- Хоромы так себе, но пока сгодятся... Во всяком случае лучше, чем на чердаке в этой собачьей конуре, а-ха-ха-ха!.. Эй, ты, человечек, слышишь меня? Никитский почувствовал, что его потянула к девушке, которая стояла уже в центре спальни, какая-то неодолимая сила. Он против воли подбежал к ней и рухнул ниц, а девушка поставила прямо ему на голову свою ножку в изящной туфельке-босоножке и презрительно скривила губы:

  - Такова моя воля! Отныне мой Художник будет жить здесь! Ты меня понял, собака? Кровь прилила к лицу Никитского - никто и никогда не обращался с ним так! -, но ножка девушки была необыкновенно тяжела - она придавливала его к полу, как 150 килограммовая штанга!

  - Да... - прохрипел Никитский.

  - Не 'да', а 'как будет угодно Вашему Высочеству', сволочь, кар-р-р-р! - раздался каркающий голос и из рощицы, что на портрете, в комнату влетел большущий иссиня-черный ворон, сел на спину Никитскому и больно клюнул его в затылок.

  - Совсем оборзели эти денежные мешки, м-мяу! Чуть только денег наворуют, а уже возомнят себя невесть кем! Богами возомнят, черти их раздери, м-мяу! - злобно мяукнул такого же цвета и оттенка кот, ростом с порядочного дога, выпрыгнувший вслед за вороном из темной рощи на портрете, и, встав на задние лапы, тяпнул левой передней лапой Никитского по уху.

  - Кар-р-р-р, не говори! - поддакнул ворон. - Да какие из них боги? Кар-р-р-р! Вот раньше боги были - это да... Помню я эти времена - солнцеокого Аполлона, как он целые города сжигал своим огненным взглядом, ненасытного быкоголова Молоха, который мог сотню визжащих младенцев сожрать за раз и даже не поперхнуться! А эти мрази?! Что они могут? Только деньги воровать да с бабами нежиться! Кар-р-р! Давай разобьем его рожу в мясо, госпожа, не нравится он мне! Как того, который осмелился назвать тебя 'трупом'!

  - М-мяу! Наслаждение...

  - Ну, зачем же так, друзья, зачем же? - рассмеялась девушка. - Мы же, в конце концов, в гостях, а ведем себя как бандиты с большой дороги! И потом, без этого старикана я бы не обрела свою свободу, а потому - да здравствует свобода! - радостно взмахнув руками, она, наконец, сняла свой каблучок с бритой под 'бокс' головы Никитского, а кот и ворон в одно мгновение вспыхнули потоком лилово-фиолетовых искр и превратились в двух изысканно одетых во все черное молодых людей. У 'ворона' на лице был чересчур крупный клювообразный нос и сам он был немного горбат, с длинными и тонкими по-птичьи ногами и руками, а у 'кота' - выдающиеся белые клыки во рту и немного кошачьи зеленые глаза - во всем остальном они были как братья-близнецы: глаза у них горели - хищным огнем и светились в полутьме, у каждого на поясе была шпага и кинжал в серебряных ножнах, на ногах - туфли с серебряными пряжками, бархатные короткие штаны до колен и камзолы на шнурках с высокими стоячими воротниками, а на головах у них были береты с перьями.

  - Ну, вот теперь хорошо! Теперь вы похожи уже на гостей, а не на бандитов! Мы же как-никак в хоромах самих князей Барятинских, не так ли? - и девушка опять звонко и заливисто рассмеялась.

  - Как же, как же... Помним, помним... - поддакнули оба, поднося мягкое старинное кресло своей госпоже, на которое она изящно села, и встали по обе стороны этого импровизированного королевского трона, согнувши свои спины и шеи перед ней, как и подобает верным слугам. - Горит эта сволочь уже двести лет, как головешка. Туда ему и дорога! - Но девушка сверкнула глазками в их сторону и оба притихли.

  - Вы забываетесь, друзья! Не обо всем уместно здесь и сейчас говорить... Встаньте, милейший, встаньте! - высокопарно произнесла девушка и махнула ручкой снизу вверх - и Никитский буквально взлетел с пола и прилип к стене с широко раскинутыми руками, как распятый. Эта шутка вызвала дикий гогот её прислуги.

  - Значит, ты хотел мной овладеть, милейший... - как бы про себя, задумчиво сказала девушка, буравя его глаза своим немигающим взглядом, властно, по-королевски положив свои ручки на высокие подлокотники кресла с выточенными на концах мордами львов. Никитский испуганно затряс отрицательно головой - ни тени охватившего его совсем недавно вожделения уже не осталось - один животный страх, какого он никогда не испытывал, даже на войне...

  - Ах, уже не хочешь... Жаль! - разочарованно проговорила девушка и надула губки, как маленькая девочка, которой что-то пообещали взрослые и ничего не дали. - Странные существа эти люди! - повернулась она в сторону кота. - Разбиваются в лепешку ради чего-нибудь, а когда получают это - забрасывают как надоевшую игрушку!

  - Во-во, госпожа! Знаем мы эту сволочь - сколько девиц он соблазнил да побросал потом - беременными, с детьми... А сколько делали аборт из-за него, мяу!

  - А скольким изменяла эта сволочь, кар-р-р! Оторвать бы ему х..., я бы его склевал на завтрак, с пр-р-р-р-р-евеликим удовольствием!

  - Вы меня расстраиваете, друзья! Я не для того вас привела в приличный такому дому вид, чтобы вы вели себя по-прежнему как дикие звери... - скорчила недовольную гримасу девушка. - Фи! Как грубо!

  Прислуга покорно замолчала.

  - Ну что ж, ну не хочет, так не хочет! - после некоторой паузы всплеснула руками девушка. - Мы же не можем смертных ни к чему принуждать, не так ли, друзья мои? А то Распятый опять на нас жаловаться будет 'наверху', что мы все правила постоянно нарушаем! Но и за вызов тоже надо платить, ведь меня побеспокоили, оторвали от дел...

  - Да, госпожа, в самом деле! - подхватил 'Кот'. - У нас дел - выше крыши! Клиентов - куча! А эта сволочь нас тут беспокоит попусту, мяу!

  - Ха-ха! Кар-р-р-р! Неустойку будешь платить, козел старый, неустоечку! Наша госпожа у фараонов и махарадж плату брала за дело - душу за ночь -, а на тебя и время тратить жалко! Можно, я выклюю у него зенки, чтоб не моргали тут по-скотски, кар-р-р!

  - Ну, зачем же, друзья, зачем же! Душу за беспокойство - многовато будет! Тем более, вы же знаете, отец не любит, когда я посягаю на то, что итак принадлежит ему! Мы возьмем чуть-чуть, самое малое...

  Тут девушка встала и, не торопясь, обошла всю спальню по периметру, медленно, внимательно оглядывая картину за картиной, с наслаждением щупая золото канделябров, дуб мебели, шелк балдахина... И только сейчас Никитский, так и стоящий в позе распятого, с ужасом отметил, что девушка не отбрасывает тени, не отражается в зеркале, а её пальцы спокойно проходят сквозь пламя свечей...

  - Мы возьмем у него эту комнату - даже не дом! - и довольно с него! Пусть здесь живет мой Художник. Художнику ведь место быть со своим Портретом, не так ли?

  - Справедливо, госпожа! Божественно! Невероятно! Вы - сама премудрость и сама справедливость! - льстиво затараторили прислужники, ловя на лету белые ручки девушки и целуя их.

  - А куда денем эту тварь? Да ещё белобрысая вобла мне лично не нравится, мяу!

  - А детей куда, кар-р-р?!

  - А туда, куда хотел сам этот человечек! - торжественно воскликнула девушка и, подойдя к Никитскому, потрепала его по щеке ручкой, притом что от щеки пошел дым и на коже тут же вздулось несколько красных ожогов... - В портрет! Он же так мечтал увидеть свою семью увековеченной в портрете, а-ха-ха-ха!

  - Но, Ваше Высочество, мяу, его же должен был написать Ваш Художник!

  - Фи! В своем ли ты уме, Ашмедай?! Занимать моего Художника такой чушью! У него будет дело получше да поважней, чем рисовать эту свинью с его выводком! - девушка сморщила носик, как будто в него попал какой-то неприятный запашок. - Давайте лучше позовем Нахаша - и все вместе что-нибудь придумаем! Оп-ля! Ха-ха! - девушка звонко хлопнула в ладоши и из злополучного портрета, из полутьмы рощицы, уже выскочил здоровенный черный пес, величиной с годовалого бычка. Пес так же вспыхнул факелом фиолетово-лиловых искр и превратился в более чем двухметрового здоровяка с пудовыми боксерскими кулаками.

  - Вукху! Нахаш! Ашмедай! Быстро - весь выводок сюда! А я уж заготовлю рамку почище! Все трое прошли сквозь запертую дверь, а девушка подошла к стене и длинным ноготком прочертила на стене прямоугольник. От ногтя пошел едкий дым, розовые обои моментально облезли - осталась только черная прямоугольная дыра. Потом она взяла оставшиеся в лукошке цветы и подула на них - ароматная пыльца желтым облаком покрыла черное отверстие и вот - это уже зеленая лужайка, усыпанная цветами, а рядом - сосновый лес. На лужайке разложено покрывало для пикника, разнообразные яства и напитки.