— Хевра? Манила. Здравствуй. Да, все в порядке. Надеюсь, и у тебя все хорошо? Ну, я рад за тебя, брат. Рад за тебя. Слушай, звон пошел, сходняк Кроху объявлять собирается? И когда? В полночь? А кто предъяву двигать будет? Смольный? Это хорошо. Мужчина он реальный и базары держит реально. Конечно, буду. Конечно, брат. И бойцов возьму. — Манила поднял руку, и подоспевший официант поставил на его столик высокий бокал подсоленного томатного сока. — Слушай, мне бы с тобой встретиться надо заранее, вопросы кое-какие перетереть. Да что ты, брат. Что нам-то с тобой делить? Мы люди честные, каждый со своего огорода кормится. Вопрос меня беспокоит чисто реальный: сдается мне, когда Кроху свалят, куски его под себя Смольный заберет. Согласовать бы нужно, как держаться, чтобы и нам кое-что обломилось. Разборы разборами, а про дело забывать не стоит. Короче, давай забьемся так. Встретимся у меня, в «Царь-граде», в десять. Бери своих бойцов и подтягивайся. А отсюда вместе на «стрелку» подкатимся. Будешь? Ну и отлично. Договорились.

Манила положил трубку, допил сок, отставил стакан, набрал другой номер.

— Кроха? Это я. Хевра зарубился быть. Как договаривались. Лады. — И повесил трубку, подумал, глядя в стену, вздохнул: — Чего людям спокойно на белом свете не живется?

Манила повернулся, поманил к себе сидящего за соседним столиком Леву Кона. Тот послушно подошел. По лицу понимал: напряги пошли.

— Левушка, — Манила поскреб узловатым пальцем подбородок. — Вызови сюда ребят. Много не надо, человек пятнадцать хватит. Чтобы часикам к шести вечера здесь были. При стволах, как положено. — Он еще минуту помолчал и закончил горестно: — Валить людей будем, Левушка. Реальных людей валить.

В то самое время, когда Манила отдавал указания Леве Кону, двое бойцов Вячеслава Аркадьевича бродили по авторынку, вылавливая местных шлюх и задавая им один и тот же вопрос: «Где Лялька Стрекоза?»

Дело осложнялось тем, что большинство девочек здесь были «плечевые». Пристраивались к кому-нибудь и ехали куда глаза глядят, поддерживая чисто бартерные отношения: аренда тела в обмен на постель и хавчик. И так до конечной. Романтичные девушки, настоящие энтузиастки своего дела. Обратно возвращались с дальнобойщиками, везущими груз в Москву или Питер. Ввиду дальних концов девчонки отсутствовали по месяцу, а то и больше. Стрекоза же, судя по всему, вообще была новенькой. Искать ее — все равно что иголку в стоге сена с миноискателем. Она могла уехать и объявиться только через пару месяцев. Ее могли убить. Наниматель, которому она сдала Кешу, или те же клиенты. По-всякому бывает в дороге. Шлюхи, кто их хватится-то?

Бойцы уже поняли, что везения сегодня не будет, и даже стали прикидывать, как им разжалобить бригадира, — приказ-то зацепить эту самую Стрекозу не откуда-нибудь пришел, «папа» лично озаботился, — когда рыжая соплюха лет четырнадцати, приглядывающаяся к залетным фраерам, торгующим у «зверья» новенькую, явно краденую «девятку», хлюпнула носом и настырно заявила:

— Лялька Стрекоза? Помню. Центровая телка.

— Да ты че? — не поверили в удачу бойцы. — Где ее найти, знаешь?

— Ну, а если знаю, че мне с этого будет? — рыжая соплюха таращилась на них нахальными зелеными глазищами и ни черта не боялась, дура.

— Стольник баксов, — поджал губы один из бойцов.

Понятное дело, хрен бы она получила, а не стольник. Огребла бы по роже и покатилась на новенькой краденой «девятке» с фраерами в их за…ный Крыжополь.

— Двести, — тут же сказал второй боец.

А и правда, фиг ли мелочиться-то? Не все равно, за стольник по роже давать или за два стольника?

— Бабки сперва покажи, — прищурила зеленые глазищи соплюха.

— Да ладно, че ты? — Первый боец полез в карман, достал жменей салат из купюр, в котором штатовская «зелень» мешалась с российской «капустой». — Лаве есть у нас. Пошли в тачку только, чтобы здесь не отсвечивать.

Соплюха хмыкнула, оценивающе оглядела парней с головы до ног, кивнула деловито:

— Ну, пошли, — подтянула на ходу колготки.

— Во дает, лярва, — буркнул один из бойцов.

Они уселись в белый «Ниссан» — оба парня впереди, девица сзади.

— Классная у тебя тачка, — одобрительно сообщила соплюха тому, что сидел за рулем.

— Не п…и, сам знаю, — отрубил водитель. — Так че ты там насчет Стрекозы-то пела?

— Центровая она. Я ее пару раз у кабаков видела. На «Поле» и у «Индуса». Буратины вокруг нее стадами бегают. Сразу видать — «зелени» у них навалом, хоть ж…пой ешь.

— Погоди, слышь, — оборвал ее второй пехотинец. — Че она у кабаков-то делала? Чисто снималась, что ль?

— Это ты снимаешься, лох, — презрительно скривилась соплюха. — А такие, как она, не снимаются. Таких снимают.

— Ты че, овца? — огорчился боец и стукнул соплюху по лбу. Ну, не сильно стукнул, а так, слегка, только чтобы мозги вправились куда надо.

— Погоди, — остановил его второй. — Это точно она была? Стрекоза?

— Да точно, — соплюха утерла нос.

Расклад менялся по ходу дела. Пошли сплошные темные непонятки. «Метрополь», в просторечье «Поле», и «Агра», он же «Индус», — точки денежные. Цены там… Девочки, что тусуются у таких кабаков, реально даже плюнуть в сторону авторынка посчитают западло, не то что клиентов брать.

— А какого болта она тут-то делала? — решил прояснить ситуацию первый боец.

— А ты вообще пошел в ж…у, — огорченно вякнула соплюха. — Я с тобой, козлом, разговаривать не буду.

— Да ладно, че ты, — вступился за приятеля второй. — Мы тебе компенсируем. Так чего Стрекоза тут-то делала? Клиентов, что ль, снимала?

— Не, если бы она хотела клиента снять — сняла бы без вопросов. Я ж говорю, телка центровая. Она пацана одного ждала. Кешу. Он тут сначала сборщиком работал, потом на «смотрящего по участку» ушел. Заморыш такой, щупать нечего. Не знаю уж, чего она в нем нашла.

— А ты-то сама как думаешь? — спросил второй.

— Да забашлял ей кто-то за него конкретно. Иначе хрен бы она тут появилась.

— И что? Дождалась она Кешу этого?

— Дождалась.

— И что?

— Дальше уехала с ним, и больше я их тут не видала. Ни Стрекозы, ни Кеши. Пацаны ихние приезжали сегодня утром, рынок трясли, нас выстроили реально, по росту, всех. Кешу искали. Не нашли, конечно.

— А давно ты Стрекозу видела в центре-то? — спросил первый.

— Весной раза два. В мае, кажется. Или в апреле? И совсем недавно уже. Может, неделю назад или дней десять, точно не помню.

— И все время у кабаков?

— Ну да. Натурально.

— Молодец, умница, — второй поднял мобильник, который постоянно держал в руке, набрал номер. — Алло? Шнур? Это я. Да с рынка еще. Не, саму не нашли, но тут овца одна малахольная говорит, что неделю назад эту самую Стрекозу у кабаков видела. В центре, да. У «Поля» и у…

Договорить он не успел. Кто-то постучал в окно. Боец повернул голову и увидел двоих ребят. Один стоял, согнувшись в пояснице, заглядывая в салон «Ниссана», улыбаясь вполне добродушно. Второй топтался рядом, оглядываясь. По виду — типичные братки, местные, «американские».

— Чую, повалят сейчас понты трехпудовые, — процедил первый.

Второй трубку отключать не стал, положил на панель «Ниссана», чтобы бригадир на том конце мог слышать весь базар. Если их зацепят, то свои будут знать, где искать и кому предъявы выкатывать. Но стекло опустил.

— Здорово, братан, — улыбнулся второй довольно приветливо.

«Американец» секунду разглядывал обоих, затем спросил:

— Вы чьи, бойцы? Чего тут рисуетесь?

— Слышь, братан, да ты расслабься, реально. Мы только заехали на секунду, чисто тачку себе присмотреть, вон, — он кивнул за плечо, — девочку зацепить. Нам вашего не надо.

— Своих «дырок» мало, что ли? Или тачки на ваших кусках уже не водятся? — усмехнулся недобро «американец».

— Да водятся, братан, — ответил второй, опуская руку под сиденье. Не понравилось ему начало разговора. — И тачки водятся, и «дырки». Все водится.