Адмирал процитировал часть послание к горцам, которое отвез еще в тысяча восемьсот тридцать восьмом году.
- Согласен с Вами сэр! Полностью согласен. Только несчастное стечение обстоятельств помогло русским спастись, во время визита в Россию дяди нашего императора.
Но тема была скользкая, ведь во времена Наполеона I, Франция кроме России воевала и с Британской империей, удачно на суше, неудачно на море. Поэтому Арман Жозеф, перевел разговор на тему, из-за которой два адмирала и встретились.
- Нам необходимо разработать план, для того, чтобы роль флота во взятии этого проклятого города была однозначно видна всем. Император и адмирал Гамелен, дали нам такую возможность. Прибытие "Лавэ", "Тоннанта" и "Девастасьона", позволит сровнять с землей русские укрепления на приморском фланге.
- Одним плавучим ...батареям (адмирал хотел назвать новейшие французские корабли корытами) с этой задачей не справиться. Как в Вашем представлении надо расположить наши силы, чтобы добиться полного успеха, сэр?
- На первой линии, примерно в пяти-шести кабельтовых от берега встанут батареи. На этом этапе, помощь линейных кораблей и фрегатов в уничтожении десятой батареи русских имеющей только земляные валы не потребуется. Далее, последует разрушение нижнего этажа их каменной Александровской батареи. Верхние этажи с боевыми казематами от сотрясения развалятся сами, если русские попробуют вести из них огонь. Это может продлиться долго, поэтому, ночью на место батарей должны выдвигаться канонерские лодки и суда с мортирами, чтобы воспрепятствовать восстановительным работам.
- Прекрасно сэр! У меня есть предложение, снять часть корабельных орудий, задать жару дикарям на суше. Пусть обстрел ведут именно наши моряки, пусть они покажут этим сухопутным недотепам КАК надо стрелять. Расположим батареи вблизи вашей батареи "Наполеон". Леса, чтобы изготовить навесы для предохранения от обстрела картечными гранатами, привезено из Варны достаточно. Хватит не только на уже существующие батареи, но и на наши морские.
- Неплохая мысль, сэр. Как быстро можно устроить батареи?
- Их уже строят. Послезавтра все будет готово к открытию огня!
- Но это Ваши батареи!
- Не беспокойтесь сэр, позиции строят и на Вашу долю. По шестнадцать орудий крупного калибра, я думаю, будет достаточно!
- Отлично!
Дальнейший разговор свелся к количеству кораблей и их местоположению при обстреле береговых укреплений. Фантазия адмиралов разыгралась и кроме десятой и Александровской батарей к смерти были приговорены шестой и седьмой бастионы. Десант высаженный практически в город с одновременным натиском армии на сухопутном участке позволит вскрыть русскую оборону как консервную банку. Генерал Канробер также придерживался мнения, что атаковать наиболее укрепленные участки обороны после неудачного штурма не целесообразно. Тем более что все резервы русских сейчас наверняка сосредоточены на их левом фланге.
* * *
Вечером, после оборудования позиций батареи, подполковник Марков и прапорщик Руденко оказались в офицерском блиндаже десятой батареи. Никак не менее двадцати человек, пили чай за общим столом и под гитару пели песню. Первоначально песня показалась Пете иностранной, поскольку между русскими словами было довольно и чужих, непонятных, как потом ему пояснили итальянских. Но уже ко второму исполнению он довольно стройно влился в общий хор.
Полно прясть Chiara mia,
Брось свое веретено,
В Сан-Луиджи прозвонили
К Ave Varia давно.
У соседнего фонтана
Собрался веселый рой
Всех Transtewer'ских красавиц,
Лишь тебя нет, ангел мой.
Первоначально песня была популярна на пятом бастионе, но постепенно ее стали петь и на шестом, а потом и на седьмом бастионах. Офицеры сидели тесно, но каким-то образом смогли потесниться и вновь прибывшие, которых уже все знали, расположились не без удобства в тесной дружеской компании.
Офицеры в массе своей были молодые люди, до тридцати лет и Марков смотрелся среди них как древний старик. Начавшиеся разговоры о завтрашнем бое, Марков прекратил словами о том, что господа офицеры сами все увидят.
* * *
Французские 'броненосцы', если их так можно было назвать, особенно людьми, которые видели броненосцы конца девятнадцатого, начала двадцатого веков, шли в бой. На десятой батарее, и Марков-второй, и Петя, и многие русские офицеры наблюдали за выходом новомодных кораблей на позиции, как выразился мичман морской артиллерии Сухотин, находясь в 'партере'.
Грузно переваливаясь на небольшой волне, плавбатареи сверкали свежей краской и судя по восторгу союзников, они возлагали на новое слово в кораблестроении большие надежды. Приветственный рев множества глоток был слышен далеко и даже достигал до русских укреплений.
Фейерверкер Август Клоппе, происходивший из поволжских немцев, глядя вместе со своими товарищами, орудийными номерами, на прибытие 'калош', презрительно обозвал французские корабли 'Die zauberhaften Waffen'*
Мореходность плавучих батарей, именно так назывались эти 'броненосцы' оставляла желать много лучшего. Паровые машины в триста с небольшим лошадиных сил не давали возможности двигаться со скоростью более четырех узлов, парусное вооружение, было при этом слишком плохим подспорьем. От Константинополя до Севастополя, бронированные кованым железом 'лоханки' тащили на буксире.
Подполковник Марков-второй, безвылазно сидевший с утра на обложенном мешками с землей наблюдательном пункте самой мощной и наиболее опасной для 'союзников' гаубичной батарее, внимательно наблюдал в бинокль за кораблями. 'Встанут на якоря или нет? Кажется, встают'.
Прапорщик Руденко находился в этот момент на батарее судорожно сжимая телефонную трубку. Услышав приказ подполковника он громко закричал отдавая команду:
- Расчеты к орудиям!
* * *
- Третье!
- По кораблю противника!
- Шрапнелью!
- Заряд первый!
- Угломер тридцать ноль!
- Уровень ноль пятнадцать!
- Прицел двадцать!
- Трубка двадцать!
Наводчик, повторяя вслух вслед за офицером крутил кольца и барабаны на панораме, маховики вертикального и горизонтального наведения ствола загнал пузырек в уровне наверх и крикнул:
- Готово!
Второй номер, четко нажав на рычаг, открыл замок, заряжающий просунул в зев приемника двух с половиной пудовую тушу снаряда и вставил сыто блеснувшую масляными боками гильзу с зарядом. Замок закрыт, орудие готово к выстрелу. Спусковой шнур в руке у замкового.
Петя, неотрывно смотря на телефониста, поднял правую руку вверх и застыл в ожидании. На батарее разлилась тишина. Молчали орудийные номера, затихли зрители.
'Надо сказать им, чтобы закрыли уши и открыли рты. Впрочем, не важно! Уже все не важно!' подумал прапорщик и уловив начало движения губ телефониста крикнул:
- Орудие!
Гаубица извергла из себя неровный язык пламени, сопровождая чудовищным грохотом выстрела. Мучительное ожидание команды подполковника с поправками. Зрители трясли головами, словно стараясь очистить уши от 'ваты'.
Глядя на быстро тающее относимое ветром в сторону облако шрапнельного разрыва, подполковник Марков подумал: 'Да-а-а! Тут не суша, надо гранатой, пристреливаться. Но я же не морской артиллерист, и в береговой артиллерии не служил. Но марку держать надо, господин подполковник Марков!'. Уставное название 'бомба', после появления новых снарядов, подполковник не употреблял, предпочитая заимствованное из легкой артиллерии название - граната. И снова милая сердцу артиллериста 'молитва'.
- Стой!
- Третье!
- По кораблю противника!
- Гранатой!
- Заряд первый!
- Угломер тридцать ноль!
- Уровень ноль пятнадцать!
- Прицел двадцать!
- Взрыватель фугасный!
И снова Петя азартно махнул рукой, командуя 'Орудие!'. И снова оглушающий грохот.
