Джун только покачал головой. Он тоже не знал, зачем им это понадобилось. Пока не знал. Но узнает непременно. Сам спросит и очень настойчиво.
- Хён, зачем надо было обижать малышку?
- Заткнись. Мог бы сказать мне, что там глубоко.
- А зачем, если ты плавать все равно не умеешь?
- А затем, что из-за тебя, идиот, я чуть не стал убийцей. План был другой.
- Хён, ты и сам не веришь в эту ерунду! Мама приняла фальшивый документ за настоящий, а дед, где бы он ни оказался после смерти, сейчас смеется над нами. Ли Джун ведь бросилась ее спасать - как ты и хотел. И никто ничего такого... странного не заметил.
- Да заткнись ты, сопляк. Не видел что ли, что этот белобрысый ее сразу укутал?
- Ну если у сестры есть поклонник - разве это не доказательство того, что наша дорогая матушка села в лужу?
- Не смей критиковать мамуленьку!
Лиза медленно приходила в себя. Когда она закрыла глаза и гортань обожгло соленой, горькой водой, почти сразу же какая-то неведомая сила выдернула ее наверх и потащила. Сила была опасная, но Лиза ей доверяла. Потом кто-то шептал что-то непонятное, как сквозь толстый слой ваты. Потом горечь покинула ее. Потом был гомон и какие-то тени загораживали солнце. Потом она почувствовала себя воздушным шариком, который пытаются надуть, и решила, что должна взлететь. Потянулась и открыла глаза. Над ней нависала темная фигура.
- Жива. Жива, девочки. Получилось, - заплакала тень голосом Вики. Лиза медленно села, и Вика сразу ее обняла. Теперь уже плакали вдвоем. А потом братья ее подняли и потащили в машину, уложили на заднее сидение и велели отдыхать. Оба выглядели сердитыми и взъерошенными, оба наперебой заявляли, что сыты по горло Лизкиным безрассудством, что родители этой девчонки с лягушкой самые настоящие недоумки, что Джун еще и досталось.
- Джун? Что с ней? - перепугалась девушка.
- Да лежи ты, - шикнул Костя. - Из-за тебя, сестренка, наша принцесса сегодня превзошла себя - одежду намочила, репутацию тоже чуть было не подмочила, макияж смыла - в общем и вспотела, и промокла - все удовольствия сразу.
- Джун? Так это она меня вытащила? А где она?
- Вот ведь! А про нашу героиню мы и позабыли. Валька, дуй к ее машине и посмотри, как она так. Или вообще езжай с ней и как хочешь руль у нее отбери, а то эта упертая особа точно сама поведет.
- Да уж... надо мне отправиться к нашей звезде. Знаешь, что Лизка? Я решил - если на ком и женюсь - так это на спасительнице моей сестры. Как тебе идейка?
- Тебе все шуточки, Валь, - слабо улыбнулась Лиза. - Правда, позаботься о Джун. Она ведь гордая - не любит показывать свои слабости.
Иногда от веселья к печали мы переплываем медленно, как будто через спокойное озеро на плоту с одного берега на другой. Иногда - стремительно, словно нашу лодку несет сильным течением к водопаду. Иногда нас сдувает к морю грусти и окунает в соленую воду слез недобрый ветер. Но пока мы молоды и не одиноки - все капризы судьбы можно пережить. Ведь точно также - и постепенно, и мгновенно, и неожиданно, и предсказуемо - вслед за тревожными, бурными, грозовыми событиями в нашу жизнь приходит спокойная, мягкая погода, а ласковое солнце освещает наши доверчивые лица, поднятые к небу.
Примечания (на всякий случай, вероятно, мои читатели это все знают)
1. Джун считает, что лучше всех подошел к образу Совы из постановки Милна не только потому, что он вообще лучше всех. Дело в том, что Owl (Сова) в сказке про плюшевого медвежонка и его друзей в оригинале мужского пола. Так что и его удивление от замечания Лизы - двойное.
2. Замечание Вали о пальмах и Вербном воскресенье - ясное дело, что путь Иисуса Христа при входе в Иерусалиме устилали ветвями не верб, а более тропических растений.
Глава 23
- Учти, попытаешься руку на коленку положить - и я рвану ручник, - Джун не шутил. Он согласился с настойчивым предложением Валентина быть шофером по дороге домой, так как понимал, что есть что обдумать. Или прочувствовать. И потом Лизе будет лучше ехать лежа, со всеми удобствами, рядом с братом и Толстушкой. Но это все, конечно, лукавство с его стороны. Он боялся, что если сейчас она будет рядом, то он не сможет притворяться. Совсем.
- Ну что ты, звезда моя, как можно так плохо думать обо мне? Я ведь брат Лизы как никак. Мы, Самойловы, знаешь какие нравственно безупречные?
Джун не выдержал и фыркнул. Цыпленок-то не то что безупречна - она слишком вне всяких подозрений, а вот этому господину в очках, видно, достались все ухватки соблазнителя, которые должны были распределиться на пятерых братьев и одну сестру. Последней, впрочем, и без них удалось... хм... просто удалось и все.
- Хотя... - Валентин слегка повернул голову и вздохнул с сожалением, - да, с такой внешностью тебе действительно приходится тяжело. Меня бы такое внимание тоже не радовало.
Немного помолчали.
- А вообще, спасибо тебе, Джун. Если бы не ты, Лизка... ну ты понимаешь.
"Если бы не я, с Лизой вообще ничего такого не случилось бы", - конечно, этого юноша не сказал. Он ничего не ответил - только слегка покачал головой и зарыл глаза.
Во-первых, он выяснит, откуда они знают его местный номер. Это, впрочем, и так понятно. Во-вторых, он устранит их помощника. Кто он? Если это не одна из его подружек - "бук", то тут тоже все понятно. В-третьих, он найдет, где они поселились. Зная их запросы, будет нетрудно. В-четвертых, он их поймает и отправит на родину. Как-нибудь. Как угодно. В-пятых, он уедет сам.
С этим было все ясно. А вот что делать с его Цыпленком? Раскрыть себя? Из-за чего? Из-за недельного знакомства с крошкой-соседкой? Не глупость ли? А что за мысли ему в последнее время вообще в голову лезут? Особенно ближе к ночи... Даже не так - в любое время суток, и это особенно настораживает. А что он сегодня вытворил? Нет, он просто счастлив, что спас девушку. Но ведь риск был... Все равно ее кто-нибудь вытащил бы... Те же братья... Подошли бы и вытащили за шкирку. Что за глупость - тонуть там, где всего-то вода по горло? Хотя какая разница-то? Что он чурбан бесчувственный? Раздумывать, лезть в воду или нет, когда тонет его лю... Вот-вот, попались вы, ваше высочество, принцесса Ли Джун. Угодили прямо в клювик цыплячий. Проще говоря, "пришла пора - она влюбилась". Он. Влюбился. Теперь бы дров не наломать. И держаться от этой маленькой невинной подстрекательницы подальше. Хотя бы какое-то время. А то все его двадцать лет сознательного притворства будут напрасными.
Мугёль-харабоджи человеком был своеобразным. Любимый дед, талантливый бизнесмен, предусмотрительный и заботливый глава семьи, верный даже после смерти жены муж... ну... в широком смысле верный... О том, чтобы ввести в дом новую хозяйку из молоденьких моделей или актрис, которым покровительствовали несколько агентств их компании, Ли Мугёль не то что не заговаривал - не задумывался. Так отец говорил, и ему верить можно было.
Но еще одно качество отличало деда почти ото всех членов его семьи. Он очень любил пошутить и очень переживал, когда его шутки плохо заканчивались. Как-то старшей невестке он намеренно позволил узнать, что ее муж ждет к обеду тогдашнего президента США, который якобы прибыл инкогнито специально, чтобы поесть национальной домашней стряпни. и суровая Но Мичжа расстаралась на славу - наготовила, точнее заставила слуг и наемных работниц наготовить, целую комнату кимчхи - разных видов - и целую комнату заготовок для куксу. Весь ее обычно европеизированный дом пропах острыми запахами специй. Тетя терпеть не могла ни канджан, ни твенджан и вообще привыкла к западной кухне, но ради именитого гостя держала все это "безобразие" в своем доме целую неделю, пока не поняла, что ее разыграл свекор, решивший отучить жену старшего сына от привычки подслушивать. От переживаний женщина расчесала себе руки до крови и вырвала треть волос на голове (как рассказывал сам дед, но Джун считал, что он несколько преувеличил - ведь на момент их беседы у Но Мичжи сохранились чудесные густые волосы, да и руки были гладкие и мягкие; другой вопрос, что щипаться эти руки могли будь здоров). В результате Ли Мугёль все-таки пригласил президента к обеду, не американского, правда, а своего, да и угощали высокого гостя французскими деликатесами, так что тетя была довольна.
