Девушка с трудом тащила свой багаж по запыленной дорожке, ведущей к столовой. Сказывалась дорожная усталость. Все-таки добрую половину суток сидеть и трястись в автобусе, даже имея в полном распоряжении два кресла вместо одного, - это нелегко. Почему-то Лиза очутилась в одиночестве на самых последних сидениях левого ряда. Инна, с которой она думала дорогой болтать и делить нехитрую еду, собранную совместно с кулинаром-братом Костиком, непонятно как оказалась сидящей рядом с Ромочкой, вопросительных взглядов подруги не замечала, а перед посадкой в автобус как будто старательно игнорировала Лизу и болтала о том о сем со старшекурсницами и Пичугиным.
Только рано утром, когда водитель автобуса, добродушный лысоватый дядечка, милосердно слушавший в пути зарубежные хиты восьмидесятых, а не шансон или какую-нибудь там лерку гундючку, объявил зычным голосом очередную остановку по нужде, Инна отозвала заспанную подругу, так же как и она, пошатывающуюся к ближайшему лесочку, и выдала:
- Нет, ну ты представляешь, какие эти иностранные девицы капризули?
Округлившиеся глаза Лизы говорили о том, что она понятия не имеет, о чем идет речь.
- Знаешь, чье место было рядом с Пичугиным? Корейской студентки Чан Ли или Джон Ми. Что-то вроде этого. Ромочка наш ведь по-английски лучше всех болтает - вот ему и удружили. Эта фифа вроде бы русский знает, но мало ли - вот студенческий профсоюз и решил подстраховаться. Но она, эта дура, заявила, что доберется сама.
Все еще не понимая, какое имеет отношение иностранка к тому, что она едет одна-одинешенька, а не в компании подруги, Лиза моргнула. За год их дружбы она привыкла, что Инна иногда высказывается о людях, которых в глаза не видела, неодобрительно и жестко, только потому, что ей так кажется или хочется. Хотя недоброжелательность в голосе подруги неприятно резанула слух. Может быть, никакая Чан Ли или Джон Ми не фифа, а милая девушка, любящая русскую культуру. Зачем бы ей иначе учиться в России?
- Бедный Ромочка из-за нее оказался один и предложил мне пересесть к нему. - Инна заговорщицки подмигнула и продолжила. - А у моей подруженьки неслабые шансы завоевать его сердце, между прочим!
Проглотив вырвавшийся зевок, Лиза закашлялась. Она вообще перестала что-либо понимать и шепотом уточнила:
- У меня шансы? Почему?
- А то ты не догадываешься? Роман такой джентльмен! Он, когда мне предлагал к нему пересесть, сказал, что тебе так будет удобнее: ты сможешь поставить сумку на соседнее кресло и не будешь беспокоиться о своих драгоценных красках и кистях. Так что повезло тебе - как королева устроилась.
Вообще-то подразумевалось, что все студенты их факультета, которым удалось попасть в эту поездку, возьмут с собой материалы для творчества, а сделанные за отдых наброски дома станут полноценными картинами, которые зачтутся деканатом как летняя практика. Но только Лиза позаботилась о самом необходимом. Остальные же решили, что наделают побольше фотографий мыльницами, а дома что-нибудь сообразят по их мотивам. И все-таки со стороны Романа это был действительно благородный жест.
О том, что по-настоящему благородный человек предложил бы двум девушкам перебраться в более удобную середину салона, а сам пересел бы в тряский конец, где мог бы присмотреть за Лизиной драгоценной сумкой, девушка как-то не подумала. И намек подруги на то, что любимый человек, целый год вдохновлявший ее на учебные и творческие подвиги, может ответить ей взаимностью, сделал Лизу невероятно счастливой.
Свежий утренний ветерок показался сладким и целебным. Пыльные кусты и чахлые деревца по краям дороги предстали ее пылкому воображению волшебными садами.
- Э-ге-гей! - Обняла она перепугавшуюся внезапного порыва подругу и попробовала повести ее в танце, похожем на быстрый вальс. Выглядело это забавно, так как коротышка Лиза была своей фигуристой подруге самое большее по плечо.
- Ты точно двинулась на своем Романе, Самойлова. - Отбивалась Инка вполсилы, косясь на приближавшихся к ним попутчиков, уже справивших свои дела. - А теперь все - делаем то, ради чего вылезали из автобуса.
На обратном пути подруга огорошила еще одной новостью:
- Кстати, жить ты, кажется, тоже будешь с ней.
- С кем, - не поняла Лиза, уже мечтающая о долгих прогулках с возлюбленным под яркими южными звездами.
- С царицей Клеопатрой! С кем! Проснись и пой, тормоз! С этой желтолицей!
- Почему я-то?
- А кто еще, не Роману же с ней жить в одной комнате?
И тут до Лизы кое-что начало доходить. Действительно, ведь они с Инкой оказались в списке счастливчиков, едущих к морю, в последнюю очередь - поэтому у них и были самые неудобные места в автобусе. Из ранее набранной группы лучше всех английский знал действительно Роман, но он сам частенько списывал сочинения по инглишу у Лизы, так что кому и сосуществовать с иностранкой - так только ей.
К сожалению, до Лизы дошло только это соображение, а не какое-нибудь еще. Она обеспокоено тронула подругу за руку:
- А как же ты?
Инка прыснула:
- Да уж приютит кто-нибудь, не волнуйся! С однокурсницами этой узкоглазой поселюсь. Я тут с ними пообщалась: говорят, характер у нее скверный. И не стерва вроде бы, но так глянет, что мороз по коже. А общается только с избранными.
Заметив испуг подруги, брюнетка продолжила:
- Но ты не переживай - найдешь с ней общий язык.
Вспомнив теперь, как пыталась этот самый общий язык найти, Лиза горестно вздохнула. Пребывая в воспоминаниях, она незаметно дотащила себя и свою поклажу почти ко входу в столовую. По пути с ней поравнялась высокая стройная фигура, в которой скиталица узнала изгнавшую ее Чан или Джон. Та окинула ее изучающим взглядом и слегка улыбнулась.
"Есть контакт!" - подумала Лиза. Она решила, что кореянка просто устала с дороги и не сразу поняла, о чем ей говорили, а теперь, освежившись, раскаялась и готова принять Лизу как соседку.
Открыв рот, чтобы поинтересоваться, наконец, точным именем этой непостоянной особы, Лиза недоуменно уставилась на обращенную к ней спину. Эта надменная девица танцующей походкой прошла мимо и вспорхнула на небольшое крылечко.
- Дверь! Придержи, пожалуйста, дверь! - крикнула было Лиза, но дверь за черноглазой мисс Надменность, издевательски скрипнув, закрылась.
"Вот тебе и дружба народов! Вот тебе и портрет восточной феи. Да это демон какой-то! То есть демоница. Или правильно говорить "демонесса"?" - недоумевала про себя юная художница. Нет, она нарисует эту зазнайку в виде египетской мумии. Стройное высокое тело, замотанное в безобразные серые с подтеками бинты, так что на обмотанной тряпками голове будут сиять только яркие черные звезды глаз. И все равно будет красиво, ее даже наряд покойника до нашей эры не испортит, эту Чан или Джон, чтоб ей быть здоровой!
Затащив по ступенькам на возвышение свои вещи, девушка остановилась перед препятствием в виде наполовину прозрачной пластиковой двери, из-за которой уже доносились запахи еды, может быть не дивные ароматы, но вполне сносные, а для голодного человека даже соблазнительные. На ее удачу дверь открывалась внутрь помещения. "Уж эту-то крепость я штурмую!" - пообещала сама себе Лиза и изловчилась толкнуть сумки впереди себя. Этот таран сработал более чем успешно. Гнев, помноженный на голод, и вес багажа вытолкнули бедняжку по скользким белым плитам, покрывающим пол, прямо в центр большого, довольно уютного зала. Законы инерции неумолимы ко всем, даже к неплохим художницам, и Лиза, пошатнувшись, приземлилась вперед носом сверху горизонтально упавшего чемодана, героически поймав вытянутыми руками сумку с красками и прочим скарбом. Почти перед ее глазами оказались ноги, обтянутые уже виденной сегодня бирюзовой тканью.
