– Да кто он вообще такой! Какое он право имел? – не унималась я, расстроенная произошедшим в клубе.

– Ну, право они все имеют. Все эти «оунеры», – последнее слово она выплюнула с откровенной неприязнью. – Тут уж ничего не поделать. Так система устроена. Хорошо хоть не каждый день такое случается.

– Да уж… Целый день коту под хвост!

– Наберешь еще. Я знаю, что обидно. У меня тоже такая фигня случалась несколько раз.

– Да?

– А ты думала!

Автобус тем временем свернул на очередную тихую улочку и миновал супермаркет. Мы поднялись со своих мест и направились к выходу.

– Вот бы ему по харе съездить! Этому Халку.

– Кому? – встрепенулась Янка, спускаясь по ступеням.

Мы вышли на улицу. Уже стемнело, и лишь легкий ветерок доносил откуда-то звуки музыки. Дневная жара спала, на город с сумерками опустилась приятная прохлада.

– Да мужика этого звали Халк.

Янка вдруг звонко и нервно рассмеялась.

– Ну, тебе повезло тогда еще, – она поежилась и поплотнее завернулась в тонкую кофточку. – Это один из самых отъявленных ублюдков в городе. По крайней мере, один из самых жестоких точно.

– Да что ты?

– Ага, он владеет ранчо на окраине города. Настолько истязает людей, что у него каждый месяц один или двое умирают.

– Шутишь!

– Куда там! Остальные хоть как-то заботятся о своих, а этот… Я слышала, у него там условия очень плохие, кормит всех едва только, чтоб выживали.

– А разве его не должны судить за такое обращение?

Мы уже приближались к подъезду. Я едва успела переступить через торчащий из земли прут, неразличимый в темноте.

– Кому судить-то? Судья куплен, зуб даю. А работники всегда и новые придут. Тут с этим проблем нет.

– Вот урод! – выругалась я и шагнула за Янкой в приоткрытую дверь подъезда.

Уже на этаже она повернулась ко мне, одновременно ковыряясь ключом в замке, и предложила.

– Может, пойдем к Роберту сходим? Что дома-то сидеть. Я ему колбасы прихвачу.

– Пойдем, – отозвалась я. – Я тоже чего-нибудь возьму. Только душ сначала приму.

– Ладно, зайди тогда за мной, как пойдешь.

– Угу.

Договорившись, мы разошлись по комнатам.

С Робертом Янка познакомила меня неделю назад. Им оказался долговязый худосочный парень со второго этажа. Когда мы впервые пришли к нему вместе, меня поразил хаос, царивший в его комнате. Стол и стулья были завалены какими-то детальками, проводками, микросхемами и прочей электронной дребеденью. Как только он понял, что Янка пришла не одна, как тут же принялся сметать все это со стульев и забрасывать в шкаф, одновременно пытаясь накрыть паяльную лампу и микроскоп на столе покрывалом, содранным с кровати.

– Боб! Успокойся! Она своя, своя! – заорала Янка, глядя на растерянно мигающего из-за толстых линз очков Роберта, в трясущихся руках которого была охапка микросхем, очередную порцию которых тот хотел запихнуть в шкаф.

Через пять минут его, наконец, удалось успокоить, и он уселся с нами на диван, принявшись жадно поглощать принесенный Янкой хлеб с сыром.

Как оказалось, Роберт когда-то учился на радио-электронщика, провел в стенах института без малого четыре года. На своем факультете считался одним из лучших, подающим большие надежды, студентом. Пока однажды не примостил в одном из банкоматов схему, считывающую пин-коды с кредитных карт, после чего был пойман и отправлен на исправление в Тали. К тому времени он уже жил один, имел грандиозные планы устроиться после института в «Дайджест Электрик», жениться на красотке Энн с параллельного факультета по финансовому менеджменту (о чем Энн, как я поняла из разговора, и не подозревала), купить новое спортивное авто и жить припеваючи. Однако изворотливый пытливый ум Боба жаждал опробовать себя в новых и новых сферах, что однажды и привело к содеянному им криминалу.

Как признался сам Боб, дожевывая последний бутерброд, машину ему тогда хотелось получить побыстрее, так как Энн привлекали дорогие игрушки, а с помощью одной лишь внешности шансов, как он сам понимал, было маловато. Тогда-то он и решил подзаработать не совсем честным путем. Эта ошибка стоила ему и института, и перспективной карьеры в будущем, и, конечно же, Энн.

Оказавшись в Тали, Роберт поначалу еще пытался отыскать место по профессии, но потерпев фиаско, опустил руки и запил.

О последнем, сидя тем же вечером на диване собственной квартиры, поведала мне Янка.

– Он неплохой парень. И, похоже, очень талантливый. Только вот мозги у него набекрень и силы воли никакой.

– А вся эта электроника? Как он ее вообще здесь достал? У него даже компьютер есть на столе, – спросила я ее, вспоминая комнату Боба.

– Да он когда получал очередной балл, шел на рынок и все это покупал. Говорил, что хочет собрать схему, которая позволит начислять баллы на браслет. Он вообще шибанулся на этой идее, день и ночь сидит что-то паяет, жрать не жрет, работать не работает. Ну, не помирать же его оставлять? Вот и кормлю иногда.

Я не знала, связывают ли Янку и Боба какие-то еще отношения помимо дружбы, но лезть в чужую душу не стала. Пусть даже и так, что с того? Боб показался мне милым, но совершенно неприспособленным к жизни подростком. Большим мальчишкой. Ясные голубые глаза, торчащие в сторону вихры и куча терминов, выливающихся из его рта беспрерывным потоком.

– Ты думаешь, это возможно? – спросила я ее тогда. – Собрать такую схему?

– Да кто его знает? Он уже долго бьется. Может, чего и сварганит.

– Опасно это. А если его заметут? Не зря же он пытался все спрятать, когда меня увидел.

– Опасно, – кивнула Янка и вздохнула. – Но вдруг соберет? Прикинь, мы тогда за день эту тысячу накрутим каждому! Р-р-р-аз! И все! Мне кажется, пусть мается, чем черт ни шутит.

– Да уж… – глубокомысленно изрекла я, пытаясь представить почти невозможную, но страстно желаемую картинку. Всего один день – и на свободе…

– Ты ж его не сдашь? – в голосе Янки прозвучала тревога. Не иначе как она действительно надеялась, что микросхему сделать возможно. А может, просто испытывала неведомые мне теплые чувства к этому ясноглазому худосочному гению.

– Да кому сдавать-то? Смеешься что ли…

Через пятнадцать минут, чувствуя себя посвежевшей после душа, я постучалась к Янке.

– Ну что, идем?

– Ага!

Та схватила пакет с какой-то снедью, и мы отправились к Бобу.

– Привет, лапусик! – радостно проворковала Янка, когда Роберт открыл дверь. – Мы тебе еды принесли.

– Спасибо, проходите. Я только немного занят, – едва взглянув, что лежит в пакете, Боб тут же отправился обратно к столу, где были разложены какие-то измерительные приборы. – Вы не поверите, но я почти закончил!

– Что закончил? – спросили мы одновременно, облепив его с обеих сторон.

К моему удивлению я обнаружила, что браслет Боба вовсе не покоился на его запястье, как это было обычно, а был прикреплен к какой-то планке на столе. Одна из частей браслета была аккуратно снята и отложена в сторону, открывая микроскопические электронные части внутри.

– Как ты это сделал? – выдохнула я.

– Что? – Боб растерянно мигнул. – А-а-а, это? Да я давно уже научился его снимать. Только вот понять не мог, как работает приемник сигналов.

– Ни фига, ты гений! – Янка потрепала Роберта по вихрастой голове. – Ну-ка, давай сначала садись, поешь, а заодно и расскажешь, что ты там выяснил.

Мы порезали для него колбасу и сыр, я открыла захваченное печенье. Боб откуда-то достал начатую бутылку водки и радостно помахал ей в воздухе.

– Самое то, чтобы отметить, девоньки!

– Что отметить-то? – смеялись мы. – Поделись сначала.

Роберт налил почти полстакана, залпом влил его в себя, запихнул в рот колбасу и принялся радостно махать руками.

– Я разгадал, как он работает! – возбужденно жуя, начал он.

– Колбаса-то вывалится, – Засмеялась Янка. – Прожуй сначала.