Л.Аннинский лишь своими словами излагает Солженицына, вот такие его откровения: "Полтавская победа была несчастьем для России"(т.1, с. 231). Да, победа, видите ли, одержанная на собственной земле над агрессором, который вторгся в такую глубь её и мечтал разбить нас на Украине, а потом повернуть на Москву, была несчастьем, ибо хотя и давала выход великому государству к морю, распахивала настежь окно в Европу, но, по расчёту мыслителя, не способствовала углублению внутренней жизни русского народа, оно, углубление-то, шло бы гораздо стремительней и плодотворней при закрытых окнах и запертых дверях. В то же время, уверяет Солженицын, открывая глаза Аннинскому, "Полтавское поражение было спасительно для шведов"(т.1 с.277). Почему? Тут они уже как бы в два голоса поют: да потому, представьте себе, что шведы после Полтавы сразу и навсегда "потеряли охоту воевать", увлеклись хоккеем и скоро на зависть всем стали эталоном богатства и благоденствия ... Конечно, мы не рассчитывали, что далёкую историю чужой страны отличник Саня и медалист Лёва выучили в школе лучше, чем современную историю родной, но всё же... Всё же, пускаясь в историко-философские построения на основе прошлого Швеции, надо бы знать, что, во-первых, после разгрома под Полтавой в 1709 году и общего поражения в Северной войне, завершившейся в 1721 году подписанием Ништадтского мира, по которому она понесла огромные территориальные потери в восточной и южной Прибалтике, утратила острова Эзель, Даго, некоторые весьма влиятельные шведы вовсе не потеряли охоту воевать. В стране очень скоро возникла партия реваншистов, которых называли "шляпами" в отличие от "колпаков" -сторонников русской ориентации. В 1738 году "шляпы" пришли к власти, и не мешкая, в 1741-м затеяли новую войну с Россией. Война закончилась в 1743 году полным поражением Швеции, от которой теперь отошла в пользу России еще юго-восточная Финляндия. Но и это не привело в чувство воинственные "шляпы": они еще вмешались на стороне Франции и России в Семилетнюю войну. Опять полная неудача, полный разгром! Ну, вот после этого свирепые вояки на несколько десятков лет присмирели, занятые внутренними распрями. Однако в конце века король Густав Третий совсем было уже собрался нарушить передышку - готовился начать интервенцию против революционной Франции, но в 1792 году его убили. Только это, видимо, и опасно шведов еще от одной войны. Прошло с точки зрения истории не так уж много времени - и черт дернул Швецию ввязаться еще в одну заваруху: в 1805 году под нажимом Англии она вступила в очередную антифранцузскую коалицию, что в 1808-м привело её к войне против России и Дании. Эта война оказалось для страны ни чуть не радостей предыдущих. В 1812 году Александр Первый пообещал Швеции за помощь против Наполеона соседнюю Норвегию, которая тогда принадлежала Дании. Однако запроданная Норвегия не пожелала добровольно стать шведской окраиной, и неугомонные шведы начала еще одну войну. Ну, на сей раз поживились: Норвегия стала частью Швеции. Правда только до 1905 года, когда норвежцы выгнали шведов. Эта война и была последней в истории Швеции. Как видим стране "шляп" и "колпаков" потребовалось после разгрома под Полтавой еще почти двести лет, много войн и много жестоких поражений, пока она не отказалась от всяких захватнических поползновений. Но дух реваншизма жил еще долго. Были в стране весьма деятельные охотники отвоевать Финляндию и объединить всю Скандинавию под эгидой шведской короны. Ради осуществления этих планов Швеция, поощряемая Англией и Францией, была готова даже ввязаться в Крымскую войну, да что-то, слава тебе, Господи, промешкала.
Что же касается пресловутого эталона материального благоденствия Швеции, будто бы свалившегося на нее сразу после разгрома под Полтавой, то для его характеристики приведем лишь два факта: в начале XIX века это благоденствие доходило до того, что шведский король вынужден был заложить Мекленбург-Шверинскому княжеству за 1,5 миллиона риксдалеров свой город Висмар, а в 60-80 годы того же века по отливу населения, искавшего пропитание на чужбине, Швеция стояла в Европе на втором месте после нищей Ирландии. А что касается современности, то не даёт ли пищи для размышлений о благоденствии тот факт, что Швеция, если её в последние годы не обогнала Россия, стоит на первом месте в Европе по числу самоубийств... Я не удивляюсь Солженицыну: откуда ему, регре1иит-свистуну и горлохвату, знать всё это? Но Аннинского, которого знаю 45 лет, я всегда держал за человека и ума острого и образованного. А оказалось, он не знает, что белорусы недавно разгромили шведов... Так что если Солженицына со спокойной совестью можно назвать шляпой, то и Аннинскому подойдёт кличка "колпак". Но спасибо Лёве уже за то, что он не лезет дальше Полтавы. А ведь учитель-то его осветил и войну против Наполеоновского нашествия:
"Французская оккупация, -говорит, - не была для России реальностью"(т.1, с.277). Вот те на! Лилась русская кровь, десятки тысяч соотечественников отдали жизнь на Бородинском поле и в других сражениях , враг захватил Москву, - и всё это не было реальностью? Да, заявляет шляпа. Провозгласив девиз "Довольно лгать и ретушировать историю!", он объявляет всему свету, что французы Москву и не захватывали, и не были в ней вовсе, и пожар не полыхал . Как так? Как это? Как это? Как это? А очень просто: Россия же огромна, просторы её, черт их дери, необъятные, а на просторах этих леса дремучие, болота непролазные, вот Наполеон со своими маршалами и не смог, оказывается, среди лесов и болот найти Москву. Так прямо черным по белому и вывел: "Наполеон почему Москвы не нашел? Да из-за полесских да ильменских болот"(т.1, с.387). Ну, а если так, если Наполеон и его маршалы не знали даже, где запад, где восток, и заблудились, как в известной песне матрос Железняк, который "шел на Одессу, а вышел к Херсону"(между ними, поди, верст триста) и перли на Москву мимо Ильмень-озера, что между Новгородом и Старой Руссой, и не нашли её, то, конечно, французская оккупация не была реальностью, и не лилась обильная кровь на Бородинском поле, и бессовестно морочил нам головы Лермонтов, когда писал: "Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана..." Вот какова правда истории без ретуши!
А если бы французы разбили наголову русских, заняли Москву, а потом, еще раз миновав Ильмень-озеро, и Петербург захватили, оккупировали бы всю Россию, Превратили её в свою колонию, то Солженицын был бы этому только рад... И как же тут не вспомнить опять лакея и отцеубийцу Смердякова, который говорил: "Я всю Россию ненавижу... Я не только не желаю быть гусаром, но желаю, напротив, уничтожения всех солдат-с". Из дальнейшего выясняется, что он желал уничтожения не всех солдат вообще, а солдат лишь той страны, которую ненавидел - России. Смердякова спрашивают, кто же без солдат стал бы защищать отечество от неприятеля. Он отвечает голосом Солженицына: "В Двенадцатом году было на Россию нашествие императора Наполеона Первого французского, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с."
Впрочем, вся философия Солженицына рушится в прах, когда у него дело касается не отвлеченных рассуждений о прошлом, а о насущной современности, достаточно крепко задевающей его. Вот США, потеряв почти в десятилетней войне во Вьетнаме 58 тысяч своих солдат и офицеров, потерпели поражение и выброшены оттуда. Вроде ды Отшельник должен ликовать и поздравлять американцев: это, мол, углубит вашу внутреннюю жизнь. Но ничего подобного! Пребывая в США. он тогда возмущался, негодовал, проклинал: "Мы не могли понять хлипкости перемирия во Вьетнаме. И вдруг это перемирие премируется нобелевской премией мира! Трагическая и ироническая премия!" И дальше: "Так и писали многие газеты на Западе: скорее бы кончилось кровопролитие во Вьетнаме и наступило бы в США национальное единение. А одна из ваших газет после конца Вьетнама (так он назвал окончание вьетнамской войны, - В.Б.) на целую страницу дала заголовок: "Благословенная тишина". Это уж совершенно взбесило Отшельника, обожателя поражений: "Врагу не пожелал бы я такой благословенной тишины. Врагу не пожелал бы я такого национального единения" (Русская мысль, 17 июля 1975). Как известно, американцы обрушили на Вьетнам бомбовой груз, вдвое превышающий всё, что было использовано с обеих сторон во Второй мировой войне, убили два миллиона сынов и дочерей этой страны, но Отшельнику всё мало, и он продолжал подстрекать и науськивать. Это - лишь одна из граней его беспримерной лживости.
