Ага, в этом доме у меня тоже бардак. Тряпки беспорядочно валяются по стульям, кружка с остатками кофе стоит на столе рядом с кучей бумаг. Пепельницы не видать, похоже, во сне я не курю. И в самом деле, как можно курить, когда спишь? Так, тряпки в охапку.

– Расмус, устраивайся, пока я буду собираться. Выпить хочешь?

– Смотря чего, – согласился капитан, устроившись в кресле. – Немного холодной воды, очень холодной.

Я быстренько пихнула шмотки на полку шкафа и отправилась на кухню. По дороге к холодильнику свалила грязную тарелку в мусоропровод, протянула руку к стакану. Неожиданно он медленно и плавно оторвался от полки и, вальяжно покачивая боками, самостоятельно поплыл к холодильнику. Хлопая глазами, я с открытым ртом наблюдала за его эволюциями.

Дверца холодильника приоткрылась, из нее легким движением выпорхнула бутылка с водой, на пару со стаканом они совершили несколько изящных танцевальных па, после чего стакан наполнился. Бутылка вернулась в холодильник, который закрылся сам собой, а стакан лениво обогнул меня, направляясь к дверям.

Я повернулась за ним вокруг своей оси, обнаружив, что капитан стоит, прислонившись к косяку, со счастливой физиономией наблюдая за моей реакцией. Он протянул ладонь, стакан осторожно приземлился на нее.

– Хотел облегчить тебе жизнь. И заодно немного развлечь. Получилось? – осушив стакан, весело усмехнулся Макмиллан.

Я покачала головой, но, конечно же, не выдержала и рассмеялась.

– Получилось. Доволен?

– А как же! – он весело фыркнул. – Поскорее шевелиться не можешь?

Стакан на приличной скорости своим ходом отправился в мусор. Я пожала плечами и фыркнула:

– Тоже мне, колдун. Да ты просто фокусник и клоун!

– Есть немного, – он подтолкнул меня в бок. – Поторопись, сил не хватает тебя дожидаться!

Я вернулась в комнату и замерла, вытаращив глаза. На полу стояла моя сумка, набитая и застегнутая, полностью готовая к употреблению. Нет, как хотите, а такое зрелище никакая женщина выдержать не в состоянии! Я зарычала от негодования:

– Это еще что такое? Ты что, рылся в моих вещах? И что ты в нее засунул?

– Еще чего! – капитан пожал плечами. – За кого ты меня принимаешь? Я просто велел ей собраться в дальнюю дорогу, она сама все сделала. Пошли!

Он подхватил сумку и рванул к выходу.

– Стой! – завопила я. – Откуда мне знать, что взяла эта безмозглая сумка?

– Не волнуйся, – Макмиллан снова вцепился в мою руку. – Там все, что ты обычно берешь с собой. И вообще, я не смотрел, как она укладывалась, успокойся! Ты же видела, я воду пил!

Воду он пил! Злодей! Только этого еще не хватало! Ну, если там не окажется нужных мне вещей… По стенке размажу!

– Не надо меня по стенке размазывать, в сумке есть все, что тебе может потребоваться!

– Ты что, еще и мысли мои читаешь? – я почти рассвирепела.

Он остановился посередине лестничного пролета, бросил сумку на ступени и принялся хохотать, схватившись за живот:

– Ты же себе под нос бормочешь всю дорогу! Во весь голос!

Нахохотавшись всласть, этот жуткий тип поволок меня дальше.

Вот и крыша, и красный флаер на ней, а потом мои темные окна, затем освещенный центр города и, наконец, сине-зеленый лес за городом. За лесом розовая река, неяркие фонари фермерского поселка, за ними туманные поля, чернеющий лес, желто-фиолетовое озеро, отражающее остатки заката. Еще одно озеро, на этот раз темно-синее, опять лес, совсем черный, наконец, бьющий по глазам из темноты свет прожекторов космодрома…

Флаер лихо брякнулся на посадочную площадку. Капитан неторопливо вышел наружу и галантно подал мне руку.

– У тебя есть последний шанс остаться, – он пристально взглянул на меня из-под прищуренных век.

Так, искры в его глазах я видела, но не успела рассмотреть, какого цвета сами глаза. Следовательно, нужно лететь, иначе так и не узнаю, какого именно?

А зачем, собственно, мне знать, какого цвета глаза у этого кошмарного типа? На кой черт оно мне нужно? Вдруг это он и есть, страшный и рогатый? Не успеешь оглянуться, а он уже у тебя за спиной и тянет длинные руки прямо к шее. И не увернуться, не спастись… Только проснуться…

Телефонный вопль врезал по ушам так, что я едва не свалилась с дивана. Телевизор тихо потрескивал серым пустым экраном. В темноте, судорожно пытаясь нашарить телефон, я уронила трубку, она с грохотом ударилась об стену. Кое-как поймав ее за болтающийся провод, с досадой поднесла к уху. Мне ведь снилось что-то такое… такое… приятное? Никак не вспомнить, черт!

Голос Натальи громом шарахнул по барабанным перепонкам:

– Что с тобой, мать? Я тебе звоню, звоню, а ты к телефону не подходишь! В могилу решила меня свести раньше времени? То у нее кофты разговаривают, то трубку не берет!

Пошарив по стене, я щелкнула выключателем, обнаружив его лишь с третьего захода. Свет так больно ударил по сонным глазам, что они сразу же заслезились. Потерла изо всех сил зажмурившиеся веки, проморгалась и взглянула на будильник. Ничего себе…

– Это ты меня скоро в могилу сведешь, – хмуро заметила я, чувствуя себя виноватой. – Два ведь часа ночи!

– А что мне оставалось делать? Сначала пугаешь меня до судорог, потом исчезаешь. Я, между прочим, тоже не сплю. Бегаю, как дура, по квартире, спать не могу, накурилась до зеленой рожи. Что с тобой случилось?

– Да ничего! Замоталась в твою кофтень, пригрелась, да и уснула нечаянно мертвецким сном, вот и все.

Наталья взвыла, едва не плача:

– Мымра ты! И из-за тебя я не сплю, идиотка!

– Вот именно. Было бы из-за чего переживать. Что со мной может случиться? А теперь я сон не могу вспомнить.

– Тебе еще и сны снятся? – Наталья разозлилась. – Так, завтра вечером, вернее, уже сегодня, я к тебе самолично заявлюсь расследовать обстоятельства.

– Конечно, если человеку приснился сон, то у него с головой точно не в порядке, – фыркнула я. – Ладно, приходи и бутылку прихвати по дороге. Хотя нет, не надо, сама куплю, а то притащишь снова очередную несъедобную дрянь.

– Это была не дрянь, а ликер!

– Может, и ликер, но от него почему-то зубы склеивались, – ядовито возразила я. – Ну все, успокоилась? Мне можно идти спать дальше?

– Да иди ты куда хочешь! – Наталья бросила трубку.

– Спокойной ночи, – вежливо пожелала я телефонному гудку.

Но вместо того чтобы идти досыпать, потащилась на кухню. Поставила чайник, вспомнила про бесполезно жужжащий телевизор, сходила, выключила. Мучительное стремление вспомнить, что же мне снилось, осталось безуспешным. Что-то приятное или интересное, или то и другое вместе. Жаль, почему-то хорошие сны я запоминаю редко, а вот гадость всякую исправно помню.

Ох, просплю, застонал организм, не встать мне утром ни за что. Твои проблемы, злорадно ответила я, с наслаждением заваливаясь в кровать.

На этот раз мне не снилось ничегошеньки. Вяло прореагировав на будильник, то есть мужественно дождавшись, пока он вызвонит все, я крепко заснула дальше. Но надрывный звонок телефона все-таки вынудил меня проснуться и кое-как дотащиться до него. Так и есть, шеф, и совсем не добрый. Злой, вернее, злющий!

– Ты куда провалилась? – рявкнул он.

– Кажется, приболела. Голова просто отламывается, – простонала я тоном умирающего лебедя.

Получилось очень натурально, шеф поверил и смягчился.

– Ты что, серьезно? – встревожился он. – А как же статья?

– Статья здорова, – мрачно ответила я. – Может, я и не заболела, просто не выспалась из-за нее.

Шеф мой, когда дело доходит до работы, превращается прямо-таки в маньяка, но, в общем, он человек добрый. Поэтому меня нисколько не удивила его следующая реплика.

– Слушай, ты сможешь хоть после обеда приползти? Разговор есть, серьезный.

– Собрался в очередную телегу запрячь? – мое мрачное настроение резко ухудшилось. – Такие разговоры у тебя только на одну тему.

– Ну, может, тебе еще и понравится. И в любом случае, кроме тебя, некому.