— Ну, твое кольцо, — повторила она. — Он сказал мне, что оно краденое.

— Ну-ка, оставь, — встрепенулся Реган. — Она говорит о краденом имуществе.

— Он сказал, что оно украдено из Бостонского музея изящных искусств.

— Не может быть, — возмутился Фавиола. — Я купил его у...

— Он утверждал вполне уверенно. У него есть список похищенного.

— Он его тебе показал?

— Нет, но...

— Тогда откуда ты можешь знать?.. Нет, ну просто невозможно. Я купил его у ювелира, которого знаю много лет.

— Наверное, тебе лучше вернуть его назад.

— Можешь не сомневаться.

— Я тоже не сомневаюсь, — вставил Реган.

— И еще я узнала, сколько оно стоит. Я не могу...

— Ему не следовало называть тебе...

— ...оставить его у себя теперь, когда мне известно...

— ...цену. Кольцо — мой подарок тебе. Да и вообще, зачем ты к нему пошла?

— Чтобы узнать, в какой части Римской империи его сделали. Ты сказал мне, что оно римское...

— Да, я так понял.

— Поэтому мне захотелось уточнить. Римская империя была такая огромная...

— Да.

— А выяснилось, что оно греческое. Но главное, я понятия не имела, что оно такое дорогое. Пять тысяч долларов! Пойми меня, Эндрю...

— Пять...

— Я никогда не смогу объяснить, откуда у меня такая дорогая вещь. Пожалуйста, верни его, Эндрю. Получи назад свои деньги. Скажи тому, кто его тебе продал...

— Ну разумеется, если кольцо краденое...

— Давай, давай, расскажи нам побольше о кольце, — прошептал Реган.

— Кстати, где ты его купил?

— Умница, — одобрил Реган.

— У одного типа... ну-у... с Сорок седьмой улицы.

— Ты должен как можно скорее вернуть ему кольцо.

— Непременно. А лучше — поменяю на что-нибудь другое. Я хочу, чтобы у тебя было мое кольцо. Чтобы ты носила его здесь. И чтобы я знал, что ты моя.

— Ты и так знаешь, что я твоя. Когда я здесь. Мне не следовало брать кольцо домой, это было слишком опасно. Но я хотела иметь возможность почаще смотреть на него. Потому что оно — от тебя, и видеть его на моей руке, надевать его на палец, когда я одна, — это напоминало бы мне о тебе. Оно прекрасно, Эндрю. Ты так меня тронул...

— Я подарю тебе другое.

— Которое будет не так-то легко вычислить, — подсказал Реган.

— Но носить я его стану только здесь, — предупредила женщина. — И не такое дорогое, прошу тебя. Я не хочу, чтобы ты тратил такие...

— И еще я куплю тебе сережки. Чтобы ты надевала их здесь.

— И колечки, которые продевают в соски грудей, — добавил Реган.

Лаундес засмеялся. Реган присоединился к его смеху. Они едва не пропустили ее следующую фразу.

— ...там во Флориде?

— Тихо, — зашипел Реган.

— Так, дела, — ответил Фавиола.

— Ты говорил. Но как все закончилось?

— Отлично.

— С погодой повезло?

— Так себе.

— Хотелось бы мне поехать с тобой.

— У меня там минутки свободной не выдалось. Сплошные встречи. К тому же со мной ездил мой дядя.

— Руди Фавиола, — шепнул Лаундес.

Реган не знал, почему его недоумок-партнер говорит шепотом.

— Он тоже работает в твоей компании? — спросила она. — Твой дядя?

— Еще как работает, — буркнул Реган.

— Да, — ответил Эндрю.

— Я думала... ну, насколько я поняла, у тебя не семейное дело.

— Нет.

— Совсем не семейное, — фыркнул Реган.

— Ты говорил, что люди, стоявшие у его истоков, практически уже ушли на покой...

— Верно.

— ... и что ты ведешь за них дела.

— Ну, у меня есть помощники. Тут одному не справиться.

— Я поняла. Взять хотя бы комнату для совещаний внизу...

— Да, для встреч совета директоров.

— Машина, принадлежащая компании...

— Угу.

— Кстати, Билли прекрасный шофер.

— Да, он хороший парень.

— Ты собираешься вкладывать деньги в Сарасоту?

— Нет-нет. Ну... гм-м... помнишь, я рассказывал, что мы ищем компании, которым требуется поддержка, пока они не встанут на ноги?

— Ну и?..

— Так вот, я встречался с южноамериканским экспортером, заинтересованным в деловом сотрудничестве с одной китайской фирмой. Мы организовываем совместное предприятие.

— С китайцами?

— Да. Мы сводим их вместе, чтобы они могли наладить обмен своей продукцией.

— А какая у них продукция?

— Рис и кофе.

— Знаем мы ваш рис и кофе, — ухмыльнулся Реган.

— А можно задать глупый вопрос? — спросила она. — При чем тут ваша компания?

— Я же тебе объяснил. Мы организуем слияние...

— Ну и что?

— За это нам полагается вознаграждение. Совершенно естественно. Никто задаром ничего не делает, сама знаешь.

— Вознаграждение деньгами?

— Иногда. Все зависит от типа сделки. В данном конкретном случае наше вознаграждение выражается в проценте с прибыли.

— Вы получаете проценты с прибыли только за то, что свели вместе две компании?

— Можно сказать и так. В принципе.

— Неужели вам отдали часть прибыли?

— Не все так просто, как может показаться.

— А какой процент?

Фавиола рассмеялся.

— Достаточно большой.

— Ну, какой?

Он снова засмеялся.

— Ну скажи же! Сколько?

— Сколько — чего? Сколько раз я хочу тебя поцеловать?

— Ну, и это тоже. Но сколько ты получил за день работы...

— Я люблю тебя больше...

— ...в Сара...

— ...чем жизнь.

Наступило долгое молчание.

Наконец она сказала:

— Ты меня не любишь.

— Нет, люблю.

Снова тишина.

Затем раздался женский голос:

— О! Да! Боже, да!

— Черт, — в сердцах сплюнул Реган.

Эндрю Фавиола выяснял у Парикмахера Сэла, откуда взялось чертово кольцо. Реган и Лаундес внимательно слушали. Фавиола не терял времени даром: сегодня, в пятницу, прошло всего лишь два дня с тех пор, как они впервые услышали о краденом кольце.

— Хорошенькие подарки ты делаешь, Сэл, — говорил он. — В следующий раз не забудь предупредить меня, что твой подарок в розыске, и я тогда не стану...

— Эндрю, постой, — взмолился Сэл. — Я же не знал, что оно в розыске.

— Какой пустяк! Всего лишь Бостонский музей!

— Кольцо досталось мне по случаю, откуда мне было знать, что кто-то спер его из музея?

— Кстати, а каким образом оно тебе досталось?

— Ну каким образом достаются вещи? Честно говоря, я полагал, что оказал тебе услугу, Эндрю, когда подарил тебе такое замечательное кольцо. Согласись, оно совсем необычное. Я никогда не видел такого абсолютно черного кольца, а ты?

— Где ты его взял, Сэл?

— Есть один типчик, некто Риччи Палермо, два-три года назад он работал у меня на сборе процентов, а потом капитально подсел на иглу. Я бы не доверил ему старушку перевести через улицу, но он поплакался мне в жилетку, я расчувствовался и одолжил ему штуку где-то в прошлом месяце. Естественно, гаденыш пропускает два платежа, я его нахожу, и он предлагает мне кольцо и автомат — уж не знаю, где он их добыл. Я говорю: не грузи меня своими проблемами, я не скупщик краденого. Девять сотен...

— Так ты, выходит, знал, что кольцо краденое?!

— Нет, что ты. Я его просто «опускал». Пусть думает, что я считаю кольцо краденым. Автомат мне понравился, а кольцо — ну, сам видел, какое-то черное, ржавое, что ли? Значит, он должен мне штуку плюс проценты за две недели. Всего выходит тысяча сто два доллара и пятьдесят центов, а он предлагает мне колечко и «узи» за все. Я говорю: кольцо засунь себе в задницу, «узи» я забираю в уплату за проценты, а ты мне по-прежнему должен штуку. Кольцо же выглядит так, будто его на помойке нашли, верно? А он мне начинает петь, что оно очень ценное, какая-то древнеримская старина, второй или третий век, — ну, я тебе уже рассказывал, когда дарил его. Он сказал, что по сатиру и птице можно точно определить, что оно сделано в Риме. А я что — откуда мне знать?

— Оно греческое.

— Ну, греческое, какая разница. Я говорю: «Лады, беру кольцо за проценты на неделю вперед, но штуку ты мне все равно должен». На том мы и разошлись. Иными словами, я получил автомат за стольник с мелочью и кольцо за полтинник. Но оно очень красивое, Эндрю, согласись. Особенно когда привыкаешь, что оно выглядит ржавым...