Глава миссии Храма сказал:
– Это знаменитый древний Камень Примирения. Много столетий Храм не вручал никому подобного Камня. Это последний из Камней, дошедших до нас из глубокой древности. Существует легенда, что если этот Камень Примирения перейдет из рук в руки, то даритель и тот, кому подарили, никогда не смогут сойтись в бою друг против друга. Примирение!
– Ну, нам известно, что в Храме много интересных диковин, – насмешливо отозвался Лайбо, который, даже заняв серьезный пост при Леннаре, не утратил веселого и язвительного нрава. – Майорг, отдай им обратно эту штуковину. Потом посмотрим, может, они на самом деле… Проверь еще раз! Гм… В любом случае мы имеем представление о технических возможностях Храма… а они… гм… сущие пустяки… Не засадили же они в эту штуковину взрывчатку, да и не было ее у них сроду.
Последние несколько фраз были сказаны вполголоса и адресовались Арруну, знатному и ученому уроженцу Ганахиды, также занимавшему серьезный пост в Академии Леннара. Тот отозвался:
– Храмовники любят позерство и символические жесты… Наверное, это наш случай. Но где сам?..
Лайбо выставил нижнюю челюсть и выговорил с усилием:
– С ним снеслись из шлюза, ну, того, где… Я слышал, что-то произошло с Эльканом. Однако давненько мне не приходилось видеть у Леннара такого каменного лица, как сейчас, когда ему сообщали новости из шлюза.
– Так что же такое? – тихо спросил Аррун. – Быть может, это имеет какое-то отношение к делегации храмовников?
– Едва ли… Хотя… Не помешает принять все меры предосторожности. Вон как Майорг орудует…
Тем временем произведший повторный досмотр послов Храма Майорг О-кан выпрямился во весь немалый рост и, оказавшись по свою сторону переговорного стола, сделал приглашающий жест. Как выяснилось, он адресовался не Лайбо, Арруну и иже с ними. Точнее – не только им. Из глубокого жерла плохо освещенного тоннеля докатился еле заметный гул, дрогнуло пламя факелов – и в Круглый зал для переговоров вплыл открытый гравитолет, на котором, выпрямившись во весь рост, стояли трое. Это были Ориана, Леннар и начальник всей службы безопасности Академии и личный телохранитель Леннара Кван О.
Леннар понимал толк в эффектных ходах: при подобном появлении главы Обращенных жрецы и Ревнители, присланные Сыном Неба для ведения переговоров, вздрогнули как один, а маленький щуплый жрец, у которого Майорг О-кан обнаружил Камень Примирения, и вовсе пошатнулся на подгибающихся ногах и, прошептав под нос слова охранной молитвы, вытер взмокший лоб тыльной стороной ладони. Гравитолет плыл на высоте человеческого роста, едва не задевая массивом рабочей двигательной платформы затылки Обращенных. Леннар, закутанный в темно-синий плащ, бесстрастно взирал на делегацию Храма. Не без труда он заставил себя сосредоточиться на этом сложном, важном вопросе – начале переговоров с сильным, хитрым и хищным врагом. Мысли были заняты совсем другим… Элькан, Элькан! Нелегко будет распутать клубок мотивов, побудивших ученого так поступить! Нелегко понять, что подтолкнуло его и тех, кто был с ним, к уходу. Нет, нельзя, не следует сейчас думать об этом! Переговоры – прежде всего…
Между тем старший Ревнитель брат Эрриваан, сдержанно и не без внутреннего трепета поприветствовав Леннара, заговорил:
– Прежде чем проронить хоть слово о деле мира, позволь мне по поручению Верховного предстоятеля арламдорского Храма, Сына Неба, держателя законов Чистоты, преподнести тебе сей древний артефакт. Это Камень Примирения, последний из пяти… Легенда гласит, что это окаменевшая кровь забытого падшего бога, который, умирая, вознес пресветлому Ааааму молитву о прощении. Я сознаю, что и ты, и я далеки от того, чтобы доверять этому безоговорочно или вообще в какой бы то ни было малой степени… Однако с твоим появлением в пределах нашего мира некоторые легенды стали сбываться. Быть может, и в Камне Примирения есть… гм… какое-то зерно истины. Так или иначе, прими его в знак доброй воли, приведшей нас сюда, в это древнее и мирное место, никогда не осквернявшееся пролитой кровью.
– Длинно и путано, брат Ревнитель, – отозвался Леннар, – но я принимаю… Майорг О-кан, возьми у него…
Брат Эрриваан поднял руку, отдавая приказ тощему жрецу, снова извлекшему Камень Примирения из-под облачения. Высоченная фигура Майорга О-кана совершенно заслонила тощего жреца от глаз Обращенных, лишь смотрящему с возвышения Леннару и его телохранителю Квану О были видны остриженный затылок и плечо тощего. Майорг протянул руку, тощий жрец подался навстречу. То ли его пальцы неудачно сжали грани Камня, то ли просто дрогнула рука – но только, не добравшись до широкой шестипалой кисти воина наку каких-то поллоктя, массивный многогранник выскользнул из руки храмовника и, тускло звякнув о каменный пол зала, раскололся надвое.
Тощий жрец окаменел. У него отвисла нижняя челюсть, когда он, вперив взгляд в пол, смотрел на изуродованный камень. Внутри него обнаружилась небольшая полость. Тощий жрец заморгал, но опытный физиономист, верно, смог бы определить, что в своем показном ошеломлении тощий храмовник несколько переигрывает. Могучий Майорг О-кан, которого происшедшее, по всей видимости, нисколько не смутило, сказал с тяжелой кривой усмешкой:
– Видно, твои боги, жрец Благолепия, не хотят, чтобы ты шел на примирение с Обращенными.
Тощий жрец попятился, как будто рослый наку с силой толкнул его в грудь. Майорг О-кан наклонился и, зажав в огромной кисти оба осколка Камня Примирения, произнес:
– Он еще и пахнет. Цветами какими-то, что ли…
– Цветами, – фыркнул насмешник Лайбо, – как на погосте…
У Орианы дрогнули брови. Леннар, все это время хранивший молчание и недвижимый, вдруг одним прыжком перемахнул через край платформы гравитолета и опустился на каменный пол рядом с Майоргом О-каном. Обычный человек при подобном маневре непременно сломал бы себе шею или по меньшей мере вывихнул ногу, но предводитель Обращенных проделал все с такой легкостью, словно его тело ничего не весило. Едва успев приземлиться, он выхватил обломки Камня Примирения из руки воина наку и поднес к глазам. Его ноздри беспокойно шевелились, улавливая исходящий из расколотой полости камня тонкий, едва уловимый запах, в самом деле похожий на аромат каких-то полевых цветов. Глаза Леннара стали темными, еще недавно наморщенный лоб разгладился, и тот, кто знал главу Академии чуть ближе, чем средний Обращенный, догадался бы, что Леннар уже понял, с чем он имеет дело и откуда взялся этот ласковый, тонко обволакивающий ноздри цветочный запах.
Кван О ударил всей ладонью по сенсорной панели пульта управления гравитолетом, и тот нырнул к самому полу, поравнявшись с одинокой фигурой Леннара, все так же державшего в ладони две половинки расколотого многогранника. У Квана О была тонкая интуиция, куда более тонкая, чем у его могучего младшего брата, и оттого он сразу же, не медля, раздвинул угрюмо сомкнувшийся ряд посланников Храма (те, кажется, пытались едва уловимо сопротивляться возмутительному нажиму наку). Две длинные руки рассекли воздух, и уже в следующее мгновение телохранитель Леннара вынырнул из проредившихся рядов посольства, держа в одной руке слабо трепыхавшегося тощего жреца, а другой крепко прихватив за плечо руководителя миссии Храма омм-Эрриваана. Последний, впрочем, попытался высвободиться, и, верно, возникло в лице гордого Ревнителя что-то свирепое и грозное, раз младший брат из клана О-рего, Майорг О-кан, вскинул свой плазмоизлучатель и выразительно тряхнул им, давая понять, что не поколеблется пустить оружие в ход в случае чего.
Леннар поднял голову.
– Что прикажете с ними делать, счастливый сьор Леннар? – скороговоркой спросил Майорг О-кан, сдобрив свой вопрос крепким ругательством на родном языке. – Они… Что это?
– Помолчи, Майорг, – прервал его старший брат и занял выжидательную позу: подтолкнул обоих храмовников ближе к главе Обращенных и, сложив руки на груди, упер правый кулак в свой крепкий подбородок.
Леннар произнес медленно и словно нехотя:
