Договорить ему не дали.

– Вы считаете, что мои воины трусы?! – буквально зашипел слай. – Это оскорбление! Извинитесь немедленно, иначе я вызову вас на поединок! – Подтверждая намерение, Иэлин наполовину вытянул из ножен ритуальный кинжал.

– Что вы! – Эльтир сделал успокаивающий жест рукой. Пока идет все так, как он и рассчитывал. Даже если поединка не избежать, он сможет достаточно быстро разобраться с выскочкой. Дуэли в садах при дворе – это одно, но реальный боевой опыт в пограничье – совсем другое. Бывший сотник был уверен в собственной победе. – Никто не сомневается в отваге воинов вашего Дома. Но, думаю, опыта у вас недостаточно для активных действий против неизвестного и опасного противника.

Последняя фраза должна окончательно добить сосланного на войну дворянина. Сейчас он или взъярится окончательно и вызовет на дуэль, или начнет доказывать смелость своих солдат. Оба варианта Эльтира устраивали. В первом случае он убьет недалекого молодого тысячника и примет командование над его солдатами, во втором – Иэлин сразу вторгнется в город варваров, где и погибнет. В этом сомневаться не стоило. В отличие от находящихся в шатре офицеров, пограничник полностью отдавал себе отчет в силе варваров и не заблуждался на сей счет.

– Я смогу захватить всю южную часть жалкого городишки, а вы займитесь мелкими поселениями и подготовкой укреплений на новом месте. Это приказ! – Слай развернулся и вышел из шатра, довольный, что последнее слово осталось за ним.

– Склоняю перед вами голову, – услышал Эльтир тихий голос Чтеца. – Знайте: я всецело на вашей стороне.

– Я не сомневаюсь в тебе, Катрих, – кивнул бывший сотник.

Генералу было проще обустроить большое количество народа. Вэвэшники изначально заняли наиболее уцелевший район города и захватили почти все склады с продовольствием. Это позволило привлечь на свою сторону достаточное количество гражданских. Теперь они трудились под усиленной охраной на полях с северной стороны Зареченска и готовились вскоре собрать первый большой урожай.

Те, кто не захотел по тем или иным причинам примыкать к ним, вынуждены были заботиться о себе сами. Ктото занимался мародерством в развалинах, продавая хабар. Ктото создал собственные маленькие общины и занимался выращиванием овощей (в основном жители частного сектора), некоторые откровенно разбойничали. Последние и доставили при зачистке массу хлопот.

Когда отряды клана и подразделения вэвэшников начинали зачистку города с целью «оказания гуманитарной помощи жителям Зареченска и привлечения трудоспособного населения к общественной жизни» (именно так вэвэшники пропагандировали практически войсковую операцию на подконтрольной территории), немного перестарались, и теперь клан насчитывал почти четыре тысячи человек. Численность общины вэвэшников и подавно увеличилась с шести тысяч до четырнадцати. Несогласные сбежали, как ни странно, к барону, прибавив и тому головной боли. Совсем смирных оставили жить в собственных домах. Возделывают свои маленькие наделы – и фиг с ними. Сообщили только, что теперь они проживают в зонах, закрепленных за самыми сильными общинами, и оставили временно в покое.

– Что, Малыш, соскучился? – Бер похлопал довольного шантарха по шее и еле успел увернуться от шершавого языка прирученного хищника. – Я тоже тебя люблю, но не облизываю же! Веди себя как подобает взрослому самцу.

Шантарх обиженно рыкнул, и Александру пришлось снова приблизиться и приласкать животное.

– Скоро мы с тобой поедем на войну. Оттянемся по полной программе. Ты как, согласен?

Ставший уже огромным, Малыш зафыркал, и Бер уловил его радость. Тому уже порядком надоело находиться взаперти. В последнее время Александру нечасто удавалось уделить достаточное внимание любимцу, даже кормить Малыша приходилось гноллам. А хашш особо не церемонились с ездовыми шантархами, предпочитая ласке силу. Чуть что не так, сразу применяли ментальное давление и удары легким прутом, заменяющим у аборигенов плеть, по ноздрям.

– У, ты мой хороший! – Александр прижался к могучему телу животного, и его окатила ответная волна признательности.

Сейчас Бер понастоящему отдыхал душой. Он так устал за последние несколько суток, что даже выспаться нормально не выходило. В голове творилась настоящая каша… Стоило смежить веки, как в голове начинали мелькать строчки многочисленных отчетов, слышался собственный голос, повторяющий лекции по манипулированию энергией, или рык Сапрыкина на новобранцев клана.

– Командир! – раздался из рации голос Коновалова. Капитан совсем недавно, не без помощи магов, оправился от тяжелого ранения и приступил к выполнению своих обязанностей.

– На связи.

– Тут желающие присоединиться к клану прибыли. Хотят с вами говорить.

– В чем проблемато? – устало произнес Бер. – Займитесь размещением новоприбывших. Если имеются сомнения, вызовите безопасников, пусть проверят. Не подойдут – отправьте всех в форт «Восточный»…

Когда население клана перевалило критическую отметку и людей стало столько, что крепость и лагерь, выстроенный неподалеку, уже перестали вмещать всех прибывающих, было решено начать строительство укрепленного форта в восьми километрах от города, возле разрушенного аэропорта, и переселить часть как проверенных, так и новых клановцев туда. На переселение именно к аэропорту повлияло несколько причин. Первое и, пожалуй, самое главное – оборудование и металлические корпуса поврежденных авиалайнеров. Чинить их смысла не было, да и возможностей тоже. Зато парочка раскуроченных «кукурузников» могла пригодиться. Правда, разведчики доложили, что часть навигационного оборудования снята (и кому могло понадобиться старье?) и движки демонтированы, зато сами планеры в относительном порядке. Можно попробовать в дальнейшем напрячь инженеров, чтобы они придумали, каким образом реконструировать самолеты. И сделать это нужно поскорее, пока Быстрицкий не наложил лапу на бывшее имущество авиапредприятия.

Помимо желания завладеть самолетами причиной отселить часть народа за черту города явилась банальная нехватка земли для выращивания продуктов питания и расширение охотничьих угодий. Стада зубров мигрировали подальше от Зареченска и, следовательно, охотников. А такую прорву народа прокормить – нелегкое дело. Вопрос о перевалочной базе с запасами топлива поднимали уже давно.

И последнее обстоятельство – воинственные хашш. Форт должен был дать клану дополнительное время на подготовку к отражению очередного вторжения дикарей. В том, что оно рано или поздно состоится, никто не сомневался. Гноллы клана это только подтверждали. Конечно, с точки зрения безопасности лучше было бы, чтобы форт основали и удерживали солдаты генерала, но тогда придется расстаться с мечтой о халявном металле и самолетах…

– Да тут такое дело, – продолжал Коновалов, – вам лучше самому прийти. Это важно. Никифорова я уже вызвал.

– Так серьезно?

– Да.

– Иду, – коротко сказал Бер и отключился. В груди появилось тоскливое чувство чегото неизбежного и плохого. – Не дали нам договорить, дружище. – Александр посмотрел в глаза Малыша и вышел из вольера. Сзади послышался тоскливый рык.

«Возможно, вечером меня не будет. Покормите моего шантарха», – передал мысленный приказ Бер стоящему у клеток с хищниками хашш. Один из гноллов всегда находился при шантархах, больше для отпугивания любопытной ребятни. Дети пытались накормить животных почти каждый день. И вид гноллов их уже не пугал. Кинуть ездовым хищникам кусок мяса и убежать от хашш (что удавалось не каждому, когонибудь гнолл обязательно ловил) стало среди детей чемто вроде состязаний.

«Будет сделано, Великий». – Абориген склонил голову на людской манер, в знак уважения, и снова застыл статуей.

Больше не оглядываясь, Александр направился к воротам крепости.

– Что тут у тебя, Игорь? – спросил он, оглядев озадаченного капитана и обеспокоенных бойцов на стенах.

– Пошли, сам увидишь.

Александр последовал за капитаном и в сопровождении трех автоматчиков поднялся на помост над воротами. Поднялся и застыл.