Через месяц Андрей впервые обратился к нему с поручением. Прервав на половине очередное занятие, он вытащил из-за пазухи тонкий бумажный конверт.

– Сегодня вечером ты должен отнести его по этому адресу. Все вопросы, когда вернешься.

Ник недоуменно оглядел конверт. Что же такое там могло быть, чтобы нельзя было доверить электронной почте? Конверт хранил молчание. Плотная бумага, написанный от руки адрес. Ник всегда плохо запоминал названия улиц, так что указанное название ни о чем ему не говорило. Он вопросительно взглянул на Андрея, тот улыбнулся и развел руками.

– После. А сейчас постарайся почувствовать людей в округе.

Ник послушно сконцентрировался на ощущениях… Внутреннее молчание, звенящая пустота. Медленные жемчужные облака, главное – не обращать на них внимания, забыть о теле, о мыслях, обо всем. Ощущение объема на этот раз появилось значительно быстрее. Поначалу серый, объем начал расцветать буйством красок. Белый, зеленый, оранжевый… Неуловимо цвета сжались до маленьких пятнышек. Разноцветные пятнышки двигались, входя в объем и исчезая за его пределами. Отчего-то Ник знал, что каждое пятнышко – это человек. И каждый цвет что-то означает. Он постарался вглядеться в одно из пятнышек. То начало расти, превращаясь в уставшего курсанта, топающего к себе в домик из столовой.

– Отлично!

Объем исчез, сжавшись до жалких пяти чувств. Андрей, сидевший с закрытыми глазами, удовлетворенно кивнул.

– Молодец, ты растешь. Иди, занятия на сегодня закончены, тебе еще предстоит поездка в город.

Ник попрощался с учителем и пошел в душ. Вечером он вызвал из города такси. Усатый метис, едва услышав адрес, наотрез отказался туда лететь.

– Что вы, что вы, сеньор… И вам не советую, это же настоящее гетто. Там одни банды молодежные. Плохое место, сеньор.

– Увы, я должен туда попасть. Довезите меня насколько можете, уважаемый, а дальше я как-нибудь сам.

Водитель посмотрел на Ника.

– Воля ваша, сеньор, я вас в квартале от того места высажу, а там уж как знаете.

До места долетели на удивление быстро. Несмотря на воскресный вечер, в воздухе было пустынно. На вопрос Ника, в чем дело, таксист пояснил:

– Сегодня же Большой Карнавал, сеньор. День Основания, в этот день коммодор Шацкий впервые высадился здесь, в трех километрах от нынешнего центра города, там все и гуляют нынче. Ну, вот и прилетели. С вас двенадцать сорок, сеньор.

– Держи. – Ник протянул таксисту две купюры, пять и десять кредитов. – Сдачи не надо.

– Благодарю, сеньор.

Таксист закрыл дверь и поспешно рванул машину вверх. Ник огляделся. Его высадили у давно пересохшего фонтана, посреди тускло освещенной аллеи. Метрах в ста начинались унылые ряды пяти– и десятиэтажек с редко освещенными окнами. Дома стояли обшарпанные, с потрескавшимися стенами и зиявшими кое-где темными провалами выбитых окон. Скорее всего лет десять назад неподалеку располагался крупный завод и в прилегающих микрорайонах жили рабочие. Потом то ли компания обанкротилась, то ли завод оказался нерентабельным, и его закрыли, а в некогда жилой район постепенно пришло запустение. Люди разъехались по местам новой работы, остались самые невезучие. Так и выросло новое поколение, которому некуда было податься, кроме как в уличные банды.

Ох черт! Накликал! В полусотне метров из-за угла обшарпанной пятиэтажки не спеша вышли полдюжины затянутых в черную кожу крепких бритоголовых парней. Ник оглянулся. Так и есть, сзади, из подворотни, перекрывая улицу, высыпало человек десять парней и девушек. Ник пригляделся к юнцам, оценивая опасность. Двое в первой группе, явно лидеры, держали в руках легкие пистолазеры, состоявшие на вооружении полиции. Осталь-ные были вооружены чем попало, начиная от ножей и обрезков труб и заканчивая внушительного вида дубинами. Компания явно была под кайфом и вышла на ночную прогулку не для того, чтобы подышать свежим воздухом. Один из вожаков подкинул в руке лазер и, рыгнув, махнул рукой, подавая команду. Обе группы начали не спеша приближаться, охватывая одинокую жертву полукольцом.

Ник еще раз оценил ситуацию. Семнадцать человек, двое вооружены, болевая чувствительность у всех наверняка очень низка. Придется драться всерьез, выкладываясь по-настоящему. Убивать их ему почему-то не хотелось, что осложняло обстановку. Убить просто, гораздо сложнее победить, оставив противника в живых.

Вожак противно загоготал, указывая на него.

– Эй, хлопцы, дивитэс, кто к нам пожаловал! Какой красавчик, аж глядеть приятно. Девочки, никто не хочет милашку на часок? Говорите сразу, а то потом от него токма рожки да копыта останутся, ну по персональному прошению могу кое-что еще сохранить.

Компания дружно поддержала вожака. Они подошли уже достаточно близко, чтобы Ник начал ощущать отвратительный запах дешевого алкоголя. Пора!

Первыми упали, хватаясь за сломанные кисти, обезоруженные вожаки. Ник вертелся ужом, отбивая неловкие удары. Отлетела перебитая посередине дубинка, ее владелец взвыл, получив удар ладонью в лоб. Пальцами второй руки Ник ткнул в сонную артерию молодчика с ножом, тот охнул и осел, закатывая глаза. Если повезет, то минут через десять придет в себя. Ник искренне надеялся, что парень выживет, удар он нанес по всем правилам, строго дозировав усилие. Остальные уже не представляли серьезной угрозы, поэтому Ник ограничивался тем, что оглушал и отбрасывал обмякшие тела. Через пару минут трое самых осторожных и поэтому оставшихся в сознании юнцов обнаружили, что шансов у них маловато и пора делать ноги. Преследовать их Ник не собирался.

Он утер выступивший на лбу пот и замер, услышав поблизости непонятный звук.

– Браво, браво. Так великолепно расправиться с грозной бандой подвыпивших детей.

В пяти метрах на разбитом бордюре, прислонясь спиной к покосившемуся фонарному столбу, сидел Андрей. Непонятный звук оказался обычными хлопками ладоней. Андрей, ехидно улыбаясь, аплодировал ему.

– Ник, да ты просто герой, такой могучий!

Ник почувствовал, что краска заливает лицо. Андрей откровенно над ним издевался.

– Учитель, что я сделал не так?

Андрей неуловимым движением оказался возле него.

– Ты только что чуть было не завалил последний экзамен!

– Почему?

Андрей махнул рукой – пойдем.

– Ты забыл, что тебе противостоят люди! Ты не попробовал с ними договориться, не пытался избежать боя. На свое счастье ты не стал их убивать. Почему?

Ник, чувствуя себя крайне неловко, пожал плечами.

– Может, оттого, что они не представляли особой угрозы.

– Хорошо, иначе мне пришлось бы убить тебя. Посвященный в Искусство не может применять его против людей, никогда!

– Вы никогда не убивали людей?

Андрей замялся.

– Почти никогда. Только предателей во время Тьмы. Тех, кто пытался служить агрессорам, им пощады мы не давали. Ну и потом… Во время Первой войны. После этого никогда.

Он вздохнул.

– И еще, ты слишком сильно поддаешься эмоциям. Вот этого-то я и боялся. За все приходится платить.

– О чем вы, учитель?

– Проходы через Коридор небезопасны, ты знаешь это. И одним из последствий бывает потеря контроля над эмоциями. Приступы бешенства, неуправляемой ярости, в Искусстве слишком много от древних методик берсерков.

Ник перепрыгнул через открытый канализационный люк.

– Это неизбежно?

– Отнюдь, это скорее исключение, чем правило. И все же я испугался, потеряй ты над собой конт-роль…

Он не закончил фразы, а Ник не стал переспрашивать. И без того было понятно, что бы тогда предпринял Рыцарь. Ник запомнил урок и мысленно поклялся всегда держать эмоции под контролем.

Они свернули в узкий переулок между заброшенными корпусами. Проход под маленькой аркой вывел их на полянку, окруженную по-осеннему голыми деревьями. Андрей остановился у ближайшего и прижался к нему лицом.

– Боже, какой запах! Ты знаешь, каждый раз, когда я его чувствую, я просто погружаюсь в детство.

Ник молча подошел и встал рядом. Андрей наконец оторвался от белой с черными пятнами коры и повернулся к нему лицом.