И мельхиоровые оболочки пуль, и медные кольца обхватывавшие стаканы от картечных гранат, имели явные следы того, что им пришлось прогуляться по нарезам. Осколки бомб были подобраны на месте гибели главнокомандующего со штабом. С разнесенных в пыль батарей, принесли не только осколки, но и медное кольцо, подобное тем которые были на стаканах, тоже со следами прохода по нарезам, но более крупное, примерно пятнадцать сантиметров в диаметре.
_______________________________________________________________________
* - ' Господин французский офицер!
Этот капрал - мародер. У него были найдены русские ордена и нательные кресты, которые он без сомнения снял с мертвых. Чтобы не искушать солдат, хотевших устроить самосуд, я принял решение вернуть его для суда французской стороне.
Генерал Урусов'.
- Что ты думаешь об этом Пьер?
- Мой генерал!
- Брось Пьер, сейчас не до чинопочитания.
- Франсуа, не знаю что сказать, но чувствую, мы вляпались в дерьмо. Русские, это ясно, имеют нарезные орудия. Эти остатки явно свидетельствуют о наличии, по крайней мере, двух типов орудий.
- Еще они имеют штуцера. И имеют их в большом количестве. Мне не дают покоя эти 'нахимовские картечницы'. Они перебили кучу народа, за какие-то пять минут. Откуда все это взялось?
- Давай подумаем вместе Франсуа. Россия - отсталая страна, у которой промышленность находится в зачаточном состоянии. Могли сами русские наладить производство таких пушек, снарядов, щтуцеров, картечниц и пуль, ведь все пули совершенно одинаковые и видно, что делали их не в деревенской кузнице?
- Нет! Но кто-то ведь все это сделал?
- Сделал, на нашу голову. Вот только кто сделал, кто продал это русским, черт возьми!?
- Рассуждая логически Пьер, можно понять, что это не Австрия. Это или Пруссия или Америка. У Пруссии ничего такого нет, если бы было, мы знали бы об этом. Остается Америка.
- Франсуа, Америка не могла бы доставить все это в Россию. Ни одно американское судно не заходило в порты России. На Востоке у русских нет дорог. Они везли бы это год через пространства своей Сибири!
- Кто знает, может быть, они и везли год? А врачи, ведь американцы отправили врачей в Россию?
- Я знаю, что американские врачи в Крыму. И они не на нашей стороне. Но люди могут проехать окольным путем.
Спор генералов прервал осторожный стук в дверь.
- Что?
В двери показалась фигура капитана спаги Мишеля Гранье, адъютанта Канробера.
- Мой генерал! Вас хочет видеть хирург Маршан, он говорит, что это важно.
- Черт! Пусть войдет.
Вошедший в комнату человек, был лыс, на лице имел выражение крайней степени озабоченности и тревоги. Видно было, что он очень спешил и надел сюртук, второпях застегнул пуговицы перепутав петли. Шляпу он держал в левой руке, а правой протянул генералу что-то завернутое в тряпку.
- Мой генерал! Вот!
- Что это?
Канробер взял сверток и развернул тряпку. В руках у него оказался осколок чугуна, формой напоминавший осколок бутылки.
- Я только что прооперировал зуава гвардейского батальона принесенного из ... dokovogo ovraga, это я достал из его груди.
Канробер повертел осколок в руках, часть его была покрыта продольными и поперечными канавками, которые перекрещиваясь, образовывали дольки, а на сильноизогнутой части, видимо, относившаяся к горлышку, генерал различил обрывок надписи: ' ...gland for Rus...'.
Глава 17. Маленькая причина больших потрясений.
- Что это значит!?
Вопрос прозвучал возмущенно, но был скорее риторическим. Тем не менее, врач попытался объяснить:
- Мой генерал! Скромных познаний в английском языке, которыми я обладаю, хватает понять, что здесь написано 'Англия для России'...
- Я понял! Что вы суетесь!? Вот! Вот оно! Недостающее звено!
Доктор сжался, испуганно пятясь к двери.
- Франсуа успокойся! Доктор, кто кроме Вас это видел? - Боске пытался успокоить старого товарища и одновременно задал вопрос врачу.
- Никто мой генерал.
- Молчите и никому не рассказывайте об этом.
- Даю слово мой генерал!
- Идите друг мой. Если вы выковырните из тел бедных французов еще что-нибудь похожее, немедленно доставьте сюда.
- Слушаюсь мой генерал.
Врач вышел. Вид Канробера был страшен. Изрыгающий проклятия и потрясающий кулаками, он был похож на безумца.
- Франсуа успокойся! Успокойся черт тебя подери! Возможно, надпись эта сделана с чисто английским юмором! Такую же надпись они могли написать и на ядрах, которыми потчуют русских. А этот осколок от захваченной бомбы. Вот ...
- Юмор проклятых островитян! Нет, Пьер, нет! Никакая это не бомба, скорее ручная граната. Не говори мне про то, что это трофей, взятый русскими у англичан. Вспомни, как они воюют! На Альме, если бы доблестные французы не ударили во фланг русским, они перебили бы англичан. Их дурацкая атака легкой бригады! Если бы не бригада Майрана, её бы полностью уничтожили. Они, потеряв треть состава, раздули эту историю под соусом жертвенного героизма! Это вояки? Нет! Я сегодня же буду писать Императору! И не этот их чертов телеграф, а личное письмо! Ты видел поле боя у Балаклавы?
- Нет Франсуа, не видел.
- А я видел! Они орали на весь мир про "тонкую красную линию"! Знаешь, сколько лежало убитых cossacs перед фронтом их девяносто третьего полка, которым они так выхваляются?
- Сколько?
- Ни одного! Ни одного! Потому что, cossacs не дураки, чтобы в конном строю атаковать с расстояния в милю пехотный строй. Я спрашивал Мейрана, он все видел и рассказал, как было на самом деле. Проклятые островитяне, всегда воюют чужими руками, совершают подвиги на бумаге!
- Ну, ты не прав Франсуа. Они все-таки хорошие солдаты и ...
- Молчи Пьер, а то поссоримся. Под Inkerman ты их выручил. Они хорошие моряки, а вот в поле, они воевать не умеют, но при этом, в газетах пишут про то, какие они молодцы и герои, а весь мир верит. Тьфу!
Канробер почти успокоился.
- Я больше чем уверен, что все это проделки англичан. Я напишу Императору, что надо заключить с русскими мир. А островитяне как хотят. Я прошу тебя Пьер, после вчерашней встречи с Рагланом, сегодня я хочу узнать всю правду, пойдем со мной.
- Слушаюсь мой генерал!
* * *
- Франсуа, неужели ты действительно думаешь, что имея такое вооружение, англичане дадут его русским, а себе оставят то, что у них сейчас здесь?
- Нет, не думаю. Англичане, конечно, всегда себе на уме, но до такого даже они не додумаются.
- Зачем же ты тогда так говорил с Рагланом? Он ведь действительно очень слаб от холеры, еще умрет.
- Это доктор меня вывел из равновесия.
- Что ты предполагаешь делать дальше?
- Завтра ты возьмешь свою дивизию, возьмешь макаронников и пройдя по правому берегу этой чертовой Черной речки, ворвешься на Северную сторону.
- Слушаюсь мой генерал!
- Я с самого начала говорил о том, что штурмовать крепость, имеющую сухопутную связь с тылом глупо. Подкрепления всегда подойдут совершенно свободно. Её надо обложить со всех сторон.
- А что с тем, что лежит на столе?
- Запакую в посылку и отправлю в Париж. Пусть Мишель передаст это императору.
- Вместе с письмом о мире?
- О мире писать не буду. Это я погорячился. Если Император решит мириться с русскими, буду рад. Не решит, буду воевать. Пока, надо взять их Северную сторону.
- Мишель!
- Мой генерал!
- Узнай, если перебежчики от русских. Если есть, пусть их приведут.
Слушаюсь мой генерал!
* * *
Из дневника генерала Тума
'Погиб генерал Пелисье. Вот и лорд Раглан внезапно умер вчера. Может быть, это изменит кое-что. Следовало бы воспользоваться этим обстоятельством, чтобы впредь иметь лишь одного главнокомандующего. Довольно странно, что мы, имеющие здесь 130 тысяч человек, находимся в зависимости от 25 тысяч англичан, которые ничего не делают'.
