Лариса лежала не шевелясь. Только изредка зыркала скошенными глазами в сторону Хильды.
— Ну и что ты тут разлеглась? — не вытерпела та наконец. — Что ты этим мне хочешь доказать?..
И вдруг, неожиданно разозлившись, сорвалась на крик.
— Проваливай! Катись отсюда, пока я не передумала!.. Тоже мне нашлась!.. Ифигения!.. в подвале…
Лариса удивленно подняла голову.
Потом медленно села. И непонимающе уставилась на Хильду. Только длинные ресницы излишне часто хлопали, делая выражение лица еще более глупым.
Хильда отбросила сигарету.
— Я старалась сделать из тебя сверхчеловека! Хотела, чтобы ты продолжила мое дело!.. Властвовала над толпами тупоумных тварей!.. Готовила тебя к великому таинству! К великой миссии!.. К великому посвящению, в конце концов!.. — Хильда все более и более распалялась. — Ты могла бы стать Великой Жрицей!.. С моими валькириями ты поднялась бы на недосягаемую высоту!.. А ты?.. Подло, трусливо сбежала! Натравила на меня каких-то сопляков на мотоциклах!.. Да! Я все знаю!..
Лариса опустила глаза.
— Неужели ты до сих пор не веришь в мою силу?!. — кричала Хильда. — Где они, твои рокеры?!. Где, спрашиваю?!. У меня! Они мне служат теперь!.. Вот где они у меня!..
Она вытянула руку и крепко сжала ее в кулак.
— Все здесь! И еще будет!.. Сколько я захочу — столько и будет! А ты зачем сюда притащилась?.. Подыхать?!. Ну так и подыхай, если собственной силы испугалась!.. Если такая дура беспросветная!..
Хильда быстрыми шагами ходила по подвалу. От стены к стене. Словно разъяренная львица. Зло сверкая синими огнями прищуренных глаз сквозь стекла золотых очков. Остановилась. Вытащила из пачки сигарету. Переломила ее пальцами. Отбросила в сторону. Уставилась на столик с разложенными на нем сияющими острыми ножами и крючьями…
Глаза загорелись хищным огнем. Лицо осветилось странной блуждающей улыбкой. Сверкнул жуткий оскал угрожающе белоснежных зубов.
— Так, значит, жить тебе надоело?.. — пробормотала она. — Плевать, говоришь тебе на все?..
И все-таки она приняла это решение. Единственное верное решение в данный момент. Она долго не решалась на этот шаг. Считая его самой крайней мерой. И мерой чрезвычайно дорогой. Запредельно высокой. Шаг решительный и необратимый в своей последовательности.
Шаг на новую ступень своего могущества.
И Лариса словно почувствовала это. Явилась в самый последний момент. Словно специально для того, чтобы она, Хильда, смогла сделать этот последний шаг…
Она повернулась к Ларисе, в немом ужасе наблюдавшей за постепенно меняющимся выражением ее лица.
— Что вскочила?!. — рявкнула на нее Хильда. — Ложись на место! Я — человек покладистый. Если просят — всегда готова пойти навстречу. Жизнь надоела?.. Гут! Хорошо!.. Ложись как лежала!..
Ларису затрясло. Она испуганно озиралась по сторонам. Но только черные стены окружали ее в этом подвале. Только сверкающий кроваво-красными фарами идол возвышался над ее головой…
— Лечь! — приказала Хильда. — Лечь и не двигаться!
Лариса, совершенно протрезвевшая от ужаса, не понимающая, зачем на свою голову вернулась в это кошмарное место, широко раскрыла глаза и в безнадежном отчаянии опустилась на ложе.
— Лечь как положено!
Лариса поспешила исполнить приказание.
— Вот так и лежи! — чуть более спокойным голосом бросила Хильда, ткнув пальцем ей прямо в лицо.
Она встала над поверженной, дрожащей в смертельном ужасе Ларисой. Слегка наклонилась над ней. В правой руке сверкнул длинный кинжал.
— Ты пыталась скрыться от меня?.. — хищно улыбаясь прошептала Хильда. — Нет… Я не допущу этого… Ты — мое создание. И ты сама, добровольно, вернулась ко мне… Я ждала тебя…
Глаза Ларисы, не мигая, смотрели на мертво сияющую сталь. По щекам струились слезы. Чуть слышно она что-то быстро шептала едва шевелящимися губами…
— Смотри мне в глаза! — приказала Хильда. — Ты — мое черное зеркало. Ты — мое отражение. Ты — это я! И теперь именно ты продолжишь мое дело!..
Она высоко подняла руку. Широко раскрытые глаза ее сверкали холодными синими огнями. Искрились. Радужно переливались, смешиваясь с рубиновыми отблесками. Словно отсвет фантастического ледяного пламени в острых сколах горного хрусталя… Пронзающие лучи раскаленного света устремились в обреченно остановившиеся глаза Ларисы.
— Живи и продолжай! — воскликнула Хильда.
Словно молния сверкнуло стальное лезвие. И вонзилось в грудь старой эсэсовки.
Хильда стояла еще несколько мгновений. Затем-с силой выдернула кинжал из своей груди и отбросила в сторону.
— Ненависть моего сердца да наполнит тебя! — прошептала она.
Последним усилием воли она коснулась своей раны и приложила окровавленные пальцы к дрожащим губам Ларисы.
И как подкошенная рухнула на нее…
Лариса долго лежала, придавленная неподвижным телом, боясь пошевелиться. Затем попыталась как-то выползти из-под навалившейся на нее Хильды, освободиться от этого своеобразного прощального объятия своего бывшего кумира. Наконец, собрав все свои силы, она все-таки смогла сдвинуть тело в сторону. И, опрокинув его на спину, кое-как выкарабкалась из-под него. Встала на ноги. Оглянулась.
Хильда лежала на полу. И совершенно спокойным взглядом смотрела куда-то вверх. Одетая в свой обычный серый костюм, в золотых очках, она, казалось, совсем не изменилась с тех пор, как ходила по классной комнате и бесстрастным, сухим, с металлическим отливом голосом рассказывала о каких-то лепестках, тычинках, инфузориях и дезоксирибонуклеиновых кислотах…
Уголки губ, чуть приподнятые, казалось, вот-вот слегка растянутся в привычной усмешке, глаза презрительно сверкнут из-под отражающих широкие школьные окна стекол очков, и ровный, до боли знакомый голос прорежет тишину затаившего дыхание класса:
— Липская. Будьте любезны к доске…
Лариса зажмурила глаза. Отпрянула, словно в самом деле услышала этот голос. И опрометью бросилась из подвала.
Стремглав промчалась по сводчатому коридору. Взвилась вверх по винтовой лестнице. Ринулась вперед.
И со всего размаху врезалась в кирпичную стену.
Остановилась, ничего не понимая. Выставила руки перед собой. Заметалась ладонями по шершавому холодному кирпичу…
Но выхода не было.
В изнеможении, не веря уже никаким своим ощущениям, она снова, осторожно, более тщательно, чтобы не дай Бог не пропустить какой-нибудь с первого раза не замеченной щели, прощупала кирпичную кладку. Сначала прямо перед собой. Затем по сторонам — справа, слева… Сзади, прямо над ступеньками лестницы… Затаив дыхание, подняла голову к потолку, словно каким-то неведомым образом именно туда могло переместиться спасительное отверстие…
Шатаясь от осознания надвигающегося ужаса, отказываясь поверить в то, что оказалась заживо замурованной в этом подземном склепе, еле передвигая непослушные ватные ноги, Лариса спустилась по винтовой лестнице. Медленно пошла по коридору в обратную сторону, ощупывая стены, заглядывая в каждую нишу… Надеясь, что ошиблась. Что попала не на ту лестницу. Что существует какая-то другая. И именно та, другая, доселе неизвестная ей лестница и ведет к опрометчиво утраченной свободе…
Но не найдя и намека на что-либо подобное, она вновь вернулась к задвинувшейся каким-то непостижимым образом стене. Снова долго обшаривала, царапала холодный кирпич. Ломала ногти, пытаясь найти хоть какой-нибудь зазор, зацепку, трещинку… Чтобы раздвинуть кирпичи, выковырять их из стены… Пусть даже один. Любой из них… Словно надеясь сузиться, сжаться, вытянуться шнуром, тесьмой, шпагатом… Змеей, наконец… Но чтобы любым способом как-нибудь выбраться, выползти из этого проклятого подземелья…
Но все было бесполезно.
Она и сама уже начала шипеть, словно какая-то змея. Сначала злобно, угрожающе. Потом все более просяще и умоляюще. А затем — и просто жалобно, в отчаянии и полном изнеможении…
Она не понимала, почему, зачем и как она издает это тонкое шипение. Либо оно возникло в ее мозгу. И навязчиво, не смолкая ни на секунду, заполняет все пространство коридора, назойливо заползает в уши, в голову, пронизывает все ее существо…
