– В результате смерти этого поросенка образовалась пустота, – сказала Эмма.

– Естественно, – сказал брат Антоний.

– В ночной пустоте уплывают клиенты. – Эмма посмотрела на него.

– Естественно, – снова сказал брат Антоний.

– Было бы неплохо заполнить эту пустоту. Унаследовать ремесло, так сказать. Выяснить, кого обслуживал тот человек, стать их кондитером и кондитершей.

– Не всем это может прийтись по вкусу, – засомневался брат Антоний.

– Я не согласна. По-моему, сморчка замочили не из-за его ремесла. Нет, любимый, я решительно не согласна с тобой.

– Тогда за что же?

– Да был ли он убит? Ты выслушаешь мою ученую догадку?

– Сделай одолжение, – сказал брат Антоний.

– Он был глупым человечком и оказался скуповат с одним из клиентов. Вот такая догадка, брат. Но, любимый, когда мы с тобой начнем продавать сладкую пудру, мы себя будем вести по-другому. Мы будем сладкими со всеми. Мы будем мистер и миссис Сладость.

– А как мы раздобудем сладкую пудру для продажи? – спросил брат Антоний.

– Давай начинать с начала. -Эмма погладила его по руке. – Вначале,найдем клиентов, а потомнайдем сладости.

– А много ли у него было клиентов, по-твоему? – спросил брат Антоний.

– Сотни, – улыбнулась Эмма. – Возможно, тысячи. Мы разбогатеем, любимый. Мы будем ежедневно благодарить Бога за то, что кто-то убил Пако Лопеса.

– Dominus vobiscum! – сказал брат Антоний и начертил в воздухе крест.

Тимоти Мур явился в следственный отдел буквально через десять минут после того, как личные вещи Салли Андерсон были привезены патрульным из Мидтаун-Ист. В сопроводительной записке от детектива Левина говорилось, что он беседовал с поклонником девушки и тот должен прийти к ним. И вот он пришел – стоит за деревянной перегородкой и обращается к Дженеро.

– Я не занимаюсь этим делом, – отвечает Дженеро.

– Проходите сюда, сэр, – сказал Мейер. Мур кивнул, нашел защелку с внутренней стороны перегородки, открыл и прошел в комнату. Это был высокого роста угловатый молодой человек с пшеничными волосами и темно-карими глазами. Плащ на нем казался слишком легким для такой погоды, зато на шее у него был длинный полосатый шарф, а на ногах – высокие ботинки на толстой подошве.

– Детектив Карелла? – произнес он, пожимая протянутую руку.

– Я детектив Мейер. А это детектив Карелла.

– Здравствуйте, – сказал Карелла, вставая из-за стола и протягивая руку. Мур был лишь немного выше: их глаза оказались почти на одном уровне.

– Детектив Левин из Мидтаун-Ист…

– Да, сэр.

– Сказал мне, что дело передали вам.

– Так, – подтвердил Карелла.

– Я пошел к ним сразу, как узнал про Салли.

– Когда это было?

– Утром. Я узнал об этом утром.

– Присядьте. Кофе не желаете?

– Нет, спасибо. Я отправился туда около десяти часов, сразу, как услышал новости по радио.

– Где вы находились, мистер Мур?

– В своей квартире.

– И где это?

– На улице Челси-плейс. В деловой части города, рядом с университетом Рэмси.

– Вы учитесь там на медицинском факультете?

– Да. – Казалось, Мур был удивлен, что они уже знали об этом. – Я снова заходил туда…

– Куда?

– В Мидтаун-Ист. И мистер Левин сказал мне, что дело передали вам. Так что я решил пойти к вам, просто выяснить, не могу ли быть полезен.

– Мы благодарны вам, – сказал Карелла.

– Вы давно знакомы с мисс Андерсон? – спросил Мейер.

– С июля. Мы познакомились вскоре после того, как у меня умер отец.

– При каких обстоятельствах вы познакомились?

– На вечеринке, которую я давал. Она… в ту минуту, когда я ее увидел… – Он посмотрел на свои руки. Пальцы его были длинные и тонкие, ногти чистые, как у хирурга. – Она была… очень красива. Она привлекла меня с первого взгляда.

– И вы стали встречаться…

– Да…

– В июле.

– Да. Она только что получила роль в «Жирной заднице».

– Но вместе вы не жили, – спросил Мейер. – Или жили?

– Неофициально. То есть мы не жили в одной квартире, – сказал Мур. – Но мы встречались практически каждый вечер. Мне кажется… – Он покачал головой. Детективы ждали. – Мне кажется, что если бы я был с ней вчеравечером… – Он снова покачал головой. – Обыкновенно я встречал ее после спектакля. А вчера… – Он снова покачал головой. Детективы ждали. Он молчал.

– Вчера вечером… – подсказал Карелла.

– Глупо подчас складывается жизнь, – сказал Мур. – Я получал отметки все хуже и хуже. Слишком много вечеринок. И тогда на Новый год я принял решение, что хотя бы один вечер в выходные буду посвящать занятиям. В пятницу, субботу или в воскресенье. На этой неделе это была пятница.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать… Послушайте, я не знаю, кто убийца. Но, по-моему, это был какой-то сумасшедший, который столкнулся с ней случайно. Наткнулся на нее и убил, верно? Случайная жертва.

– Не исключено, – сказал Карелла.

– Итак, я хочу сказать: если бы это произошло на прошлой неделе, я бы встретил ее в пятницу вечером. Потому что на прошлой неделе я занимался дома воскресным вечером. Я помню, что она звала меня пойти с ней на вечеринку в воскресенье, а я сказал: «Нет, мне надо заниматься». Или, если взять неделю ранее, тогда я выбрал для занятий субботу. Короче говоря, почему на этой неделе выпало именно на пятницу? Ведь я мог бы встретить ее вчера у театра и тогда бы ничего не случилось?

– Мистер Мур, – сказал Мейер, – в том случае, если это не был псих…

– Скорее всего это был псих. – Мур пристукнул кулаком по колену.

– Ну хорошо, – вздохнул Мейер и взглянул на Кареллу, желая, чтобы тот сделал ему знак, следует ли рассказывать об убийстве Пако Лопеса. Но на лице Кареллы прочесть ничего было нельзя. Это означало, что рассказывать не надо. – Но мы должны изучить любую возможность. Поэтому вам может показаться, что наши вопросы не относятся к делу. Приходится тем не менее задавать их.

– Понимаю, – сказал Мур.

– Как человек, самый близкий к мисс Андерсон…

– Ну, знаете, мать ее жива, – сказал Мур.

– Она живет в нашем городе?

– Нет, в Сан-Франциско.

– У мисс Андерсон были братья или сестры?

– Нет.

– Тогда в основном…

– Да, я полагаю, вы справедливо назвали меня самым близким…

– Вы, вероятно, говорили друг с другом о чем-то откровенно?

– Да.

– Она никогда не рассказывала вам об угрозах по телефону или в письмах?

– Нет.

– Не говорила, что кто-то следит за ней?

– Нет.

– Не говорила, что кто-то прячется в здании?

– Нет.

– Она не должна была деньги кому-нибудь?

– Нет.

– А ей никто не должен был деньги?

– Не знаю.

– Она имела отношение к наркотикам?

– Нет.

– Имела отношение к любой другой противозаконной деятельности?

– Нет.

– Она не получала подарков от незнакомых людей в последнее время? – спросил Карелла.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– В театре, – сказал Карелла. – Цветы… сладости? От неизвестных почитателей?

– Она никогда не упоминала об этом.

– С ней никогда не случалось ничего у двери, которая ведет на сцену?

– А что там могло случаться?

– Не поджидал ли ее там кто-нибудь, не пытался ли заговорить, прикоснуться…

– Вы имеете в виду охотников за автографами?

– Ну, любого, кто может стать слишком агрессивным.

– Нет.

– Или кого она отвергла…

– Нет.

– Ничего такого, что вы видели или о чем она позднее рассказывала вам?

– Ничего.

– Мистер Мур, – сказал Карелла, – мы просмотрели ежедневник мисс Андерсон и распечатали ее распорядок на все дни этого месяца. Мы только что получили ее телефонную или адресную записную книжку из Мидтаун-Ист и собираемся сверить ее с фамилиями в календаре. Но вы нам очень поможете, если определите…

– С удовольствием, – согласился Мур.

Карелла открыл верхний ящик стола и вынул несколько фотокопий машинописных страниц, на которые Мисколо перепечатал записи в календаре. Одну копию он дал Муру, другую – Мейеру.