Глаза в глаза, задыхаясь от ужаса за собственную дерзость и от счастья, что все решиться здесь и сейчас и больше не придется мучиться неизвестностью. От облегчения, потому что голова неожиданно опустела, вмиг растеряв все остатки мыслей. Теперь беспокоило только сердце, наполнившееся каким-то пугающим трепетом, но это маленькое неудобство он с радостью готов был терпеть, ведь Виолет не отталкивал его, смотрел неотрывно, не закрывал глаз, кажется, не дышал, но не отталкивал. И захотелось определенности, хоть чуточку, но прямо здесь и сейчас. Даст в морду и пусть бы с ним, уж как-нибудь переживет, бывали в его жизни и не такие разочарования. А вот что делать, если Ливингстон бить все же не станет, Кеша придумать так и не успел. Отстранился, с вопросом всматриваясь в глаза рулевого.

      - Руки отпусти, - очень тихо и холодно потребовал тот.

      Внутри все оборвалось. Кеша сдался без боя. Глупая эта была идея, Амелисаро оказался неправ или и вовсе солгал сознательно, чтобы досадить. Правда, за что аристократ мог на него взъестся, Кеша понятие не имел, но так уж ли это важно?

      Он отпустил руки Виолета и отступил на шаг. Придумывать извинения не было сил, а объясняться уже не имело смысла. И так все понятно, разве нет? И вдруг Виолет улыбнулся. Шагнул навстречу, ловко огибая брошенный руль, прижался всем телом и выдохнул в губы, размашистым жестом срывая с его носа очки.

      - Ну, во-первых, сударь, с очками неудобно, - совсем незнакомыми интонациями промурлыкал он, - Во-вторых, я - девушка и я...

      - Я уже знаю, - старпом не дал ей договорить и хрипло уточнил, обхватив руками талию рулевого, - А в-третьих?

      - А в-третьих, - весело откликнулся Ливингстон, - Чует мое сердце, вы совсем не умеете целоваться. По крайней мере, первым разом я совсем не удовлетворена.

      - Тогда есть смысл попробовать второй, - шалея от всего происходящего, пробормотал Рошфор скороговоркой и накрыл её губы своими. Сомнения растаяли с последними лучами солнца, утонувшего в море, под облаками, а поцелуй все не хотелось, и не хотелось прерывать.

      - К тебе в каюту или ко мне за ширму в кубрик? - выдохнула Виолетта соблазнительно припухшими губами.

      - Ко мне. - Лаконично отозвался Кеша, но вовремя вспомнил о деле, - А руль на кого оставим?

      - Хрюфь постоит за меня, - отозвалась та и потянула его за собой, вынуждая покинуть мостик.

      Кеша не смог ей отказать. Почему-то ему казалось, что капитан поймет. А если даже нет, то Лили, непременно, найдет способ ему разъяснить, он же аристократ, их с детства учат умности всякие говорить. Ведь именно это называется дипломатией, не так ли?

      Зона водопоя начиналась, как правило, в радиусе трех воздушных миль от неиссякаемого источника, который представлял собой маленький клочок земли, на котором только и помещалось небольшое озеро, тремя-четырьмя водопадами ниспадающее вниз, в воздушно-облачное море. Почему вода в таких вот летающих островках-озерах никогда не заканчивалась, достоверно не мог объяснить никто, несмотря на массу фундаментальных исследований, призванных разгадать их феномен. Просто они были разбросаны на всей протяженности Пути длинною в Вечность - основной мореходной магистрали, по которой протекали курсы как торговых, так и пассажирских судов. И все ими пользовались, пополняя запасы пресной воды и свято соблюдая закон водопоя. В границах его действия строго-настрого запрещалось вступать в открытые столкновения, даже если возле источника встречались корабли непримиримых врагов.

      На самом деле такие суровые ограничения накладывались только по одной причине: во время военных маневров было слишком легко уничтожить сам источник. Остаться на приличном отрезке Пути без пресной воды не хотелось никому. Поэтому все, кто осмеливался плавать по воздушным морям Архипелага свято его соблюдали. Как не странно, флагманский фрегат Дальнего, носящий гордое имя - Прекрасная Елена, не стал исключением. Он поджидал Летучего Голландца у источника, но люки орудий по обоим бортам были закрыты, однозначно давая понять, что в самое ближайшее время нападать он не собирается. Иного капитан Робертфор и его команда и не ждали.

      Стыковка борт-борт прошла без сучка и задоринки, вот только ни одна, ни другая сторона не спешила ступить на вражескую территорию. Но, даже увидев Елену, решившуюся показаться и заманить их к себе, Стефан остался стоять на мостике мило издали улыбаясь бывшей возлюбленной, пока часть команды занималась пополнением запасов пресной воды, а вторая её часть готовилась к бою, который был очень даже вероятен сразу же после выхода из зоны водопоя, если, конечно, коварная Владычица не перешагнет через непреложный закон и не нападет прямо сейчас.

      Ей пришлось уступить, и только Амелисаро, знавший мать лучше других, мог догадываться какое бешенство она прячет под маской аристократической надменности. На пиратский корабль Владычицу Елену сопровождали трое. Советник Бирм Санчес, личный телохранитель Семион и комендант порта Кисавель Ливингстон, последний был в глубоких летах, двое других молоды и явно готовы за свою госпожу перегрызть глотку любому. И только комендант стал неожиданностью для капитана Летучего Голландца, но именно его появление проигнорировать было никак нельзя.

      - Прошу в мою каюту, - холодно обронил Стефан.

      - Мы будем говорить здесь, - бросив один короткий взгляд на застывшего рядом с Робертфором сына, объявила Елена.

      На что капитан пиратов развернулся к ней спиной и, дав знак боцману, вместе со старпомом и Лили ушел в указанном ранее направлении. Дверь капитанской каюты Кеша, вошедший последним демонстративно закрывать не стал.

      - Я думаю, миледи, упрямиться нет смысла, - покачал головой Кисавель и первым сделал шаг в сторону распахнутой настежь двери.

      - С каких это пор мой комендант идет на поводу у пиратов? - холодно бросила та ему в спину.

      - С тех самых, как вы из-за старых разногласил с Робертфором ослепли, моя госпожа. - Припечатал в ответ тот и скрылся за порогом капитанской каюты.

      Двое других спутников Владычицы обернулись на нее, молча спрашивая дозволения. Губы Елены побелели от злости, но она все же соблаговолила кивнуть. Они ушли, на палубе вздохнули с облегчением, но Винивинк с Белладонной на плече, перекрасившей от возмущения перья в черный, вороний цвет, взглядом призвал всех не расслабляться. Никто так и не покинул обговоренных заранее мест.

      На палубе не было только Сим-Сима и Руфуса, закадычных друзей, которые когда-то вместе попали на корабль при весьма сомнительных обстоятельствах. Капитан Робертфор инструктировал их лично. Поэтому сейчас они безвылазно сидели в трюме, среди коробок, бочек и тюков, на небольшом пространстве пола, где был выписан особым мелом отца Валентина идеально ровный круг, и охраняли Наследницу Империи, которой специально принесли кресло. Так же с ними в начертанном мелом кругу расхаживал из стороны в сторону господин Симс, но мальчишкам, устроившимся у ног Анжелы с оружием в руках не было до него никакого дела. Они не любили сражаться и по жизни были мирными существами, но верили своему капитану беззаветно и, если он говорил, что придется убивать, они готовились к бою.

      В каюте капитана все разошлись по своим местам. Кресло для посетителей было приготовлено только одно, но в уважение к возрасту коменданта Ливингстона, через минуту один из рядовых матросов внес еще одно точно такое же и поставил рядом с надменно восседающей Еленой. Та искривила губы в презрительной улыбке, но на Стефана она не возымела ни малейшего действия.

      Он смотрел на нее и все никак не мог понять, как у него получилось полюбить такую холодную красоту. Да, Елена и в своем нынешнем возрасте была красива. Золотокудрая блондинка, с зелеными, как изумруды, глазами, слегка припухшими, искусно подкрашенными губами, темными, подведенными бровями, и ресницами просто немыслимой длинны, предающими женщине облик фарфоровой куклы. Вот в том-то все и дело, что куклы. Пустышки без искренних чувств и души.