На ладони лежала огранённая янтарная капля с застывшей в ней раздвоенной веточкой. Капельки воздуха, попавшиеся в янтаре, посверкивали словно мелкие жемчужинки. Солнце взошло, распылив по небу тонкие облака и поразительные волосы огненного бога играли такими же жемчужными бликами.

Нимфа раздула ноздри, свела на переносице брови.

— Подобрали где-нибудь, — буркнула она.

— Нет, ты же знаешь. Пускай их мастерство и не такое изящное, как у эльфов, но и они могут создавать прекрасные вещи. А мы научим жить их в ладу с природой.

— Или уйдём в небытие, — так же упрямо пробурчала Лейм.

— Или уйдём в небытие, — согласился Янтарин. — Бросай хандрить. Нилл права — люди не зло. Но это не значит, что мы не должны защититься от их навалы.

— И потом… — Янтарин и Ферекрус мрачно переглянулись, — здесь, на востоке, появилась новая сила, некое тёмное братство — не боги, не духи и не люди. У них своё божество — Морта. Смерть. Ферекрус, никак в силу своей скромности, умолчал, что уже сталкивался с одним из них — когда тот во славу своей богини попытался выкачать из него жизненные соки. Теперь эта тварь рыщет в поисках понравившегося ей лакомства. Старайтесь поменьше светиться со своей силой, особенно теперь, когда она слабнет.

Кентавр стукнул копытом и обвёл присутствующих — насупленных, вызывающе гневных и просто напряжённых — спокойным взглядом чёрных как ночь глаз.

— Значит, вопрос решён?

Все нестройно согласились.

Ферекрус задумчиво провёл своим пером через кулак.

— Осталось только решить, как будут выглядеть наши амулеты.

Янтарин посмотрел на янтарную каплю в руке, задумчиво склонил набок голову.

— И кто станет защищать Землю Мать, когда наша сила сойдёт на нет…

— Теперь поняла?

Фелиша открыла глаза. Дракон лежал рядом, зажмурившись, но он за ней наблюдал — так и не вылез из головы.

Солнце окрасилось истерично-алым — совсем не таким нежным, как та заря над белым храмом. Краски заката растеклись по всей земле — нерреренский лес стал багровым и неуютным, будто зарево от далёкого пожара, что тысячу лет назад выедал Землю Мать. Вода в озере, такая же красная, как и небо, тихо шуршала о песок. Того же цвета, что кровь в каменной чаше…

— Выброс-сь из головы, глупыш-шка, — дракон по-змеиному свернулся вокруг своей всадницы, медленно выдувая пастью тёплый воздух. — Многих из-с них теперь уже нет, а те, что выжили, с-слишком изменилис-сь — и внешне, и внутренне. Даже Родомир. Раньше он был в курс-се вс-сего, неважно какое рас-с-стояние отделяло его от предмета интерес-са. Теперь же за пределы с-своих земель его вынудило уйти лишь нападение Оникс-са.

— Ты похож на того золотого дракона, Пламеня. Ты его потомок?

Янтарин приоткрыл золотистый глаз.

— Мы все его потомки, — мысленно ответил он.

Фелиша, не подымаясь, ткнула собеседника кулаком в бронированный бок.

— Ладно, с-сдаюс-сь, во мне течёт его кровь, — согласился многотонный Янтарин с девчонкой, едва ли переплюнувшей бараний вес.

Удовлетворённая, принцесса заурчала.

— И вс-сё же… что ты вынес-сла из этой ис-стории?

— Я наконец-то узнала, в честь кого тебе дали такое забавное имя.

— Фелиш-шия…

— Ну ладно. Кажется, тот мальчик, о котором говорил огненный бог — это наш прародитель — первый воин-феникс. От него пошла наша история, ведь так?

— Верно. Юлифь. Первый вс-садник золотого Пламеня. Огненный бог оч-щень его ценил. В его чес-сть вс-сегда называли с-самого быс-строго и ловкого, того, кто летал на золотом драконе. Феникс-сы избрали вас-с как защитников и феникс-сами вас-с нарекли, чтобы помнили свои корни.

— Мы — защитники земли?

— Не земли — Земли. Она — наш-ша мать, наш-ша жизнь, наш-ш дом. Вы защищаете вс-сех нас-с от нас-с же с-самих. Раньше этим занималис-сь те пятеро, но их время уш-шло.

— Осталась куча артефактов, — принцесса провела пальцами по шее, там, где с детства болталась на верёвочке память о матери.

— Половина куч-щи, — лениво поправил Янтарин, вновь разворачиваясь. — Ферекрус-с рас-спрощалс-ся с-со с-своим пером, когда память о нём полнос-стью ис-счезла из с-сердец с-смертных. Родомир рас-сплатилс-ся трилис-стником за свой табун, забитый камнями фанатиков из Феклис-сты. А крош-шка Лейм тем арбалетным болтом рас-сколола Геону на ос-строва, чтобы только люди не тронули её лес-с и её с-сес-стёр. За ос-ставшимис-ся ведёт охоту Мортемир. Ты уже должна была понять, что один из артефактов — янтарная капля твоей матери. Гельхен с-сглупил, когда подарил артефакт ей.

— Опять эта скотина?

Дракон улыбнулся про себя — уже "скотина". Замечательно.

— Отметь, я всё слышала, — хмуро предупредила девушка.

Он лениво шевельнул хвостом.

— Не уходи в дебри, принцес-с-са, ты забыла ос-сновную мыс-сль. Артефакт не должен попас-сть в руки этого падальщ-щика. Каждый из них может одарить такой влас-стью, о которой даже подумать с-страшно. И каждый уникален — дополнительная с-сила ко вс-севлас-стию в руках маньяка: это с-страшный с-сон небожителей. Он гоняетс-ся за ос-статками предыдущих з-сащитников, ос-собенно за теми, у кого ес-сть нужные побрякуш-шки… Или за теми, кто может привес-сти нужную личнос-сть…

— А на меня-то ты чего так пялишься подозрительно? Я не знала, что этот кулон волшебный, иначе бы в жизни Филе не отдала. Меня тогда чуть инфаркт не посетил, когда на его карету Оникс напал!

— И час-сто ты видишь брата?

— Бывает. Но только на большом расстоянии. Когда мы поссорились в палаце, я не смогла его засечь, хотя точно знала, что эта пакость крутится поблизости.

— А твой брат? Он умеет чувс-ствовать?

— Я не знаю. Для него мир устроен иначе. Но он всегда знает, что со мной и где меня искать, если я в беде.

— Любопытно. Ты знаеш-шь, что боги пользовалис-сь подобной ментальной с-связью? Передавать на рас-с-стояние мыс-сли они не могли, но вс-сегда являлис-сь в храм, ес-сли так было нужно, хотя и не договаривалис-сь заранее. И они чуяли, когда кто-то попадал в беду.

— Боги, — тихо повторила Фелиша, — я думала, они… другие.

— Какие?

— Ну… не такие бессильные, наверное. И не такие сварливые. Что-то более возвышенное и неземное.

Янтарин открыл оба глаза, какое-то время смотрел на распластавшуюся в форме морской звезды девчонку, уткнувшуюся носом в песок, ещё хранивший тепло солнечного дня.

— Знаеш-шь, Фелиш-шия, от того, что пес-сок когда-то переплавили в с-стекло, он не перес-стал быть пес-ском. — Дракон сквозь сжатые челюсти выпустил голубой язык пламени, влепившийся между его передних лап. Потом подцепил носом получившуюся вязкую кашу и отправил в озеро. От прикосновения с раскалённой массой вода зашипела. Янтарин лениво пошевелил хвостом, извлекая остывшее стекло, и шлёпнул его перед носом своей всадницы. Та высунула из песка нос и с любопытством уставилась на мутноватый стеклянный камень размером с кулак.

— Ты имеешь в виду, что боги когда-то были обычными смертными?

— Поч-щти. Боги жили, чтобы служить и защ-щищ-щать их, конечно они должны были понимать, что именно они защ-щищ-щают. Их пороки и слабос-сти — вс-сего лишь необходимый атрибут, печать с-силы. Чтобы не зазналис-сь час-сом. К тому же эта пятёрка в с-свою очередь поклонялас-сь иной с-силе… Той, что избрала их, — Янтарин хитро сощурился. — Не догадываеш-шьс-ся?

— Земля Мать, — осипшим голосом прошептала принцесса.

— О да. Она, родимая. Возможно, она и ес-сть бог, возможно, она с-сущес-ство иного порядка, возможно, её не с-сущес-ствует и вс-сё же она дала им с-сил.

— Тогда какой смысл? Почему именно эти пятеро? Что отличает их от других?

— Хороший вопрос-с. Их отличает бес-с-смертие. Не абс-солютное, конечно же, и проявлетс-ся оно уже после… ритуала. И вс-сё же при необходимос-сти, эти с-созданя удирали от с-смерти с-сотни лет. Они подчинили с-себе обс-стоятельс-ства, вс-сегда наперёд зная, куда идти не с-стоит или почему с-следует пос-ступить именно так. И эта с-спос-собнос-сть дейс-ствительно врождённая. За вс-сё время с-сущес-ствования этого мира повелителей с-случая проявилос-сь не так уж и много — так, по нес-сколько штук в каждом поколении. Этим прос-сто повезло оказатьс-ся в нужное время в нужном мес-сте. И те, в конечном с-счёте, потеряли с-свои с-спос-собнос-сти. Не оправдали ожиданий Матери.