- Или ранен.

- Или ранен. Но это несущественно, главное он выйдет из строя, солдаты останутся предоставленными сами себе, приказ не будет выполнен.

Раздались голоса:

- Но перед атакой офицер назначит себе заместителя господин подполковник.

- Стоимость подготовки солдата и офицера разнятся ...

- Разве можно равнять жизнь офицера и солдата?

- Находясь позади стрелковой цепи ...

- Я сказал о том, что офицер должен находиться в тылу боевого порядка вовсе не потому, что он господин и его жизнь столь ценна сама по себе, а солдат много и их не надо так беречь. Прежде всего, выход из строя командира, будь то его смерть или ранение, это потеря управления ротой, что чревато поражением или отступлением. Заместитель, даже если он окажется толковым и распорядительным начальником, вряд ли сможет заменить опытного командира. Это как разница между стальной и деревянной лопатой.

Офицер имеет больше опыта и знаний, лучше подготовлен к управлению боем. Проще говоря, смерть одного офицера влечет за собой смерть нескольких десятков солдат роты. За гибель старшего офицера полк расплачивается уже сотнями солдатских жизней. Таким образом, жертвенность офицера может обернуться не выполнением приказа, бесполезной гибелью людей и торжеством неприятеля.

- Господин подполковник! Подпоручик Зорич, разрешите вопрос?

- Спрашивайте поручик.

- В чем же меркантильность Вашего утверждения?

- Меркантильность, состоит в том, что сберегая командиров, сберегаем солдат. Сберегая солдат, особенно молодых, можем надеяться, что они впоследствии женятся, и будут иметь детей. Чем больше подданных в Империи, тем больше налогов можно собрать, чем больше налогов, тем больше денег и богаче Империя. Чем она богаче и больше население в ней, тем меньше хочется кому-либо напасть на неё. Значит, будет меньше войн, потерь и расходов.

- Но почему в Ваше время господин подполковник, так не хватало офицеров? Ведь многие из тех кто оказался здесь, насколько я понял, не кончали военных училищ. Простите, не представился капитан Лечицкий.

- Армии стали массовыми, исход войны уже не мог быть решен в одном генеральном сражении. Он не мог быть решен даже в нескольких сражениях. Армии в несколько миллионов солдат не могут быть побеждены в короткое время. Война приобрела затяжной характер. И потери в первую очередь понес кадровый состав.

- Но почему?

- Простой пример. В начале войны четырнадцатого года, возглавляя атаки своих рот, батальонов и полков, офицеры гибли совершенно бесполезно. К пятнадцатому году, кадровый состав офицерского корпуса, составил не более двадцати процентов. Кадровых офицеров заменяли выпускниками школ прапорщиков, то есть офицерами военного времени. Потери в пятнадцатом году составляли, даже при условии, что не хватало снарядов, да и просто винтовок, такое количество людей, которого не имел неприятель.

- Но ведь их, же тоже учили!

- Совершенно глупая бравада кадровых офицеров, которые бесполезно гибли в боях, привела к таким потерям. Мальчики, ставшие офицерами, после школ прапорщиков, умели хорошо умирать, но командовать своими людьми не умели. Опыта у них не было никакого. А чем дольше офицер выживает на войне, то есть набирается опыта, тем больше сберегается солдатских жизней.

- Господин подполковник, а к чему еще ведут потери среди офицеров? - Довольно ехидно спросил сидевший за столом первого ряда поручик, даже не сочтя нужным встать.

- Потрудитесь представиться при обращении к старшему по чину. - Сухо сказал подполковник, под гул голосов офицеров обсуждавших сказанное ранее Ремезовым.

- Простите господин подполковник! Командир второй роты Азовского пехотного полка поручик Станкевич.

- Вопрос Ваш поручик нарочит, но я отвечу на него. Судя по реакции присутствующих господ офицеров, столь недвусмысленно выражаемой гулом неодобрения к моим словам, попробую осветить проблему с другой стороны. Есть в военном деле такие знания и навыки, которые невозможно написать в учебниках, и которые возможно передавать лишь изустно и личным показом. Должна быть преемственность в воспитании и обучении будущих офицеров. Готовить их к будущей войне, начиная с кадетских лет, должны опытные люди. Потери среди офицеров фронтовиков, ведут к прерыванию этого немаловажного процесса. В заключение преамбулы я хочу сказать, никто не сомневается в вашей личной храбрости господа. Вопрос в том, чтобы использовать вашу храбрость и ваши знания с наибольшей пользой.

Глубокое молчание было ответом на последние слова. Ремезов продолжил:

- Но к делу. Сейчас, мы с вами рассмотрим несколько глав наставления. Во-первых - разведывание пехотой, во-вторых - движение пехоты, в-третьих - огонь пехоты.

Глава 16. Худой мир лучше доброй ссоры.

К Павлу Матвеевичу, после завтрака, принесенного денщиком Ларионова, снова переместившемуся в Северное укрепление, пришел капитан Степанов. Инженер находился в довольно просторной комнате, служившей кабинетом для капитана первого ранга Бартеньева и любезно уступленную им инженеру.

- Доброе утро Павел Матвеевич, простите, что осмелился прервать Ваши занятия.

- Здравствуйте господин капитан, - оторвавшись от своей записей в своем 'реестре великих людей', ответил инженер, - простите, не знаю, как вас величать.

- Позвольте представиться, капитан Степанов Леонид Михайлович.

- Очень приятно. Но я не совсем понимаю, ... чем обязан?

- Павел Матвеевич, вы ведь инженер?

- Имею честь, окончил московское техническое училище в тысяча восемьсот девяносто девятом году.

- А почему Вы не в армии?

- Я был призван в четырнадцатом году, служил в двести шестьдесят четвертом Георгиевском полку, шестьдесят шестой дивизии. Звание имел прапорщика, в пятнадцатом году был демобилизован. Знаете, наверное, всех инженеров и квалифицированных рабочих, кто уцелел, из армии вернули на производство. А собственно, почему такой расспрос?

- Вы не удивляйтесь, пожалуйста, Павел Матвеевич.

- Я не удивляюсь, я возмущаюсь!

- И возмущаться не надо.

- Послушайте, господин капитан, Вы ведете себя как самый обыкновенный жандарм! Я не возмущаюсь, просто не совсем понимаю, зачем весь этот разговор? - немного не последовательно выпалил инженер.

- Павел Матвеевич, Вы действительно недовольны. И моим посещением, и моими расспросами. Простите, пожалуйста, никоим образом не собирался Вас обидеть. Расспросы мои, это чисто профессиональное. Действительно до недавнего времени служил в отдельном корпусе.

- А вы знаете анекдот о беременных женщинах и жандармах?

- Нет.

Извольте. Некая дама, загадала в обществе загадку, чем отличается беременная женщина от жандарма.

- И что же?

- Ответ очень прост, если дама при известных условиях может и не доносить, то жандарм, непременно донесет.

- Очень глупый этот Ваш анекдот. Кому донесет жандарм? Самому себе? Но мысль я Вашу понял.

- Очень хорошо! Доносчиком я не буду!- Почти выкрикнул инженер запальчиво.

- Я не собираюсь вербовать Вас в секретные сотрудники Павел Матвеевич. Цель моих расспросов, лежит в сфере Вашей профессии, а не в ваших убеждениях, - Слова 'жандарма' прозвучали убедительно, вызвав некоторый интерес.

Капитан продолжил:

- Мне не нужны Ваши сообщения о господах эсерах, социал-демократах, анархистах. О господах из 'Народной воли', Вы тоже ничего мне сообщить не можете, тем более что её, этой самой 'Воли' ещё нет. Дело, по которому я к Вам пришел, совсем другого толка. Да и сам я сыском не занимался.

- Какое дело? - колюче спросил Павел Матвеевич.

- Хотелось бы, чтобы Вы, Павел Матвеевич подумали над тем, как приспособить двигатель с одной из наших радиостанций для установки на лодку.

- Зачем?

- Необходимо иметь средство для доставки мин заграждения в Казачью бухту.