– Верлена?

– именно Верлена!

тут он придвинулся и заграбастал мои яйца. я отвел его руку.

– в чем дело? – удивился ниггер.

– не сегодня, малыш, я ищу своего друга.

– о, извини… – и отвалил.

я еще раз оглядел этот бордель и уже собирался слинять, как вдруг приметил в дальнем углу бабенку. ноги ее были раскинуты, но, похоже, она пребывала в полном отрубе. я подгреб поближе и присмотрелся повнимательней. спустил штаны. приспустил трусы. бабенка выглядела что надо. я пристроился и вдул ей. вдул по самые яйца.

– о-о-ох, – простонала подо мной она. – здорово! у тебя такой выгнутый! прямо как багор!

– последствия аварии. это было еще в детстве, свалился с трехколесного велика.

– у-у-ух…

я уже был недалеко от финиша, как вдруг что-то твердое и горячее вонзилось мне между ягодиц. у меня искры из глаз посыпались.

– эй, какого черта! – завопил я, вскакивая и отбиваясь.

в моей руке оказался огромный хуина.

– чего это ты удумал, приятель? – спросил я его владельца.

– слушай, друг, это такая игра, как в подкидного, – пояснил парнишка. – если сел играть – принимай ту карту, которая тебе выпадет из колоды.

я натянул трусы, затем брюки и удалился.

Биг-Джек и Мэгги исчезли, пара придурков распластались прямо на полу. я отыскал еще пива, прикончил его и вывалился наружу. солнечный свет ошарашил меня, как красная мигалка патрульной машины. я отыскал свою развалюху на чужой подъездной дорожке с пришпиленным парковочным талоном. но вырулить можно было, место оставалось. народ тут борзый, но не беспредельщики, за что и люблю.

притормозив на заправке, я узнал у мужика, как мне вырулить на шоссе. я катил домой, обливаясь потом и кусая губы, чтобы не заснуть. вот наконец дома. в почтовом ящике письмо из Аризоны – от бывшей жены.

«…я знаю, ты бываешь одинок и подавлен. сходил бы тогда в “Бридж”. думаю, тебе понравится тамошний народ. во всяком случае, некоторые. или сходи на поэтические чтения в унитарной церкви…»

я пустил воду в ванну – горячую. разделся, отыскал пивка, ополовинил, поставил банку на край ванны и погрузился в воду, взял мыло, мочалку и принялся намыливать сначала ствол, потом яйца.

я встретился с Нилом К., дружком Керуака[9], перед самым его отъездом в последнее мексиканское турне за смертью. глаза у него были навыкате, головой он залез чуть ли не в самый динамик. он трясся, подпрыгивал в своей белой футболке, пучил глаза еще сильнее, подпевая клокотавшей музыке, словно кукушка. опережая ритм на какую-то долю такта, он будто командовал парадом. я сидел, потягивая пиво, и наблюдал за ним. у меня с собой было полдюжины или даже дюжина пива. Брайн суетился, давая указания двум юнцам, чтобы они запустили пленку с каким-то фильмом. так он рассчитывал прикрыть провальное выступление поэта из Фриско, черт, забыл его имя… ну, в общем, никто не замечал Нила К. а Нилу К. было наплевать на это. или он так здорово прикидывался. когда два юнца отчалили, а песня в колонках стихла, Брайн представил меня неподражаемому Нилу К.

– угощайся, – кивнул я на упаковку с пивом. Нил выдернул бутылку, подкинул ее, поймал, смахнул пробку и осушил 0,5 л в два глотка.

– бери еще.

– обязательно.

– а я считал себя чемпионом по пиву.

– я шебутной пацан. кстати, читал твои вещи.

– а я твои. про то, как голый парень выпрыгнул в окно из ванной комнаты и спрятался в кустах, – отличная штука.

– о да. – он снова приложился к пиву.

Нил не садился, он постоянно двигался, эдакий сгусток энергии, вечный огонь и при всем при этом ни грамма агрессии. он не мог не нравиться, хотя Керуак здорово его подставил, а Нил, конечно, подставился и продолжал подставляться. но сразу было видно, что Нил нормальный пацан, а, с другой стороны, Джек ведь просто написал книгу, это не он создал Нила. скорее уж погубил, вольно или невольно.

Нил танцевал по комнате на подошвах вечного кайфа, его лицо выглядело старым, больным, зато тело – это было тело восемнадцатилетнего.

– не хочешь с ним помериться, Буковски? – поинтересовался Брайн.

– ага, давай помашемся, мужик? – затанцевал вокруг меня Нил.

и снова никакой агрессии – просто игра.

– нет, увольте. мне уже сорок восемь стукнет в августе. я свое отвоевал.

я бы с ним не справился.

– когда ты последний раз виделся с Керуаком? – спросил я.

по-моему, он сказал, то ли в 1962-м, то ли в 1963-м, короче, давно.

так мы выдули все пиво, я за Нилом едва поспевал. и только собрался отчалить за добавкой, как Брайн взял и освободился и они с Нилом собрались поужинать. заодно пригласили меня. спьяну я согласился, не предполагая, чем это обернется.

когда мы вышли на улицу, накрапывал дождь. мелкий, с таким на дороге самый пиздец. я еще ничего не понимал, думал, что поведет машину Брайн, но Нил опередил его и схватился за баранку. Брайн сел рядом с ним, я очутился на заднем сиденье. и вот началась эта гонка по скользким улицам. выскакивая на перекресток, Нил, судя по всему, еще решал, куда ему свернуть – направо или налево, наконец закладывал такой крутой вираж, что мы пролетали мимо припаркованных автомобилей практически по разделительной полосе, если бы он взял хоть на волос правее – на волос, иначе не скажешь, – мы бы точно убились.

после того как машина выравнивалась, я каждый раз произносил нечто нелепое типа: «ебать мой хуй!», Брайн смеялся, а Нил гнал дальше – и опять без ожесточения или воодушевления или сарказма – просто вперед. и я понял: так надо, это его ринг, его ипподром, это было святое и необходимое.

круче всего было у Сансета, мы летели на север к Карлтону. дождь усилился, похерив как видимость, так и сцепление с дорогой. повернув с Сансета, Нил готовился к следующему виражу на полной скорости, просчитать все требовалось за долю секунды, за один взгляд. левый поворот на Карлтон – и мы уже на месте, до дома Брайна оставался один квартал. впереди нас двигалась машина. две шли по встречной. Нил должен был пропустить их, но тогда бы ему пришлось притормозить, влиться в поток – нет, это не для Нила. он пошел на обгон, и я поймал себя на мысли, что мне уже все похую, действительно – до пизды. это все, на что способен мозг в такой ситуации. два автомобиля неслись друг на друга, лоб в лоб, свет фар от встречного уже залил мое заднее сиденье. я так понимаю, в последний момент водитель встречной машины сбавил газ, и мы проскочили, на волосок. должно быть, на это и рассчитывал Нил. мы проскочили, но это было еще не все. теперь мы шпарили на огромной скорости, а впереди, с бульвара Голливуд, медленно выворачивал другой автомобиль, перекрывая нам левый поворот на Карлтон. я навсегда запомнил цвет этого авто – темно-синее древнее купе, угловатое и твердое, как стальной кирпич на колесах. Нил крутанул баранку влево, мне показалось, что мы сейчас протараним купе прямо по центру. это было очевидно, но каким-то образом траектории движения нашего автомобиля и темно-синего крокодила не пересеклись… мы снова проскочили на волосок. наконец Нил припарковался, и мы выбрались на волю. Джоан подала нам ужин.

Нил слопал все, что ему принесли, и большинство из того, что причиталось мне. на столе было немного вина. нянькой к своим отпрыскам Брайн нанял сверхинтеллигентного молодого гомосека, которого я хватал за задницу, когда он проходил мимо. ему это нравилось. я думаю, он впоследствии связался с какой-нибудь рок-группой или покончил с собой, ну, что-то в этом духе.

мы тогда долго просидели, выпивая и болтая с Нилом. гомик все пытался поговорить о Хемингуэе, как-то приравнять меня к нему, пока я не попросил его заглохнуть, тогда он поднялся наверх проверить малыша Джейсона. а спустя несколько дней после этого вечера мне позвонил Брайн.

– Нил умер, – сказал он.

– блядь, не может быть!

Брайн рассказал мне кое-какие подробности и распрощался.