, столкнувшись с фамилией, оканчивающейся на гласную, механически спотыкались в произношении. Он был уверен, что психологически в такой фамилии было что-то непреодолимое. Сама фамилия может быть очень простой, как, например, Бруно или Ди Лука, но присутствие конечной гласной всегда вносило смятение, граничащее с паникой. Иногда люди приходили в полицейский участок и в отчаянии оттого, что не могут произнести фамилию точно, говорили: «Разрешите поговорить с полицейским – итальянцем». А Кэпистан всего лишь раз услышал его фамилию, к тому же по телефону, и точно повторил, даже с каким-то флорентийским акцентом. Хороший человек, этот Кэпистан. Карелла ждал.

– Мистер Карелла? – услышал он голос Кэпистана.

– Слушаю.

– Я проверил обе фамилии. У нас нет ничего на Томми Барлоу или Ирэн Тейер и миссис Тейер.

– А Ирэн Томлинсон?

– А это точное имя? У нас есть полис миссис Чарльз Томлинсон для ее дочери Маргарет Ирэн Томлинсон, но...

– Да, да, именно то, что нужно. Маргарет Ирэн. Как вы сказали, чей это полис?

– Миссис Чарльз Томлинсон.

– А у вас записано ее первое имя?

– Минуточку! – Кэпистан проверил свои списки. – Да, вот оно. Мэри Томлинсон.

– И какая это страховка?

– Вклад на двадцать лет, – уточнил Кэпистан.

– На имя Маргарет Томлинсон?

– Совершенно верно. Мэри Томлинсон – вкладчик и владелец полиса.

– Какая же это сумма? – поинтересовался Карелла.

– Не очень большая! Видите ли, это стоимость страховки. Помимо этого будет еще полторы тысячи долларов накопления дивидендов. Минутку!

Наступила пауза, и, когда его голос снова раздался в телефонной трубке, Карелла услышал:

– Точная сумма – полторы тысячи пятьдесят долларов.

– Это означает, что с наступлением срока выплаты застрахованный получит от компании одиннадцать тысяч пятьсот пятьдесят долларов?

– Совершенно верно.

– А если человек умер до истечения срока платежа, деньги вернутся к вкладчику, верно?

– Да, но только не все: страховая сумма – десять тысяч.

– Кому?

– Вкладчик – Мэри Томлинсон. Вы знаете, наверное, когда ребенок достигает пятнадцатилетнего возраста, ему можно передать право владения вкладом. Но в данном случае это не было сделано. Никто об этом не просил. Да так оно и лучше. Некоторые дети так себя ведут в наше время... – Кэпистан оставил фразу незаконченной.

– Мистер Кэпистан, если я правильно вас понял, Маргарет Ирэн Томлинсон, то есть миссис Тейер, – была застрахована на десять тысяч долларов, которые могли бы быть ей выплачены с дивидендами в сумме одиннадцать тысяч пятьсот пятьдесят пять долларов, когда наступит срок выплаты, и которые теперь, поскольку она мертва, будут выплачены ее матери как вкладчику в размере десяти тысяч долларов.

– Совершенно верно, сэр, – Кэпистан помолчал. – Инспектор Карелла, я, конечно, не хочу вмешиваться, но...

– Продолжайте, мистер Кэпистан!