Передышка, которую со смертью Лучани получил казначей ложи «П-2», оказалась кратковременной — это стало понятно после состоявшейся 30 октября встречи Кальви с ревизором Банка Италии Джулио Падалино. В очередной раз Кальви, уткнувшись взглядом в свои туфли, увиливал от прямых ответов на поставленные перед ним вопросы. Тем не менее 17 ноября 1978 года официальная проверка Банка Италии в «Банко Амброзиано» была завершена.
Несмотря на подложное письмо от Марцинкуса и его коллег из Ватиканского банка о том, кто является владельцем «Супрафина», несмотря на лживые увертки и отговорки Роберто Кальви, несмотря на помощь его покровителя Личо Джелли, ревизоры центрального банка составили очень подробный отчет, говорящий о том, что империя Кальви прогнила насквозь.
Джелли, воспользовавшись особым кодовым именем, позвонил из Южной Америки Кальви на его личный домашний номер. Кальви, все глубже погружавшемуся в болото махинаций треугольника мафия — Ватикан — «П-2», новости не сулили ничего хорошего.
Не прошло и нескольких дней, как ревизор Джулио Падалино вручил свой доклад главе департамента надзора Банка Италии Марио Сарчинелли, как копия полного текста документа оказалась в руках Джелли в Буэнос-Айресе. Получил он доклад, естественно, не от Сарчинелли или Падалино, а от тайной сети осведомителей «П-2». Джелли сообщил Кальви, что доклад вот-вот будет передан из Банка Италии в миланскую прокуратуру, судье Эмилио Алессандрини — как предсказывал еще в сентябре Джелли.
И вновь Кальви балансировал на грани разоблачения и полного краха. Подкупить Эмилио Алессандрини было невозможно. Одаренный и бесстрашный, он представлял для Кальви, Марцинкуса, Джелли, а также Синдоны самую серьезную угрозу. Если судья возьмется за расследование со свойственными ему энергичностью и принципиальностью, тогда Кальви точно ждет тюрьма, Марцинкус наверняка будет разоблачен и окажется под ударом, Джелли лишится бездонного мешка с золотом, которым были для него бесконечные аферы и хищения в «Банке Амброзиано», а в деле Синдоны об экстрадиции появятся такие веские улики, что США незамедлительно выдадут его итальянскому правосудию.
С начала января 1979 года в финансовых кругах Милана вновь стали распространяться слухи о неприятностях, возникших у Кавалера, у Роберта Кальви. Судья Эмилио Алессандрини, внимательно изучив составленный Банком Италии 500-страничный доклад, отдал распоряжение подполковнику Креста, начальнику миланской налоговой полиции, отправить своих подчиненных в «банк священников». Данная им инструкция требовала по пунктам проверить все выдвинутые против банка обвинения в незаконной деятельности, которые были детально изложены в докладе.
Циркулировавшим в городе слухам была посвящена статья в «Эспрессо» от 21 января, в частности, в ней комментировались тревожные новости о скором аресте Кальви и всего совета директоров «Банко Амброзиано» и возможном изъятии у Кальви заграничного паспорта. Необходимо было что-то предпринимать, пока не началось повальное бегство клиентов из «Банко Амброзиано».
Утром 29 января Алессандрини поцеловал на прощание жену и выехал из дома на автомобиле вместе с сыном. Высадив мальчика у школы, судья направился на работу. Почти точно в 8:30 утра он остановился у светофора на виа Муратори. Алессандрини ожидал, когда сменится красный свет светофора, и тут к его машине приблизились пять человек, выхватили оружие и открыли по нему огонь.
Позже днем левоэкстремистская террористическая группировка под названием «Прима линеа» взяла на себя ответственность за убийство судьи. Кроме того, листовка с заявлением о теракте была найдена в телефонной будке на Центральном вокзале Милана. Ни звонок, ни листовка не называли причин, почему был убит Алессандрини.
Зачем левацкой группе понадобилось хладнокровно расправляться с судьей, который всей стране был известен расследованиями преступлений правых террористов? Эмилио Алессандрини был одним из главных следователей, занимавшихся взрывом на пьяцца Фонтана, который, как было признано, организовали правые. Зачем «Прима линеа» убивать человека, который пытался, при помощи закона и правовыми средствами, добиться того же, к чему они — по крайней мере в теории — стремились сами: чтобы преступники из числа правых элементов ответили за свои деяния?
Однако группировки вроде «Прима линеа» и «красных бригад» убивают и калечат не только из политических или идеологических соображений. Они еще и наемные убийцы. Например, установлены и документально подтверждены связи между «красными бригадами» и неаполитанской каморрой (местной мафией).
Во время написания этой книги пять человек, признавшихся в убийстве Алессандрини, уже предстали перед судом. В показаниях подсудимых приводится множество подробностей, касающихся самого убийства и подготовки к нему, но когда речь заходила о мотивах преступления, то их показания скорее порождали вопросы, чем содержали ответы.
Марко Донат Катин, вторым открывший огонь по оказавшемуся в ловушке, безоружному и беззащитному судье, заявил: «Мы ждали, когда выйдут газеты с сообщениями о нападении. В некрологах мы нашли причины, по которым была совершена акция».
Через три дня после убийства, днем 1 февраля, Роберто Кальви с удовольствием потягивал коктейли на приеме в Милане. Разговор неизбежно сворачивал на недавнее возмутительное происшествие. Кальви попытался вызвать у собеседников сочувствие, но не к синьоре Алессандрини или лишившимся отца детям, а к своей персоне: «Да, какая жалость! Всего за день до того, как это случилось, Алессандрини сказал мне, что ничего не будет дальше предпринимать и собирается закрывать дело».
Убийство Лучани дало Марцинкусу, Кальви, Синдоне и их приятелям из «П-2» отсрочку во времени. Теперь же, благодаря убийству Эмилио Алессандрини, времени у них стало еще больше. Начатое судьей Алессандрини расследование продолжалось, но черепашьим шагом.
Марио Сарчинелли в Банке Италии сразу почувствовал перемену в темпах следствия. Сарчинелли и управляющий банка Паоло Баффи были настроены решительно: долгое и сложное расследование, на которое потрачен целый год, не должно оказаться напрасным.
В феврале 1979 года Марио Сарчинелли вызвал Кальви в Банк Италии, где его подробно допросили о «Супрафине», взаимоотношениях «Амрозиано» с ИОР, об отделении в Нассау и том, кому именно все-таки принадлежит «Банко Амброзиано». После гибели Алессандрини Кальви словно бы заново родился, хотя, вернее, стал прежним собой. Вернулись самоуверенность, былой льдисто-холодный блеск в глазах. Поддержка Личо Джелли лишь усиливала его высокомерие, и без того обычно оскорбительное. Он категорически отказался отвечать на любые вопросы Сарчинелли, но после состоявшейся встречи у Кальви не осталось сомнений, что расследование Банка Италии недавнее убийство не остановит.
Кальви вновь обсудил свои проблемы с Джелли, который снова уверил его, что все будет улажено. Но прежде чем приятели успели разобраться с этой проблемой, как возникла другая, вызвавшая серьезную тревогу у масонов из «П-2» и связанная с именем Мино Пекорелли, адвоката и журналиста, а также, помимо прочего, редактора необычного еженедельного бюллетеня, который выпускало уже упоминавшееся агентство «Оссерваторе политико» (ОП).
ОП не раз называли «разгребателем грязи» и «скандальным разоблачителем», и агентство вполне отвечало этим определениям. Вдобавок публикуемая им информация всегда была точной и верной. В 1970-е годы ОП стало известно о вопиющих случаях коррупции, принявшей в Италии невиданные масштабы, и агентством было выпушено множество бюллетеней с громкими разоблачительными материалами. Информационные выпуски ОП обязательно читали те, кто хотел достоверно знать, кто и сколько у кого украл. Несмотря на строжайшие законы о клевете в Италии, агентство казалось неуязвимым, словно бы заколдованным. По всей видимости, Пекорелли имел доступ к самой сокровенной информации. Нередко итальянские журналисты публиковали статьи, в основе которых лежали сообщенные ОП сведения. Не раз они предпринимали попытки выяснить, кто же стоит за странным информационным агентством, стоявшим словно бы над законом, но «Оссерваторе политико» оставалось загадкой. В телевизионном интервью сестра Пекорелли Розита заявила, что информагентство финансировал премьер-министр Андреотти.
