Бросающийся в глаза и мрачный «ПроСтар+» с черно-красно-серебристым тягачом и черным фургоном стоял среди сорока или пятидесяти трейлеров в северном конце стоянки. Медленно – чтобы запомнить номерной знак – проезжая мимо, я видел, что в кабине тягача никого нет, да и интуиция подсказывала, что маскарадный ковбой на какое-то время расстался со своим трейлером.

Чуть раньше я рассказал миссис Фишер, что этот дальнобойщик планирует три убийства, но не уточнил, каким образом добыл эти сведения.

– Это его трейлер. – Я нажал на педаль тормоза.

– Давай напустим на него копов.

– Нет, видите ли, недавно у меня был негативный опыт общения с полицией города Магик-Бич, который расположен неподалеку. И ФБР, возможно, ищет человека, приметы которого совпадают с моими. Я не плохиш, мэм, но некоторые чрезвычайно плохие люди нашли свою смерть в Магик-Биче и сильно пострадала чья-то недвижимость на достаточно большой территории. И я не хотел бы объяснять властям, как простой повар блюд быстрого приготовления раскрыл заговор, целью которого был взрыв атомных бомб в четырех мегаполисах, убил нескольких террористов и выбрался из города целым и невредимым.

– Ты не простой повар блюд быстрого приготовления.

– Об этом я и толкую, мэм.

Она склонила набок голову с седыми волосами и вновь посмотрела на меня, как австралийский попугай.

– Ты – загадка.

– Посмотрите, кто это говорит!

– То, что ты делаешь, напоминает романы Агаты Кристи… мисс Марпл, детектива-любителя?

– Я не очень-то похож на мисс Джейн Марпл.

– У тебя обаятельное лицо. – Мисс Фишер ущипнула меня за щеку. – И подозреваю, ум у тебя такой же острый, как у мисс Марпл, хотя этого ты мне еще не продемонстрировал.

В моем представлении Эди Фишер никак не ассоциировалась с мисс Марпл. Если бы какая-нибудь телекомпания захотела вернуть на экраны «Секретные материалы» с восьмидесятилетними агентами Малдером и Скалли, она вполне сошла бы за сильно постаревшую Джиллиан Андерсон, которая сыграла Скалли.

Маскарадный ковбой и его раскрашенный по индивидуальному заказу восемнадцатиколесник выглядели не менее подозрительными, чем Курильщик и все остальное в этом старом и раскрывающем все новые загадки и тайны телевизионном сериале.

– Я отдал бы что угодно, чтобы узнать, что он везет, – вырвалось у меня.

– Никогда не говори такого, дитя. Будь я дьяволом, я бы спросила, что ты подразумеваешь под «что угодно», ты бы пошел на поводу у своего любопытства, повторив с нажимом «что угодно», и в тот же момент – гоп ля! – оказался бы в кузове, увидел бы, что везет этот дальнобойщик, но в итоге продал бы свою бессмертную душу меньше чем за понюшку табака.

– Нельзя так легко продать свою душу.

– Теперь ты у нас доктор наук по части переговоров с демонами? Где ты добыл свой диплом, милый, в интернетовском университете, которым рулит какой-нибудь пятидесятилетний мужик, живущий в подвале дома его родителей, а гардероб его состоит исключительно из тренировочных костюмов?

– Это забавно мэм, до чего вы иногда саркастичны, но ваши шпильки не жалят.

– Все из-за моих ямочек. Ямочки примиряют.

– В любом случае вы не дьявол, миссис Фишер.

– Называй меня Эди. Послушай, дитя… если ты на вечеринке с сотней гостей и один из них дьявол, им окажется тот, на кого ты бы указал в последнюю очередь.

Я отъехал от трейлеров и бетонных островков с топливными колонками.

– Вечеринки я не люблю. Иногда надо надевать смешную шляпу, иногда есть суши, а это все равно что есть наживку для рыбной ловли. И всегда найдется какая-нибудь вдрызг пьяная девица, уверенная, что ты от нее без ума, тогда как ты всего лишь задаешься вопросом, вырвет ее тебе на рубашку или только на туфли.

– Я не о вечеринках, как ты прекрасно понимаешь.

В южном конце огороженного комплекса я припарковал лимузин на стоянке, предназначенной для легковушек, пикапов, внедорожников.

Озвучил свою мысль:

– Если он увидит меня раньше, чем я – его, мне, вероятно, конец.

– Некоторые детективы-любители – мастера камуфляжа, – указала миссис Фишер.

– Да, но инспектор Клузо[5] позаимствовал у меня набор «Все для камуфляжа», да так и не вернул.

– Слойка на руке может послужить отличным камуфляжем.

– Слойка на руке?

– Очаровательная бабулька, которая повиснет на твоей руке, чтобы держаться на ногах.

– Я не могу втягивать вас в эту историю, мэм. Вы не знаете меня, не знаете, как это опасно – находиться рядом со мной. Я благодарен вам за то, что вы меня подвезли, но теперь мы должны расстаться.

Из бардачка она достала черно-зеленую клетчатую кепку с коротким козырьком и большой, обшитой той же материей пуговицей наверху. Такие обычно носят шестидесятилетние мужчины, когда покупают спортивный кабриолет, чтобы произвести впечатление на женщин, которые в два раза их моложе.

– Она принадлежала Оскару. Вот кого отличал отменный вкус.

– Я надеюсь, его шоферская униформа не включала килт. Мэм, кепка не сильно меняет внешность.

– Надень ее. Надевай, надевай, – настаивала она. Достала из бардачка солнцезащитные очки и протянула мне. – Ты можешь их носить, они без диоптрий.

Хотя кепка подошла мне по размеру, я чувствовал, что выгляжу в ней глупо, словно пытаюсь сойти за шотландского гольфиста 1910 года.

Расстегнув молнию кожаного футляра, который миссис Фишер тоже достала из бардачка, она вынула из него двухунцевую бутылочку с золотистой жидкостью.

– Позволь намазать этим твою верхнюю губу.

Что это?

– Театральный клей. – Из того же футляра она извлекла три или четыре маленьких пластмассовых коробочки. – Усы, – пояснила она. – Разных видов. Большие к твоему лицу не подойдут. Надо что-то более неприметное. Но и не узкие стрелки. Слишком бросается в глаза. У меня есть и бородка!

– Почему вы возите с собой накладные усы и бороды?

Вопрос определенно поставил ее в тупик.

– А почему мне их с собой не возить?

Тихим голосом, но твердо я заявил:

– Приклеивать усы не буду.

– Тогда бородку. Ты станешь совершенно другим человеком.

– Я буду выглядеть нелепо.

– Ерунда, Одди. Ты приобретешь литературный облик. Увидев тебя в клетчатой кепке, солнцезащитных очках и с бородкой, все подумают, что ты знаменитый поэт.

– И какой поэт когда-нибудь так выглядел?

– Практически любой поэт из битников, в те дни.

– Битников больше нет.

– Потому что большая часть их поэзии смердит. Ты будешь писать лучше, – заявила она, откручивая крышку с бутылочки. – Подними подбородок.

– Извините, мэм. Нет. Я уважаю старших и все такое и вы удивительно добрая женщина, но я не буду приклеивать бороду к подбородку. Я не хочу выглядеть как Мейнард Г. Кребс.

– Кто такой Мейнард Г. Кребс?

– Приятель Доби Джиллис в старом телевизионном сериале[6], которому уже лет пятьдесят, но его постоянно где-нибудь да показывают.

– Не выглядишь ты человеком, который целыми днями просиживает на диване у телевизора.

– Благодарю вас, мэм. Я и не просиживаю. Просто ко мне все прилипает, даже имя приятеля Доби Джиллис.

Она радостно улыбнулась, заворачивая крышку.

– Ты такой милый мальчик… еще и гений.

– Не гений. Куда там. Просто у меня память, в которой все остается. – Я наклонился к ней, чтобы пожать руку. – Прощайте. Удачи вам. Да благословит вас Бог.

Мисс Фишер похлопала меня по руке, вместо того чтобы пожать.

– Не торопись. У меня есть хорошая книга.

– Я не знаю, что теперь произойдет, но точно знаю, что к вам я уже не вернусь.

– Разумеется, вернешься. Ты мой водитель.

– Я не хочу подвергать вашу жизнь риску.

– Ты подходишь к себе с очень уж строгими мерками. Машину ты водишь хорошо.

– Я хотел сказать, что у меня опасные враги.

– Они есть у всех, дорогой. А теперь иди и поиграй в мисс Марпл. Я буду здесь, когда закончишь.