В ответ на благодарность Ларионова за столь точный и быстрый огонь, фон Шведе ответил:

- Спасибо за похвалу, господин полковник. Но ничего удивительного нет. Слава Богу, многие офицеры, и нижние чины обучены еще до четырнадцатого года.

- Вы совсем людей не теряли? - удивился полковник, вспомнив потери своего гвардейского полка.

- Наша бригада в смысле потерь была везучей. Остались еще старые кадры. Мы можем и быстрее стрелять, снарядов маловато.

* * *

Союзники осмысливали, что произошло и как могло получиться, что за столь короткое время они потеряли так много солдат. Бросившиеся в бегство после убийственных разрывов картечных гранат, турки остановились лишь после трех верст. Как организованное войско турецкий корпус перестал существовать. Крики о том, что 'кафиры' завезли их в Крым на погибель, перемежались с воплями о том, что они, турки, сделают с теми, кто пошлет их в атаку.

Отход англичан, с опозданием начавших атаку на 'Большой Редан', вызвал у французских солдат взрыв возмущения. После прохождения шока у французов, он стал наиболее популярным поводом выразить островитянам свое презрение. Получалось, что англичане специально подставили французов под расстрел. На границах английского и французских лагерей, то и дело возникали словесные перепалки иногда преходящие в драки.

Попытки офицеров успокоить подчиненных, удавались плохо. Положение осложнялось тем, что весь французский штаб, буквально растворился в пламени взрывов русских бомб. Эти бомбы, имевшие страшную разрушительную силу, стали особым предметом обсуждения.

Батарее, стоявшей на редуте 'Виктория', повезло не больше чем штабу. Разбросанные орудийные стволы, исковерканные станки и множество обезображенных человеческих тел. Руки, ноги и головы без туловищ, иногда растерзанные туловища с выпущенными кишками, повсеместно встречались среди курящихся, остро пахнущих кислым запахом воронок. Уцелевшие артиллеристы бессмысленно толкались на месте, где пировала смерть. Некоторые трясли головами пытаясь вернуть себе слух.

Пришедшие в себя, немногочисленные после обстрела уцелевшие пехотинцы и артиллеристы, вынуждены были связать троих человек, проявлявших признаки буйного помешательства. Некоторые из погибших были без всяких внешних повреждений. Они выглядели спящими, но сердцебиения не было. Врач из французского госпиталя, после несложных манипуляций с зеркалом, перышком и прикладыванием уха к груди, то и дело говорил:

- Mort.

* * *

Предшественник Пелисье на посту командующего французскими силами, генерал Канробер, вновь должен был взять власть в свои руки. Приказав уцелевшим командирам штурмующих колонн привести войска в порядок, используя любые средства, вплоть до применения оружия, Канробер, поехал объясняться с лордом Рагланом. Результатом 'объяснения, местами переходящим в площадную французскую брань', по свидетельству находившихся в английском штабе, было то, что лорд Раглан слег.

Опрос начальников осадных батарей, своими глазами видевшие избиение пехоты, не дал практически ничего. Объяснить, как русские смогли столь быстро истребить штурмующих, не мог никто. Все свидетели описывали маленькие пушечки, которые якобы и выкосили французскую пехоту. Но результаты картечных выстрелов выглядят совсем не так, да и не могли маленькие орудия иметь такую скорострельность. Свидетели утверждали - могли. Причем от двух батальонов императорской гвардии уцелели считанные солдаты. Не находили никакого объяснения свидетельства очевидцев, о применении русскими гренад*, упраздненных повсеместно в европейских армиях еще в восемнадцатом веке.

Приказав осадным орудиям произвести 'обстрел возмездия' русских укреплений, где в бинокль явно можно было различить радующихся победе русских солдат и моряков, раздраженный генерал Канробер, перешел на Ланкастерскую батарею. Там после первого залпа мортир, он сам смог убедится, что рассказы, о смертоносных картечных гранатах и дальнобойности русских орудий, отнюдь ничего не преувеличивают.

* * *

Из письма полковника Эптона Стерлинга жене.

'Взятие 'Большого Редана - это главное!.. Наша долгая работа и претерпеваемые лишения, кажется, скоро окончатся, если только не будет заключен какой-нибудь глупый

____________________________________________________________________

* - Общепринятое в Европе название ручных гранат.

мир! Сначала взять Редан, потом разбить армию Горчакова у Бахчисарая, и это даст нам (англичанам) Крым!

А потом - на Тифлис, на Грузию - и русская мощь будущим летом будет действительно сокрушена (effectually clipped the power of Russia). Словом, нужно только начать с Редана, а это дело уже решенное'.

Из дневника генерала Тума

'Англичане, которые должны были слева атаковать Большой Редан, подошли обычным шагом под картечью ко рву, нашли, что ров слишком широк, и удалились, так что двинувшаяся вперед резервная дивизия Отмара, оказалась одна под обстрелом всех укреплений справа, слева, спереди. И она должна была отойти в траншеи. Все это продолжалось с пяти часов до пяти с тремя четвертями пополудни седьмого числа среди ужаснейшей канонады'.

Из частного письма лорда Раглана статс-секретарю лорду Пэнмору

'Я всегда остерегался быть связанным с обязательством начать атаку в тот же момент, как французы, - и я чувствовал, что мне должно иметь некоторую надежду на их успех, раньше, чем я пущу в ход наши войска; но когда я увидел, какое могучее сопротивление им оказывается (how stoutly they were opposed), то я рассудил, что мой долг был помочь им, начав самому нападение...

...Я совершенно уверен, что, если бы наши войска остались в своих траншеях, французы приписали бы свой неуспех нашему отказу принять участие в их операции'.

* * *

Генерал Канробер, по натуре мягкий и культурный человек, кипел злобой. Перемешалось все, вместо радости от удачного штурма огромные потери и глубокое уныние, Пелисье погиб практически со всем штабом. Словно в насмешку, находившийся при штабе командир гвардейской дивизии уцелел и теперь был единственным начальником над тремя десятками уцелевших гвардейских егерей и зуавов.

Злоба требовала выхода, спустить пар на лорда Раглана не получилось. Старый больной человек, схватился за сердце и пришлось уйти. Глядя на выскочивших, на банкеты русских, которые приплясывали от радости и кидали вверх шапки, генерал приказал дать сигнал на открытие огня. Его бы воля, он лично растоптал бы мерзавцев, посмевших столь нагло выражать свою радость.

После подачи сигнала, выбросив плотные клубы дыма, рявкнули все пятьсот восемьдесят семь орудий стоявших на осадных батареях. Увидев как ядра и осколки бомб валят торжествовавших секунды назад схизматиков, Канробер почувствовал облегчение. Орудия еще не успели перезарядить, как на русских укреплений уже никого не было. Дальше опять произошло непонятное, на правом фланге русские орудия ожидаемо стали отвечать на обстрел, что хорошо было видно в зрительную трубу. А вот в центре и на левом фланге не было произведено ни одного выстрела. Ни одного дымка!

И вдруг над батареями англичан и французов, на высоте всего двадцати-тридцати метров стали рваться снаряды, напрочь выкашивая орудийные расчеты. Причем было полное впечатление, что снаряды, словно разумные существа, выполняющие злую волю, начинали рваться там, где происходил очередной залп. Не выдержав ожидания неминуемой гибели, орудийные расчеты побежали.

Батареям, назначенным для действия персонально против объектов атаки, русских реданов и Мамелона, повезло меньше всех. Над ними не вспухали серые клубы разрывов, из которых на ничем не прикрытых людей сыпался железный град. Вместо этого холмы, на которых они стояли, на десять минут превратились в огнедышащие вулканы. Высоко взлетающие фонтаны земли и огня, сопровождаемые страшным грохотом, могли показаться стороннему наблюдателю местом где происходило светопреставление.