Километра через три я увидел её. Несколько серых крыш удивленно выглянули из густой зелени словно желая разглядеть того , кто решил потревожить их тихое , сонное , старческое одиночество .

   Так вот она какая , сказочная страна Лонгоя , грезившаяся мне в холодные , одинокие ночи в виде царства удивительно добрых и сильных людей. Земля о которой так тосковала моя мама.

   Лонгоя , лонгоя ... Лебеди ли , пролетая над тобой , обронили с голубого неба свой ликующий клич , ставшим твоим именем , или звонкие , чистые ручьи , сбегающие с крутобоких холмов , напели его в чуткое ухо первого поселенца пришедшего сюда в поисках тишины и покоя в стародавние времена , только в имени твоем удивительно сплелись и трубный глас тающих в вышине лебединых стай , и звонкие песни весенних ручьёв .

   Я стоял посреди тихой деревенской улицы и горькая грусть вливалась в мою душу вместе с теплым , пахнущим лесным разнотравьем воздухом .

  В прочем , деревни , как таковой , не было. Сквозь заросли калины и сильно разросшихся кустов смородины едва проглядывались квадраты стоящих здесь некогда домов . Домов уже не было , и только земля еще хранила память о них, словно не хотела забывать тех кто жил здесь , на этой земле . Работал на ней . Обильно поливая её своим потом и слезами . И любил . Любил так , как любят невесту , жену , мать вскормившую их .

   Мертвая деревня . Деревня - труп . В какой земле вызрела та злая сила уничтожившая тебя , разогнавшая по белу свету твоих детей , лишив их крова , родины , права жить на своей земле .

   Нет не шакальи стаи жестокого хана Мамая прошли здесь . И армии заносчивого Наполеона не дошли сюда . Не дошли и очумевшие от крови гитлеровские орды.

  Но кто же !? Кто !? И Зачем ? Но только грустный , чуть слышный шепот листьев был ответом на мои горькие думы .

   Не знаю , сколько времени я простоял бы вот так , посреди разоренного по чьей - то злой воле , человеческого жилья , если бы не раздавшийся за моей спиной тихий скрипучий голос , который заставил меня вздрогнуть и оглянуться.

   Передо мной стояла сгорбленная , седая старуха. Во всем её облике , нелепо согнутой фигуре , изборожденному глубокими морщинами лицу ощущалась беспощадная работа времени. Она походила на только что вставшую из гроба мумию и только глаза её , со старческим спокойствием смотрящие на мир , оставались живыми.

  - Напугала я тебя ? - спросила она усмехнувшись . - Да и то сказать , страшна я стала . Старость - то никого не красит . Жду вот , когда Господь приберет , да верно рано еще , заблудилась где - то моя смертушка , не идет окаянная . Не нужна я еще , стало быть , Богу -то. Согрешила где сильно ? Али еще чего ?

  - Да я и не испугался , бабушка ,- ответил я смутившись . Мне было очень жаль , что я напомнил невольно своим поведением старушке о наступившей старости . И ещё , я испугался , что она , обидевшись на меня , исчезнет так же быстро и неожиданно как и появилась и я вновь останусь один посреди заброшенного людьми пепелища , погруженного в строгую , кладбищенскую тишину .

  - А люди - то еще здесь живут , бабушка ? - спросил я желая завязать разговор .

   -Люди -то ?- переспросила старушка . - Да живут люди , чего им здеется ?

  - А ты сам -то чей будешь? -спросила она помолчав . Нашенский , али не здешний ?

  - Приезжий я бабушка . ответил я ей громко ,думая , что старая женщина наверняка туга на ухо .

   - Да ты не кричи ,- усмехнулась старушка заметив мои старания . - Не кричи. Господь милостив , слух - то мне сохранил . Вот зрение , глазыньки мои , совсем плохи стали . Ну и то сказать - осьмой десяток пошел , как земелюшку - то нашу топчу, слава Богу .-она несколько раз суетно перекрестилась и прошептав скороговоркой слова благодарности Господу , вновь приступила к выяснению моей личности. Я объяснил старушке , что приехал я сюда с севера , куда были высланы мои родители в тридцатые годы .

  -Жили они здесь , до высылки .Понимаете ? А я уже на севере родился .-

  -Ты фамилию свою назови ,- попросила старушка ,- по обличию твоему не могу я признать , чей ты.-

  -Елисеев я , бабушка. Помните , может быть , Елисеевых ?- Называя свою фамилию я ожидал , что старушка начнет меня расспрашивать , но она молча стояла передо мной , устало прикрыв глаза , лишенными ресниц веками.

  - Помню ,- ответила она наконец тихо , -как не помнить. Память - то Господь не замутил еще...

   Память у Варвары Степановны , так звали старушку , была еще действительно светлой , и я в этом очень скоро убедился , как только перешагнул порог её дома.

   Высыпав передо мной целый ворох фотографий , она , показывая мне их , называла имена и фамилии тех , кто был сфотографирован , где жил , на ком был женат . Называла имена детей и внуков . И тут случилось странное. Время вдруг быстро - быстро потекло назад . Поднимались разрушенные дома . Возвращались из небытия давно отошедшие в иной мир люди . Стены дома Варвары Степановны словно вдруг раздвинулись , впуская всех , кого возвращало нам время.

   Фотографии моих родственников , всех , кто принадлежал к родам Елисеевых или Стригалевых , мать моя до замужества была Стригалева , Варвара Степановна подавала мне. Вскоре у меня скопилось несколько десятков снимков , а она все подавала и подавала мне схваченные желтизной фотографии.

  - У вас здесь , Варвара Степановна целый архив , -сказал я принимая из рук старушки очередной снимок .

  - Архив и есть ,- согласилась она . - Люди -то , уезжая , побросали все. Не до того им видать было . Да и то сказать , на что она им , память -то . не продать , не заложить. Бремя одно тяжкое . Вот я и пособирала всё. Авось и вернется еще кто , потянется к корням родным . Сказав все это , Варвара Степановна помолчала несколько минут грустно глядя в угол , откуда взирали на нас с потемневших от времени икон , строгие лики святых.

   - А матерь - то твоя жива еще , аль представилась уже -? спросила она нарушив наконец затянувшееся молчание .

   - Мама умерла , - ответил я старушке ,- Давно уже умерла -

   - Царство ей небесное. Ведь моложе меня была девонька , - горестно качая головой и крестясь прошептала Варвара Степановна.

  - Моложе была а уже и нет её. Доканала и её , видать , судьбинушка горькая. Скоро и меня приберет Господь . Заждалась я .

  - Мама скучала сильно ,- сказал я , стараясь отвлечь старушку от мысли о неминуемой смерти .

  - Знамо скучала ,- откликнулась Варвара Степановна ,- как же не скучать по родимой сторонушке . Душа -то живая , болит чай .

  До позднего вечера просидел я над ворохом старых , пожелтевших Фотографий , слушая неторопливый рассказ Варвары Степановны о горькой судьбе жителей Лонгои . Кто из них погиб в гражданскую . Кто расстрелян новой властью . Кто выслан , как и мои родители . Кого подобрала новая война . А кто , испугавшись Сибири или расстрела одним махом рубил по всему , что связывало его с родной деревней , и зажав стонущую душу в кулак , бежал из отчего дома мыкать свою судьбу по белому свету.

   - заговорила я тебя совсем ,- прервала мои думы Варвара Степановна . - Ночь на дворе , а ты у меня не поеный и не кормленый . Хороша хозяйка , нечего сказать ,укорила она себя.

   Пока старушка чистила на кухне картошку Я , оторвавшись от фотографий , выпотрошил свой рюкзак с северными запасами . Десяток банок тушенки и колечко копченой колбасы пришлись очень даже кстати и ужин у нас , со слов Варвары Степановны , получился просто царский. Не хватало только хлеба .Ты уж меня прости ,- сокрушалась старушка . - Игорешка , внучек мой обещал подъехать да загулял видать в столице - то , и забыл шельмец , что бабка без хлеба сидит . -

   Со слов Варвары Степановны я узнал , что и её судьба не миловала . В том же тридцать четвертом году выслали и её.

  - С мужем то мне не повезло . Хворый был . Болел все ,- рассказывала старушка горестно вздыхая и вытирая кончиком платка слезящиеся глаза . - А в тридцать втором -то и представился , царство ему небесное , не к ночи будь помянутый. Ну и осталась я одна -