- Наши солдаты не знают ничего о телесных наказаниях, в наше время запрещено строжайшим образом рукоприкладство ..., - поддержал подполковника поручик.
- И как выполняется сие распоряжение? - ехидно поинтересовался у Смелкова майор Белков.
- По большей части выполняется, Аристарх Фомич. Порки нет, а рукоприкладство ...бывает, конечно в виде исключения. Но по большей части, это не в окопах. Это в запасных полках практикуется, когда офицер не рискует с избитым солдатом оказаться в одной цепи.
Рассказы о выстрелах в спину и в лицо 'офицерам-дантистам', стали неприятным сюрпризом для 'севастопольцев'.
- Людей бить нельзя! - убежденно говорил Смелков.
- Но как же поддерживать дисциплину? - вопрошал майор.
- Я, в окопах, назначал провинившихся убирать отхожие места, лучшая профилактика.
- А во время атаки ...
Разговор перешел на сравнение способов атаки вражеских позиций сейчас, здесь под Севастополем, и во время брусиловского прорыва.
У артиллерийских офицеров, был свой, профессиональный разговор. Дальности, прицелы, дистанции, директрисы, ориентиры, все, что не пришлось изучать в 'артиллерийской академии' на Северной стороне, все интересовало 'севастопольцев' и они получали в ответ на вопросы достаточно подробные объяснения.
Завтрак затянулся на два с половиной часа, и по совместному уговору офицеров, было решено продолжить разговор о новейшей тактике привнесенной 'потомками' вечером.
Глава 32. Устаревшая фортификация и новая тактика.
Генерал Канробер, ждал замены. Вместе тс прибытием броненосных батарей, дорлжен был прибыть новый главнокомандующий французскими войсками на Крымском полуострове. Кто это будет, он только мог гадать. Неожиданное известие, о том, что командующим войсками в Крыму, назначен генерал-майор Мак-Магон Мари Эдм Патрис Морис, с производством в генерал-лейтенанты, стало для Канробера очень неприятным сюрпризом.
Подчинявшийся ему до недавнего времени скромный командир кавалерийской дивизии никак и ничем не проявивший себя в деле захвата вражеской крепости, одномоментно стал его начальником.
Канробер стиснул зубы, и решил ни во что не вмешиваться. Пусть этот выскочка, сломает себе шею в деле штурма Севастополя, а он, генерал Канробер, опять займет подобающее ему место, после смерти Сент-Арно и выскочки Пелисье. Ничего, история все расставит всех на свои места. За время его командованием осадной армией, слава богу, французы усовершенствовали укрепления, построенные для прикрытия своей базы в Камышовой бухте (за время осады там появился целый городок, названый Kamiesch), выросла целая оборонительная линия. Она включала в себя восемь редутов окруженных рвами, высота валов была в четыре метра. Толщина брустверов три- три с половиной, рвы трапециевидного профиля, шириной около трех метров и глубиной в два с половиной.
Вооружение редутов состояло из пушек снятых с кораблей французского флота. Для ведения огня предназначались амбразуры. Не те, которые были во времена Вобана, а гораздо меньшие по размеру. Генерал Канробер ответственно отнесся к новым веяниям в русской артиллерии. Навесы, сооруженные над всеми позициями осадных батарей, над всеми позициями пушек у амбразур в редутах, давали надежду об исключении стального, или вернее чугунного града пуль картечных гранат от разрыва русских снарядов, над позициями.
И вот теперь, после такой работы, призванной обеспечить следующий обстрел Севастополя, после блестящей операции по блокированию Крыма от других русских губерний, Канробер получил приходом броненосных 'калош', приведенных на буксире пароходофрегатами, после получения в руки письма Императора, приказ о передаче командования какому-то генерал-майору!
- Я уже почти покончил с этой упрямой русской крепостью! И вот, Император меня отблагодарил! (Впрочем, мы не говорим всего того, что генерал Канробер высказал о решении своего Императора по соображениям цензуры). Кто такой Мак-Магон? Я знать его не знаю и знать не хочу! Пусть сломает шею и карьеру об нахимовские картечницы!
Канробер, несколько лукавил, он прекрасно знал лихого кавалерийского генерала Мак-Магона, в глубине души, он был даже доволен тем, что ответственность за очередной штурм возьмет на себя другой. Мысли о том, что при штурме погибнут французы, никак не влияла на умонастроение генерал-лейтенанта Канробера, привыкшего к большим потерям в Алжире.
Пусть Мак-Магон обломает себе зубы, а то, что русские приготовили очередные сюрпризы, Канробер не сомневался. Будет и на его улице праздник, и тогда он, заключит почетный мир. В конечном итоге, это не русские осаждали Марсель, а французы находились около Севастополя!
- Что скажет Император по поводу тех подарков, которые я послал в Париж? Этих колец из меди, имеющих явные следы по проходу по нарезам, разорванных взрывами снарядных 'стаканов' и еще более крупных осколков, имеющих цилиндрическую форму?
Канробер в бешенстве метался по своему кабинету, образованному из выгородки временного барака.
Отправленные в Сен-Сир, доказательства большого прогресса русской артиллерии по сравнению с европейской военной наукой, только подвергались анализу в гнезде французской военной мысли, как генерал Канробер, получил еще один важный артефакт.
* * *
- Мой генерал! К нам перебежал уроженец Польши, из полка, обосновавшегося у Черной речки.
- И что? Чем нам может быть полезен очередной предатель своего сюзерена?
- Он принес некоторые сведения о русских, еще он принес некий предмет, имеющий отношение к последним событиям.
- Какой?
Он принес понимание того, как русским удалось стрелять с такой частотой, что они истребили войска атаковавшие редуты и люнет перед Malahovomym курганом, и уничтожившие войска, шедшие к Traktirnomy мосту на Черной речке.
- И что это Этьен?
- Вот мой генерал!
С этими словами, адъютант командующего, (временно командующего!) капитан Этьен Лонже, поставил на стол совершенно обычную гильзу патрона 76х54R.
- Что это?
- Если совместить этот предмет с теми пулями, которыми были ранены французские солдаты, - капитан с ловкостью фокусника, достал из кармана пулю имеющею явные следы прохода по нарезам и вставил ее в гильзу, - мы имеем совершенно новый патрон, пригодный для казнозарядного заряжания ружей.
- Дайте сюда!
- Слушаюсь мой генерал!
Канробер внимательно изучил предмет, который ему вручил адъютант, потом спросил:
- А что сказал перебежчик?
- Он говорит о том, что на помощь гарнизону города, подошла некая Сибирская стрелковая бригада. Она имеет вооружение совсем нового типа, их винтовки, стреляют на расстояние превышающее дальность действие нашехъ штуцеров, их картечницы, стреляют с невообразимым ранее темпом, их орудия ...
- Что правда из того, что сообщил перебежчик? Кстати, кто он?
- Что правда, я не могу сказать мой генерал. Перебежчик, из полка, который занял Feduhiny высоты и гору Gasforta. Вместе с полком из Бахчисарая, там заняли позиции по две роты батальона Сибирской бригады. Перебежчик, поляк, родом из так называемого царства Польского. Его отец, учувствовал в восстании тридцать первого года, он перебежал к нам с риском для жизни.
- Отец или сын?
- Простите мой генерал, конечно сын! Отец томится в Сибири.
- Что за Сибирская бригада?
- Перебежчик, говорит, что таких у русского царя много, сейчас, они только идут в Крым.
- Состав бригады?
- Перебежчик точно не знает, по его представлению, Сибирская бригада это не два полка, как принято в русской армии, но шесть- восемь батальонов, с включением в состав саперной роты, артиллерии и других войск.
- Каких?
- Перебежчик точно не знает, но вроде бы говорили про роту связи, и Коннуй эскадрон.
- Рота посыльных? Что он говорит про нахимовские картечницы?
