Тут недавно вылез на экран телевидения старенький Валентин Фалин, бывший секретарь ЦК, зав международным отделом, давно и благоразумно обретающийся в Германии: «Как Сталин мог быть отцом народа, если он был таким отцом своему сыну — не пожелал его спасти!» Можно представить какой вопёж закатили бы на весь мир эти фалины, если бы Сталин из трёх миллионов пленных вызволил своего сына. О!.. Он не мог этого сделать именно потому, что был отцом народа.

То, что вы лепетали о войне, особенно гнусно и тупоумно. «Мы потеряли 127 миллионов!» Народный артист Юрий Назаров тут же справился о вашем здоровье. «Ах, я оговорился: не 127, а 27, но немцы — только 7». Во-первых, оговорочка-то очень характерная. И всегда ваша шарага оговаривается в эту сторону — против родины. Во-вторых, ведь знаешь, что большая доля этой страшной цифры — истребление мирного населения, что было целевой программой немецкого фашизма. Попробуй кто-нибудь сказать, что холокост — это не 6 миллионов, а 200 тысяч, — о, какой поднимется вой! А сами с трагическими цифрами советской истории вытворяют, что вздумается. Вот тут же его подручный Соколов, такая же лживая бездарь, заявил: и не 27, а 40! Жаль, не припожаловал на передачу вечно живой покойный классик Солженицын. Он бы подбросил еще миллионов 40. Ну, хоть бы раз пошевелили извилинами: если мы потеряли 40 миллионов, а немцы только 7, то почему же у них дело дошло до тотальной мобилизации, когда забривали подростков, и почему же капитулировали — безоговорочно! — не мы, а они?

Или вот это: «Наши пленные из немецких лагерей сразу попадали в советские». Это у кого спёр — у Млечина или у Бродского? Я знал много бывших пленных, которые учились со мной или работали в Литературном институте сразу после войны: Николай Войткевич, Юрий Пиляр, Борис Бедный, Александр Власенко… Все они, конечно, прошли какую-то проверку, но потом поступили в престижный, как тогда говорили, идеологический столичный вуз, беспрепятственно издавали книги, по некоторым ставили фильмы. Смотрел фильм «Девчата»? Это по повести бывшего пленного Бориса Бедного. А ещё Степан Злобин и Ярослав Смеляков. Первый из них получил Сталинскую премию, второй — Государственную. И оба занимали в Союзе писателей важные посты председателей секций. Я не занимался этим специально, но по книге «Отчизны верные сыны» (М, 2000) могу назвать более двадцати писателей, побывавших в плену или ставших писателями после плена. По книге Игоря Пыхалова «Время Сталина» (Ленинград, 2001) могу привести суммарные цифры о судьбе пленных по всей армии. А что можешь назвать ты, партийная балаболка?

Загадочная вещь: особенно любят рассуждать об армии, о Сталине, о войне, всех громче визжат, яростней и невежественней всех врут об этом ни дня не служившие в армии евреи: Чубайс, Радзинский, Жуховицкий, Владимов, Сванидзе, Млечин, Радзиховский, Бродский, теперь вот и Гозман… Нет, нет, не только эти, есть и русские, и другие: покойные Волкогонов, Солоухин, Астафьев, Окуджава, благополучно здравствующие в этом ряду Путин, Медведев… Да, да есть и такие. Но всех громче и пронзительней, с самых высоких трибун голосят именно те, чубайсовидные. А ведь они представители великой, но численно малой в России нации. А.Ф.Козак в справочнике «Евреи в русской культуре» пишет: «Сегодня евреев в РФ около полумиллиона, то есть в 280 раз меньше, чем всех россиян… Евреи в РФ завершают свой короткий век»(с.7). Если евреи такая редкость ныне, то надо же понимать, что люди склонны по каждому из них судить о всех евреях.

И вот некто РБ заявляет в интернете: «Гозман лжёт, когда говорит, что они хотят заботиться о людях. Он просто умалчивает, что Люди — это только евреи, остальные — нелюди». Неужели никто из названных мною евреев не соображает, что при поддержке власти, которая в нужный момент их предаст, они своей злобностью и невежественной клеветой разжигают антисемитизм, орудуют как провокаторы против самих себя. В частности, приведённую фразу РБ спровоцировал Гозман. Мало вам того, что Ленина и Сталина народ поставил в первую пятёрку политиков России за всю её историю? Мало вам кургиняновского погрома со счётом 95:5? Мало вам победных зюгановского 100 тысяч на 13 тысяч? Мало провокаторам не покажется…

ЗАДЕЛО!

Памятники знаменитым и великим людям разумно ставить там, где этот человек родился, или прожил значительную часть жизни, или совершил что-то очень важное, или, наконец, умер. Так, первый памятник Петру Великому, естественно, был поставлен в городе, который он основал; Пушкину — в городе, где он родился, в Москве; Александру Первому — в Таганроге, где он умер.

Надо признать, что в советское время этому разумному обыкновению прошлого следовали далеко не всегда. Конечно, тогда был переизбыток некоторых памятников. Кроме того, стали ставить памятники сугубо идеологического характера, как, скажем, Марксу и Энгельсу в Москве, или в знак уважения к другому народу, к его культуре, — таковы памятники Сервантесу (1991), Руставели (1966), Шевченко в той же Москве. Но другое дело, что ныне памятники Ленину, Сталину, Дзержинскому, советским солдатам и полководцам, как символы великой эпохи, стали объектами борьбы между патриотами и антисоветскими оборотнями. Тут уж не до разговоров об излишествах. Такие памятники защищают от вандалов и даже ставят новые, как было недавно в Запорожье: патриоты воздвигли памятник Сталину, оборотни его разрушили, патриоты восстановили и поставили у него охрану.

Но вот в центре Москвы на Новинском бульваре сейчас поставлен памятник поэту Иосифу Бродскому работы Георгия Франгуляна. Что, поэт родился в Москве? Нет, в Ленинграде. И там ещё с 2005 году во дворе филологического факультета ЛГУ уже стоит «бронзовый монумент работы Константина Симуна». Что ж, по нынешним временам в Ленинграде на Фонтанке поставили памятник и «Чижику-пыжику», который на той самой Фонтанке воду пил. А кому ещё из русских писателей во дворе ЛГУ стоят памятники? Никому. Интересно.

Может, Бродский умер в Москве? Нет, он заверял:

На Васильевский остров

Я приду умирать.

Однако, обещания не сдержал, умер не в родном Ленинграде, а в приютившем его Нью-Йорке.

Примечательно, что Есенин предсказывал:

В зеленый вечер под окном

На рукаве своём повешусь.

И повесился, да ещё именно под окном.

Маяковский размышлял:

Всё чаще думаю,

не поставить ли лучше

точку пули в своём конце?

И поставил точку пули.

Николай Рубцов уверял:

Я умру в крещенские морозы…

И как в воду глядел: умер 19 января, именно на Крещение.

А Бродский только сказал красиво о родине, но умер на чужбине, в Америке, а похоронили его в Венеции. Место, конечно, поэтическое. Ведь это там уже два века

Старый дож плывёт в гондоле

С догарессой молодой…

Но для памятника Бродскому место выбрали самое подходящее — напротив американского посольства. Действительно, в США вышла первая книга Бродского, там он прожил почти половину всей жизни и без малого всю творческую жизнь, там много писал на английском языке.

Я не мог разобраться, когда именно открыли памятник. В выпусках новостей по телевидению этого, кажется, не было. По одним данным, 24 мая. Это День славянской письменности и день рождения великого русского писателя Михаила Шолохова, тоже Нобелевского лауреата. То-то порадовался бы Михаил Александрович собрату. По другим данным, 24-го всё-таки не решились и поставили 31 мая.