– Движение всегда должно идти по часовой стрелке, если ты хочешь узнать будущее. И против часовой – если желаешь заглянуть в прошлое… Старайся, чтобы ход маятника был равномерным. Видишь, при вращении получается своеобразный инерционный купол – временное поле. Ты раскручиваешь маятник над той областью пространства, время которой собираешься узнать. Скажем, над старой вещью – от маленького перстенька до серебряного трона Триады. Во втором случае радиус действия придется увеличить, раскручивая цепь почти горизонтально, чтобы захватить большую область пространства… Другими словами, тебе придется немного взлететь, чтобы при вращении тиккер тебя не задевал.

– Тиккер?

– Да, так называют данное изобретение. Очень полезная штука, а вместе с твоим часовым флером может привести к необыкновенным результатам… Ну а теперь ты попробуй. Начни по часовой стрелке.

Сгорая от любопытства, девочка старательно раскрутила цепочку – медальон так и засверкал, отражая огонь множества свечей, зажженных в Каминной зале к вечеру, – его сияние невольно слилось перед глазами Василисы в один золотистый обруч. Ей вдруг припомнилось, что подобный «обруч» возникает при появлении часолиста. Да и Ника она первый раз увидела вот в таком вот «огненном» кольце, – скорее всего, в работе инерциоида задействован схожий принцип создания временного поля.

– Вот так, правильно, старайся держать ритм, – подбадривал Миракл. – А теперь вызывай цифры.

И он подложил под ее вращающийся тиккер небольшой листок ярко-зеленой бумаги.

Часовой флер привычно закрутился вокруг Василисы и вдруг сам по себе потянулся к вращающемуся маятнику, вскоре превратив его в разноцветный сверкающий купол из цифр.

– Убирай тиккер! – скомандовал Миракл. – Просто останавливай вращение и уводи медальон в сторону.

Василиса послушалась – купол из цифр осыпался на бумагу словно ворох листьев.

И тогда появились тени. Первая возникла из самого листка, словно тонкий сизый дымок – бледный язычок пламени догорающего костра. За нею появились остальные – вырастая то тут, то там возле листка; вначале беспорядочно, но вдруг стали переплетаться между собой, объединяясь в картины-видения. Василиса пораженно наблюдала, как перед нею, прямо в воздухе, развернулось целое кино: вот какая-то рыжеволосая девочка – да это же сама Василиса! – выводит буквы на том самом ярко-зеленом листке. Вот она закончила работу и передала листок… Мираклу! Правда, его тень оказалась черно-белой, но это совершенно точно был он, зодчий! Василиса скосила глаза на настоящего Миракла, но тот был всецело поглощен созерцанием вновь и вновь появляющихся теней.

Василиса захотела разглядеть надпись и – вот это да! Листок из тени вспорхнул и приблизился к ней, сильно увеличившись в размерах. Складывалось впечатление, будто Василиса и зодчий смотрят кино, только не на экране какого-нибудь устройства, а прямо в воздухе!

На зеленом листке белела яркая надпись: «ТИККЕР».

– Мы сейчас наблюдаем эманации тонкого эферного поля, – шепотом произнес Миракл, продолжая неотрывно следить за тенями. – Видим наиболее вероятное будущее… Смотри-ка, он горит!

И действительно, тени уже показывали во всей красоте пламя, охватившее бумажный лист. Но вот лист догорел, и все видения исчезли, оставляя настоящий ярко-зеленый листок – вновь целый и невредимый.

– Для первого раза определенно неплохо, – довольно высказался Миракл. – В мантиссах даже цвет проявился, хорошо… Мантиссы – это теневые вихри, из которых проявляются картины времени, – пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Василисы. – Правда, пока что у тебя получается только визуальная картинка, но вскоре, я надеюсь, при моей скромной помощи удастся добиться присутствия звуков, запахов… Кстати, как я понимаю, это ты захотела приблизить листок?

Василиса кивнула.

– Отлично! Выходит, мантиссы готовы подчиняться тебе, а это очень хороший знак. – В голосе зодчего прозвенел энтузиазм. – Пожалуй, можно сразу переходить к эксперименту с более сложными вещами.

– Выходит, я смогу увидеть будущее любой вещи? – живо заинтересовалась Василиса. Она сразу же подумала о ржавом обломке стрелы, преспокойно лежащем сейчас в ее тиккере-медальоне.

– Не стоит питать радужных надежд, – охладил ее пылкость зодчий. – Далеко не всякая вещь стремится рассказывать свои секреты. И чем старее вещь, тем более она молчалива… И кстати, с будущим лучше не шутить. Всегда стоит придерживаться наиболее вероятной линии развития событий. – И Миракл протянул Василисе ручку. – Моя личная, – улыбнулся он. – Ну что, помнишь, что надо написать?

Василиса схватила лист и быстро вывела «ТИККЕР». Как она и подозревала, стержень ручки оказался белым.

– А теперь давай-ка спалим его!

И Миракл с видимым удовольствием поджег листок.

– А если сохранить эту бумагу? – с интересом спросила Василиса. – Или разорвать на кусочки? Тогда будущее поменяется… Ух ты! – не сдержала она пораженного возгласа. – Значит, я смогу управлять временем, даже чужим, вот это да…

Зодчий вмиг посерьезнел.

– Запомни важное правило, Василиса: не тревожь будущее без особой надобности. То, что должно случиться, по определению неведомо. Из-за того, что будущее стало тебе известно, оно может измениться – неотвратимо, с тяжелыми последствиями. Лучше изучай прошлое – то, что уже произошло. Как гласит старая часодейная истина: «Хорошо зная прошлое – поймешь настоящее и предвидишь будущее». Но помни, что и в прошлом нельзя вмешиваться в ход времени – иначе загубишь и свою судьбу, и чужую. Часовщики исследуют прошлое только по одной причине – изучая историю. Но не для того, чтобы исправить ошибки – собственные или чужие, а для того, чтобы не допускать подобного в будущем.

Он замолчал, и Василиса воспользовалась паузой, чтобы задать вопрос, который давно ее мучил:

– А как же временные параллели? Разве часовщики не создают их, чтобы все исправить? Зачем же они нарушают это важное правило, про которое вы сейчас сказали…

Зодчий наградил ученицу долгим, прищуренным взглядом. Против воли Василиса покраснела, догадавшись, что Миракл слишком правильно уловил суть ее вопроса.

– Твой отец, Василиса, допустил большую ошибку, воспользовавшись правом высшего часодея. Он создал для себя другую жизнь. Через некоторое время Нортон понял, что совершил непоправимое, и вернулся. Но та, параллельная жизнь, оказалась безнадежно загублена… Некоторые судьбы были стерты с полотна Времени…

– Кто-то умер, да? – испугалась Василиса.

– Возможно, даже не родился, – сухо ответил зодчий.

– И этого никак нельзя исправить?

Миракл нахмурил брови. Его голос прозвучал резко и раздраженно:

– О чем я тебе только что говорил, Василиса? Надо стремиться не допускать ошибок, чтобы потом не ломать голову, как исправить их. Я хочу, чтобы ты сразу поняла: твой дар, вернее, способность, – это очень серьезная ответственность. Им нельзя распоряжаться для забавы. Знаешь, в чем главная причина взрослости человека? Сейчас тебе наверняка кажется, что главное – это повзрослеть и наконец-то делать что хочешь. Обзавестись хорошей профессией, приличным количеством денег, собственным замком. Может, выйти замуж, родить детей и когда-нибудь постареть, просто играя в большую, увлекательную игру под названием «Жизнь». Я угадал, не правда ли?

Василиса неопределенно помотала головой. Если честно, она не задумывалась о будущем настолько серьезно – настоящего хватало с лихвой. Ведь главное сейчас – это просто учиться, иметь хороших друзей рядом, с которыми захочется повзрослеть… Ну, как-то вот так.

– Как ты думаешь, – продолжил зодчий, пристально следя за ее реакцией, – в какой-такой момент кончается детство?

– Ну-у, лет в двенадцать? – несмело предположила Василиса. – Или когда заканчиваешь школу, начинаешь работать…

Но у зодчего было другое мнение. Его суровый взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Ребенок становится по-настоящему взрослым, – отчеканил он, – когда становится самостоятельным, осознанно ПРИНИМАЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. За свои действия, за жизнь других людей, зависящих от его действий, за все! Понимаешь, ЗА ВСЕ. Важно постигнуть смысл этих слов как можно раньше!