Когда какой-нибудь журналист спрашивал у меня: "А вы чему-нибудь учились?" — я немного изучал литературу, вот и все, — я отвечал: "Да, изучал Шекспира". И всегда цитировал: "Для тебя истина — твое "я". Думаю, это очень справедливо и для "Битлз". Мы всегда оставались верны себе, и я считаю, что грубоватая честность, присущая "Битлз", имела большое значение. Мы оставались верны своему оружию, говорили то, что мы думаем, и это позволяло людям во всем мире понять, что они тоже могут быть честными и откровенными, а это уже совсем неплохо".

Джон: "У молодых людей есть надежда, потому что они верят в свое будущее, а если будущее их угнетает, значит, мы в плачевном состоянии. Мы вселяли надежду, поддерживая ее в самих себе, и я твердо верю в будущее.

Думаю, "Битлз" были своего рода религией, а Пол — олицетворением "Битлз" и идеалом кумира в большей степени, чем все мы. Он был более популярным среди молодежи, девушек и все такое.

По-моему, шестидесятые — отличное десятилетие. Некоторые считают сборища молодежи в Америке и на острове Уайт просто поп-концертами, но это не так. Молодежь собиралась вместе, создавала новую церковь и говорила: "Мы верим в Бога, мы верим в надежду и истину, и вот мы, двадцать или двести тысяч, собрались здесь с миром" (70).

Джордж: «Битлз» каким-то образом удалось достучаться до большего числа людей, стран, наций, чем другим группам. (Если послушать современную музыку, все хорошее в ней взято из «Битлз». Большинство удачных мелодий, рифов, идей, названий. Разграбление «Битлз» продолжалось тридцать лет.)

Думаю, мы подарили надежду поклонникам "Битлз". Мы пробудили в них позитивную веру в то, что впереди солнечный день и хорошие времена, что каждый человек принадлежит самому себе, а не правительству. Такие послания звучат во многих наших песнях".

Пол: "Я до сих пор пою эти песни — «Let It Be» и многие другие. И когда я вижу, как эта песня вызывает у молодежи слезы на глазах, меня переполняет гордость. А ведь все могло быть иначе. Я говорю людям: «Послушайте, если бы „Битлз“ действительно были плохими, мы последовали бы примеру Гитлера. Мы могли бы заставить молодежь делать что угодно — такой была наша власть над ними».

Ринго: «Я волнуюсь, вспоминая о тех временах. Я человек эмоционального склада. Я эмоциональное человеческое существо. Я очень чувствителен, мне понадобилось сорок восемь лет, чтобы понять это! Мы были честны друг с другом, честны в том, что касалось музыки. Музыка была позитивна. Ее позитивный момент — любовь. Все мы писали о многом, но главное, о чем пели „Битлз“, — это Любовь».

Ринго: «В жизни четырх человек были моменты неподдельной любви и заботы — общие номера в отелях, удивительная близость. Мы были просто четырьмя парнями, которые действительно любили друг друга. Это было потрясающе».

Джордж: «Мне хотелось бы думать, что все давние поклонники „Битлз“ повзрослели, обзавелись семьями и детьми, стали более ответственными, но в их сердцах по-прежднему осталось место для нас».

Джон: «Когда я был битлом, я думал, что мы лучшая группа во всем мире. И вера в это помогла нам сделать то, чего мы добились! (80) Я повзрослел. Больше я не верю таким признанным авторитетам, как бог, Кеннеди или Гитлер. Я уже не ищу гуру. Больше я ничего не ищу. Поиск завершен. Идти некуда. Нет ничего. Вот так. Наверное, мы всегда будем писать музыку» (67).

Пол: «Я по-настоящему рад, что в большинстве песен гворится о любви, мире, понимании. Едва ли среди них найдутся такие, где было бы сказано: „Эй, парни, пошите-ка их подальше. Бросьте своих родителей“. Все они похожи на „All You Need Is Love“ или „Give Peace A Chanse“ Джона. Во всех этих песнях чувствуется доброта, и я очень горжусь этим. Так или иначе, „Битлз“ — это было замечательно».