Тут я долго ругался с начальником местной ЧК. Он, как и любое лоханувшееся начальство, звался изображать бурную деятельность. В данном случае - пресекать и искоренять. Так он собирался арестовать в превентивном порядке всех буржуев и интеллигенцию.
-- Ну, и что? Набьешь ты тюрьму. И в этом борделе самые главные сумеют выкрутиться. Там у них не мальчики. А дело серьезное. Про Савинкова слышал? Его уши отсюда торчат. Так что нам надо не пострелять как можно больше народа, а разобраться.
Точку в наше споре поставила телеграмма, в которой сообщалось и выезде специалистов из Москвы. Было категорически приказано самим никаких следственных действий не производить.
К вечеру подошел эшелон с подкреплением. Впрочем, им делать было уже нечего. Но с ним прибыли два товарища от Дзержинского. Один был типичный кадровый пролетарий лет пятидесяти, ну просто как из советского фильма. Видимо, из тех, кто зажигал ещё в пятом году. А вот другой... У этого имелась офицерская выправка, а глаза были очень характерные, "комитетские". Нет, я всегда был уверен, что при создании ЧК приложили руку ребята из охранки. Но вот чего он сюда-то приехал?
Как оказалось, очень даже "чего". Восстание было не только в Ярославле. В Москве корниловцы и савинковцы тоже пытались замутить нечто. В итоге был убит Яков Свердлов. Вот уж замечательно! Уж кого стоило шлёпнуть - то это его. Мутный это был человек. За кого он действовал и что ему было надо - даже в моё время не особо понимали.
-- Вы пытались вести следственные действия? - Спросил "комитетчик", представившийся Олегом Васильевичем Афанасьевым.
-- Разумеется, нет. Я в этом ничего не понимаю. Пресек беспорядки и стал ждать более компетентных товарищей.
-- Это хорошо. А то есть любители наломать дров... Давайте смотреть, кого вы арестовали.
Чекисты оказались на удивление добрыми. Они и в самом деле досконально во всем разобрались. Как оказалось, савинковцы были уверены, что в Архангельске высадится английский десант - и им необходимо только продержаться до их подхода. "Патриоты", мать их. А никакого десанта не высадили, так что они в любом случае были обречены. Только бы, как и в моей истории - расстреляли бы сколько-то большевиков, а те, потом тоже не особо стеснялись бы.
А шлепнули в итоге двенадцать человек*. Кое-кого приговорили к такой сюрреалистической мере социалистической законности как "условный расстрел". Хотя, идея в чем-то верная. Типа живи пока, а случае чего...
А вот интересно, что про меня напишут в исторических книгах?
(* В РИ в Ярославле большевики действовали гораздо жестче. Но стоит учитывать, что повстанцы, продержавшиеся 17 дней, тоже являлись совсем не гуманистами. Именно после Ярославского восстания большевики осознали, что с ними сделают в случае поражения. А вот в Муроме, где восстание задавили почти сразу, особых репрессий к восставшим не применяли. Практически все были отпущены.)
Н.И.Князев. "Красные палачи". Париж, 1927 г.
Одним из самых страшных красных комиссаров является Сергей Коньков. Его биография туманна. По некоторым сведениям его настоящая фамилия - Рабинович.
Он приехал в Россию из САСШ, где, являлся боевиком-анархистом и разыскивался за убийство двух агентов агентства Пинкертона. Так же, он воевал в Мексике на стороне местных бандитов. В России Коньков показал себя как циничный и беспринципный журналист. Именно он организовал кампанию по травле всенародно избранного Временного правительства. После чего совместно с масоном шестой степени посвящения Михаилом Финкельштейном организовал газету "Рабочая окраина", деньги на которую выделила немецкая разведка. Газета стала центром оголтелой пронемецкой пропаганды.
Коньков принял активное участие в большевистском перевороте, он лично пытал чиновников, вымогая у них деньги.
Впоследствии Коньков возглавил карательный чекистский отряд. Банда пьяных подонков в компании с веселыми девицами разъезжала на бронепоезде по стране и расстреливала людей по надуманным обвинениям. Его подруга Светлана Баскакова (Сара Коган) прославилась изощренной жестокостью. Она любила расстреливать из пулемета пленных офицеров.
В Ростове Коньков расстрелял 200 офицеров под смехотворным предлогом, что они участвовали в еврейских погромах. В Ярославле этот комиссар "прославился" подавлением мятежа, который, скорее всего, он сам выдумал. Были уничтожены многие тысячи невинных людей.
Хотя время от времени Коньков отличался некоей извращенной "добротой". В Ярославле он некоторых офицеров отпустил, заявив:
-- Убирайтесь, золотопогонная сволочь, пока я добрый.
Особым цинизмом являлся так называемый "условный расстрел". То есть человек постоянно ходил под угрозой смерти. Коньков применял этот метод очень активно.
А война меж тем разгоралась
Товарищ Холмогоров смотрел на меня и Сорокина с нескрываемой ненавистью. Но деваться ему было нечего - Ижевский военно-революционный штаб был блокирован нашими матросами, а на станции стоял бронепоезд.
-- Итак, что вы натворили? Разогнали Совет и сами уселись во главе власти, -- начал я.
-- Так там же контра засела! - Бросил сквозь зубы Холмогоров.
-- Да уж, с начала года количество большевиков в городе уменьшилось в семь раз! А ты и твои дружки, вместо того, чтобы завоевывать авторитет, хочешь брать горлом и наганом. Огороды зачем-то у рабочих отобрал, ишак?
-- Так они буржуи!
-- С каких это пор люди, работающие своими руками, называются буржуями? Знаешь, чем закончатся твои закидоны? А я знаю! Я вот в Ярославле восстание пресек в последний момент. А у них, между прочим, были составлены полные списки большевиков и сочувствующих. И они бы всех к стенке поставили. Ты этого хочешь?
Наш собеседник ничего не понимал. Таких я уже насмотрелся много - вроде шолоховского Макара Нагульного. И ведь не все они были демагогами и темными личностями - нередко эти ребята являлись честными и убежденными людьми. Что было только хуже. Вот и в Ижевске дела обстояли хуже некуда. Большинство жителей являлись оружейниками очень высокой квалификации - то есть зарабатывали неплохо.
А с революционной им не повезло - местные вожди имели много революционного энтузиазма и очень мало мозгов. Хотя людям, прибывшим из других городов, трудно было понять местные реалии - дескать, рабочие тут как сыр в масле катаются. Буржуи! Вот и начали наводить революционный порядок. Вдобавок в Ижевске нарисовались максималисты -- то есть совсем ультралевые. Эта партия расплодилась в девятьсот шестом году, отколовшись от эсеров. Но в к 1907 году всех их перевешали. Они и не возродились. Точнее, на даче Дурново их сидело полтора десятка, но это были тусовщики. А вот тут максималисты всплыли. Скорее всего, кто-то услышал, что были такая партия - вот и обозвались...
Отношения между двумя бандами революционеров были аховыми - дело доходило до перестрелок между ними. А народ зверел. И ведь я помнил, что правые эсеры не сидели, сложа руки - их ЦК принял решение о восстаниях, в том числе и в Ижевске. В моей истории восстание подняли - и накрошили множество большевиков и тех, кого таковыми считали. Потом пришли большевики и постреляли тех кто не успел убежать. А успевшие слиться ижевские рабочие стали одними из самых лучших частей Колчака. Хотя и сражались... под красными флагами.
Но товарищ Холмогоров убеждению не поддавался. Он продолжал орать о "контре".
Терпение у меня иссякло. Я вытащил маузер, Сорокин последовал моему примеру.
-- Сдавай оружие. Ты арестован. В Москве с тобой поговорят.
--Я меня предупреждали, что в Москве тоже контра окопалась*!
-- Вот там и разберемся, кто предупреждал.
(* В РИ заявления о "преданной революции" в 1918 году делал, к примеру Самарский Совет.)
Холмогорова увели.
-- Комиссар, а не слишком ты круто? - Спросил Сорокин, когда Холмогорова вывели. - Всё-таки он наш человек, а людей сам говорил, не хватает.
