– Благодарю вас, Елизавета, – сказал помощник. – Увидимся с вами здесь же, ровно в одиннадцать.
Больше никаких замечаний из-за стола не последовало. Лиза немного помедлила, кивнула на прощание и вышла. Снаружи, в небольшой приемной в кресле ожидала своей очереди еще одна кандидатка. Это была девушка, – или женщина, умело замаскированная под девушку – облаченная в стильное платье, с длинными золотыми серьгами в ушах.
– Ну как? – спросила девушка безразлично.
– Хорошо, – сказала Лиза, немного смущаясь тому, что сама была одета в джинсы и простую блузку. – Попросили зайти в одиннадцать.
– Всех просят зайти в одиннадцать, – кивнула девушка.
Не зная, что ответить, Лиза прошла в коридор.
Стараясь не выпускать из виду телевышку, Лиза обогнула какой-то огромный автоцентр, пересекла улицу и приятно удивилась, обнаружив себя у входа в Ботанический сад. Весеннее солнце уже набрало силу, но вокруг были сплошь автостоянки и пустыри. Поэтому Лиза, не раздумывая, прошла под листву огромных деревьев, уселась на скамью и закурила.
«Интересно, скоро ли подойдут знакомиться?» – подумала она. В ее родном городе одинокая девушка могла спокойно посидеть на парковой лавке от силы десять минут, но в Москве, где личное пространство человека было гораздо шире, первый кавалер объявился только через полчаса.
Это оказался обычный парень, разве что с модно растрепанными волосами и серьгой в ухе. Он уселся на дальний конец лавочки и торчал пять минут болванчиком, мало отличаясь от своих коллег из провинции.
Даже как-то разочаровывает, подумала Лиза, хотя мысли ее, целиком занятые недавним «кастингом», были очень далеки от знакомства в парке.
Наконец парень заговорил.
– А вы приезжая?
У него был настолько яркий московский акцент, что в первый миг она не поняла ни слова.
– Ну… да, – сказала Лиза. – Да, приезжая.
– Вот это я понимаю! – обрадовался парень. – Милости просим, хорошего вам пребывания в Москве.
– Спасибо, – Лиза была смущена такой гостеприимностью.
– Наконец вот к нам пожаловала красивая русская девушка, – сказал парень, глядя куда-то в кроны деревьев. – А то понаезжают хачи, азеры всякие, стрём один… Продают нам тут свои помидоры. Дома-то у них помидоры небось и не в ходу, экономика-то слабая, по большому счету.
– Простите, мне нужно идти, – сказала Лиза, торопливо гася сигарету о край урны.
Она выбросила окурок, поднялась и быстро пошла к выходу, оставив растерянного парня сидеть на лавочке.
«Нужно быть осторожнее в новом городе», – напомнила себе Лиза по дороге в студию.
– Ну что же, – сказал долговязый Члеянц, поскучневший вдвое. Рядом с ним сидела та же девочка, еще более недовольная, а небритый тип в очках и вовсе исчез.
– Мы еще раз посмотрели вашу запись, – он зашуршал бумагами. – Итак, четыре тавтологии, две фигуры поправления…
– А что это? – спросила Лиза.
– Когда вы сами себя поправляете.
– Это плохо?
– Плоховато. Далее, слишком часты личные местоимения, – отметил нелепый Члеянц. – И со временем. Конец… не знаю, считать ли это, по большому счету, за конец. Не знаю!
Он поднял руки и качнул головой, изображая капитуляцию перед стопкой бумаги.
– Ладно, хорошо, – Лиза поднялась с табурета. От неприязни к этим людям с их дурацкой студией у нее в горле стоял комок. «Тем более», – подумала Лиза, – «что скоро будет противно и за себя».
«Не смей так думать», – приказала она себе, и тут же ощутила первую волну сладкого запретного самоуничижения.
– Нет, я сказала, я хочу ее! – хмурая девочка внезапно поднялась из-за стеклянной глыбы и топнула ногой.
– Анжелика…
– Я хочу, – повторила Анжелика тоном капризного ребенка. – Я хочу, хочу, ХОЧУ ЕЕ!
Она взобралась на стул и вдруг оказалась прямо на столе, развернувшись на каблуках навстречу помощнику директора. Тот укатился назад вместе с креслом. Стальные шпильки взвизгнули по стеклу.
«Некрасиво смотрится на девушках брючный костюм», – подумала Лиза.
– Я сказала, ХОЧУ! – острым носком черной туфли Анжелика пнула белоснежные листы в лицо помощнику, который вяло прикрылся манжетами. – Слушай, мне надоели модельные курвы, у которых с ушей прет эта вся эрудиция! И вообще, меня достало сидеть тут каждый день, понятно?
– Лиза, – несчастный помощник нагнулся, чтобы глянуть на Лизу откуда-то из-под колена бешеной Анжелики. – Лиза, пока что извините нас, пожалуйста, как только мы придем к окончательному решению, мы сразу наберем вас.
– Хорошо, – Лиза кивнула и чуть растерялась, когда искала выход. Позади нее снова бушевала Анжелика, а бедный помощник мямлил что-то про бюджет и уровень.
– Крупная должность, – Максим потер ногти о манжету. – Предложили сразу. Оставалось только подписать.
– И ты решился? – спросила Лиза.
Они сидели в гостиной, неторопливо прикуривая сигарету от сигареты. Лиза всегда много курила после ванны, а Максу просто нравилось быть рядом. На Лизе был махровый халат, и какие у нее были ноги! Какие запястья! Какие волосы!
«Господи», – ужаснулся Максим, – «сколько времени я выдержу с ней в одной квартире, прежде чем изнасилую?»
Но, конечно, он не смог бы – его терзала вовсе не похоть. Жаркий озноб, продиравший Макса, рождался где-то в легких и таял в области желудка, не опускаясь ниже.
Проще говоря, его мучила влюбленность – не желание владеть, а жажда быть обладаемым.
Но какие у нее были волосы.
«Этот оттенок», – думал Максим. Как будто пепельно-серые, но против света – скорее русые, а под вечер – даже слегка рыжеватые, как медь.
Лиза снова о чем-то спросила.
– А? – встрепенулся Макс.
– Ты сразу решился? Стать продюсером?
– А… да… конечно. Может, включить свет? – он приподнялся с дивана.
– Не надо, зачем?
– Ладно… а ты что же? – Максим вытащил из пачки новую сигарету и прикурил, оставив первую тлеть на краю пепельницы. – Кстати, завтра прибывают оставшиеся вещи.
– Хорошо. Что я? Не знаю. Сказали, позвонят.
Макс разочарованно махнул рукой. Он встал, аккуратно выбрался из пиджака и взялся за узел галстука.
– Так говорят, когда звонить не собираются, – сказал он, прикусив сигарету.
Но они позвонили раньше, чем Максим докурил, и даже прежде, чем он снял галстук.
Лиза раскрыла трещавший мобильник и сунула его под сырые волосы.
– Да. Да. Спасибо. Хорошо, – она сложила трубку.
Макс ожидал, что она заговорит, но Лиза только покачала головой, недоверчиво мусоля антенну.
– Что? – спросил Максим. – Что слышно?
– Не знаю, стоит ли этому верить, – ответила Лиза. – Звонил этот Члеянц, помощник…
Макс неторопливо повертел сигаретой.
– Сколько дают? Сколько?
– Пятьсот.
– В месяц?
– В день.
– Что?!
– Пятьсот долларов за день на съемках, – недовольно повторила она, возвращая телефон на столик.
Ей не понравилось выражение на лице Максима. Он наверняка приписал успех себе от начала (Макс находит телестудию) и до самого конца (Макс уговаривает Лизу перебраться в Москву). Хотя было весьма сомнительно, что он мог бы сам высидеть перед камерой ровно пять минут, рассуждая о половых органах.
И хватит пялиться на мои ноги!
Телефон снова зажужжал, осветив полумрак темно-синими сполохами. И снова звонил Члеянц, нелепый помощник директора.
– Лиза, вы знаете, я погорячился, оказывается, – сообщил он радостно. – Представляете, начали сводить бюджет – и ну совсем никак вам не выходит пятьсот условных единиц.
– М-м, – Лиза была расстроена, но едва удивилась. Судя по лицу Макса, он всё понял и расстроился куда больше.
Помощник директора, бормотавший в трубке, предложил Лизе вообразить, какая трудная получается ситуация. Он сказал, что вертел смету так и эдак, но без результата.
– Жаль, – сказала Лиза, яростно отмахиваясь от Максима, который строил нечеловеческие гримасы и старался показать ей, как вести себя в разговоре.
