Упаси меня, Боже, от ДОПРа,
А от МОПРа я и сам упасусь.
ДОПР — дом предварительного заключения.
Но мало того, Карпинский стал академиком ещё в год коронации Николая Второго. А президенты более позднего времени — А.Н.Несмеянов, М.В.Келдыш, А.Д.Александров — стали членами партии задолго до того, как заняли столь высокий и почётный пост. А вот совсем иная сфере: Игорь Моисеев, одногодок Шостаковича, тоже обладатель всех мыслимых наград, премий и званий, руководил своим несравненным Ансамблем с 1937 года до недавней смерти, будучи вопиюще беспартийным. Я был знаком с литературным критиком Юрием Лукиным, многолетним редактором Шолохова. Он всю жизнь без партийного билета проработал аж в самой «Правде». Ну, и вот напоследок: двадцать с лишним лет ректором Московского университета был И.Г.Петровский, который даже и в МОПРе не состоял.
Подобный перечень можно продолжать долго. Закончу его упомянутым в книге Волкова маршалом Л.А.Говоровым. Он оставался беспартийным, будучи уже командующим фронтом в звании генерал-лейтенанта, мало того, когда-то ещё и у Колчака служил. Вполне вероятно, что всем названным беспартийным руководителям предлагали вступить в партию, может, и неоднократно, и вот генерал Говоров вступил, а остальные — ни в зуб ногой. И Шолохову предлагали, уж это известно достоверно, занять важный пост в Союзе писателей, но он — ни в какую.
Жизнь, господа, не так однообразна и уныла, как вы думаете. Вот два известных человека: писатель Корней Чуковский и журналист Давид Заславский. Их обоих ещё до революции резко критиковал сам Ленин. Об одном говорил, что «нам с ним не по пути», второго называл «политическим шантажистом». И что было дальше? Чуковский стал лауреатом именно Ленинской премии, а Заславский до самой смерти работал в «Правде», громя на её страницах то Достоевского, то Пастернака: «литературный сорняк»…
Так вот как же выглядит нарисованный в книге Шостакович, которого «загнали палкой» в партию, рядом с этими людьми? В своём антисоветском раже Волков просто не соображает это. Ему главное — пнуть Советское время даже ценой вранья на гения, что он был тряпкой. Ведь, оказывается, что даже и заявление-то о приёме писал не сам Шостакович, а неизвестно кто, скорее всего, devoted friend Абрам.
А что было потом? Волков живописует: «Шостакович впал в истерику, громко плакал, производил впечатление персонажа из Достоевского на грани самоубийства». Тут и сын присовокупляет: «Отец позвал меня с сестрой в кабинет и, сказав «Меня загнали в партию», заплакал». Трудно поверить, чтобы отец позвал детей с целью спешно признаться им в своём ничтожестве. Ведь именно ничтожной размазнёй, трусом предстаёт он в этой истории.
Очень огорчает автора то, что Шостакович не только не нашёл общего языка с академиком Сахаровым и Солженицыным, но и подписал письмо против первого и резко, неприязненно говорил о втором, который по своему обыкновению пытался поучать его. И это естественные поступки для коммуниста.
Когда отмечалось столетие со дня рождения великого композитора, доктор физико-математических наук И.Г.Воронцов, отвечая на измышления М.Ардова, писал: «Православный священник, а как врёт в услужении у врагов народа российского!.. Шостаковича обижали? Да, но он никогда не скулил.
Дети Шостаковича врут, что его загнали в партию, что заставили подписать (письмо) против Сахарова, дети отреклись от отца. Георгий Свиридов говорил: «Шостакович был тверд, как камень».
Да, конгениальный собрат лучше знал его, чем Соломон, Исаак, Абрам и Лев.
P.S.
Кстати, лживые слова «Плакать надо было тихо, под одеялом, чтобы никто не увидел — ведь все друг друга боялись» с точностью до одеяла повторяются дважды: на странице 17 — как Ваши слова, Владимир Теодорович, и на странице 397 — как слова самого Шостаковича, будто сказанные им когда-то автору книги.
И вот ещё, читаем мы, однажды сказал Шостакович: «Если мне отрубят обе руки, я всё равно буду писать музыку, держа перо в зубах». Какие страсти!.. Да как же без рук он принимал бы многочисленные награды и премии? Но дело-то в том, что Волков уверяет, будто композитор сказал это Исааку Гликману в 1936 году, а Максим Шостакович говорит, что отец сказал это ему в 1948 году (Караван истории, март 2004. С. 193). Это заставляет думать, что сии пассажи принадлежит не Шостаковичу и не Вам, что не Вы написали и предисловие к этой книге. Но, как сказал поэт, «разве от этого легче?».
ЗАКРОЙ ПОДДУВАЛО И НЕ СИФОНЬ!
В связи приближающимися выборами тех и этих, туда и сюда чрезвычайно активизировались как Предстоятель, так и Местоблюститель. Не устают нахваливать свою рабскую работу на галерах, увеличение скорости своей галеры (вы слышите как скрипят уключины?), на закрывают рта в прославлении роста благосостояния народа благодаря их рабской работе, превозносят друг друга как государственных мужей… А началась эманация восторга ещё минувшим летом.
И вот что интересно: уже тогда Предстоятелю внятно и публично было сказано: «Дядя, пора отчаливать!» И по телевидению все это видели. Но странно, сей спасительный призыв не имел никакого отклика, ни тишайшего отзвука. Полезно напомнить.
9 июня Предстоятель вдруг припожаловал на катере прямо на базу отдыха «Адлер» около Сочи в гости к студентам строительного отряда «Авторадио». И ему так хотелось нравиться молодым людям, что в состоявшемся разговоре он даже царя Николая, как и принято в народе, назвал Кровавым. Визит был как бы внезапным, будто спонтанным, вроде неожиданным. Но если честно, спонтанность тут была той же второй-третьей свежести, как 20 октября у визита Местоблюстителя на журфак МГУ. Причём, не только со стороны Самого, но и студентов. С той стороны был заранее заготовлен секретный «список Владимира Табака», по которому только и пропускали в знаменитую 201-ю аудиторию, в результате чего студентов журфакта в ней не оказалось, а сплошь — правоверные подсадные утки из других вузов, члены высокоинтеллектуального движения «Наши» и подобные им цыплята Табака. Студенты же в свою очередь заранее заготовили для гостя плакатики и вопросики такого вопиюще дружеского характера: «Правда ли, что вы, по словам Сванидзе, лучше Ходорковского, который десять лет шьёт варежки в ГУЛare?»
Ну, последствия этого широко известны. С одной стороны, самых активных вопросистов задержали и препроводили в отделение внутренних дел «Арбат». С другой, студентка Вера Качанова и её подруги на другой день вымыли полы в аудитории 201 и на всём журфаке. Это, естественно, напомнило, как 17 июля 1944 года в Москве прошли под конвоем 58 тысяч пленных немцев, а за ними — поливальные машины, смывшие все следы проклятого шествия. Значит, жива в молодом поколении историческая память отцов и дедов!
Но вернёмся в «Адлер». Само это слово (по русски — орёл) залетело сюда из немецкого, который Предстоятель с молодых времён знает и любит. Возможно, он об этом сейчас вспомнил и, может быть, подумал, что, как державный орёл, прилетевший на катере, он и держаться тут должен по-орлиному.
Студенты встретили Орла песней:
Тебя я, Вова, так ждала,
В тоске слагая эти строфы…
Ну, как успехи, как дела?
Какие ждут нас катастрофы?..
А потом вдруг сразу без обиняков первый же вопрос в лоб Двуглавому: «А зачем нам нужна эта Олимпиада в 2014 году да ещё и чемпионат мира по футболу в 2018-м?». И ведь кто вопрошает! Сами строители спортивных объектов Олимпиады. И где так сказанули-то! В Сочи, в самом дорогом для Предстоятеля месте во Вселенной, с которым он связывает столько спортивно-политических надежд. И такое впечатление, что ответ у строителей на свой вопрос давно уже есть и весьма решительный, как у студентов журфака, и они сейчас хотят для смеха только пощипать пернатого.
