Я не знаю, так ли обстоят дела на самом деле. Все вышеизложенное – лишь мои домыслы. Однако другой версии у меня нет. Надеюсь, что послезавтра мы будем на Лимесе. Самое малое через час впереди, в желтоватой дымке, должна показаться горбатая стрела путеукладчика Восточного строительно-монтажного поезда.

Надеюсь, что смогу поговорить с Шерхелем. Тогда, после подписания Большого договора, мы расстались, едва не набив друг другу физиономии.

– Твои знания и умения нужны людям! – убеждал я Зигфрида.

– Этим людям… – последовал брезгливый кивок в сторону свободников, – вполне достаточно желтомазого китайца. За его счет они набьют кошели под завязку.

– Да ты просто медноголовый болван! – вспылил я.

Немец, брызгая слюной, обозвал меня безмозглым ослом, который не видит дальше собственного носа. Я в ответ сравнил его с легендарной собакой, которая сидит на сене, сама не ест и другим не дает.

Шерхель кинулся в драку. Нас растащили стэлмены.

– Жалею, что когда-то считал тебя умным. И другом! – крикнул мне Зигфрид. Я в ответ обматерил его и ушел. Теперь мне предстояло не просто поговорить с ним, но и сделать так, чтобы Шерхель помог мне. Причем выбора у меня не было…

Одно хорошо – я уверен, что Прохор Лапин не откажет в помощи. В конце концов, если начнется эпидемия, она рано или поздно придет в каждый дом.

– Вам все понятно? – Клим смотрел на сгрудившихся вокруг него рабочих. Те, опустив головы, вздыхали, переговаривались, разводили руками. Наконец, начальник Восточного участка магистрали Ерофей Бортников ответил:

– Паровоз мы вам дадим. Сами постараемся закончить дорогу как можно скорее. Но…

– Что «но»?

– Может быть, все это… Эпидемия, «пятнуха»… Ну, преувеличено? Может, обойдется?

– Нет, Ерофей. – Клим и Цендорж двинулись вдоль путей, рабочие пошли за ними. На ходу Елисеев продолжил говорить, подтверждая свои слова резкими жестами:

– Возможно, в Горной республике люди уже умирают. Потом «пятнуха» перекинется на другие территории. Это страшнее, чем нашествие хрустальных червей. Нас спасет только вакцина. И, простите за пафос, самоотверженный труд каждого. Так что, мужики, давайте. От вас зависит, как быстро мы перебросим медикаменты на запад.

Бортников снова вздохнул, левой рукой вцепился в бороду, правой махнул машинисту, топтавшемуся у закопченного трудяги-паровоза:

– Савва, разводи пары! Доставишь с ветерком, понял?

– Угу, – заросший до самых глаз черной, в кольцах, бородищей Савва, больше похожий на главаря разбойничьей шайки, чем на меднодорожника, кивнул и полез в кабину. Через несколько секунд паровоз застонал, окутался паром и придушенно засвистел.

– С Богом! – Ерофей перекрестил Клима и Цендоржа. Поднявшись следом за машинистом наверх, они сели на отполированную скамью. Кочегар, покосившись на нежданных пассажиров, нажал босой ногой педаль и бросил в топку дробленый сланец. Щелкнули центровики. Гулко ударили шатуны, провернулись колеса, и мимо узкого окна поплыли штабеля меднодорожных плит, горы щебня, дымящая труба крана, жилые вагончики и лица рабочих. Некоторые из них подняли руки, провожая незваных гостей, оказавшихся горевестниками.

Клим, привалившись к подрагивающей переборке кабины, задремал, но и во сне его не оставляли мысли о грядущем бедствии. Горная республика… Он никогда там не был, но судя по рассказам, место это было непростое.

Из дневника Клима Елисеева:

Горная республика – удивительное место. Точнее, даже не так: Горная республика – удивительная страна. Самое необычное государство, которое я знаю. Первоначально фримены старика Мак-Дауна, покинув место катастрофы посадочного модуля эвакотранспорта «Русь», поселились в живописной долине меж отрогов Экваториального хребта, называемой сегодня Верхней. Мягкий климат, отсутствие хищников, большое количество пахотной земли, альпийские луга, горные леса – настоящая идиллия. Первые желающие потянулись к ним сразу после нашествия хрустальных червей, и до начала войны в Горную республику переселилось не менее сорока тысяч человек. Там принимают всех, кто разделяет их убеждения и готов жить по принципу: «Способности каждого – для общего блага».

Фримены отвергли технологический путь развития. Самые сложные механизмы, используемые ими, – мельница и ткацкий станок. Жители Горной республики сеют местные злаки, в основном полосатку, из волокон которой изготавливаются прочные ткани, возделывают террасные огороды на склонах гор, разводят прыгунов. Каким-то образом они умудрились приручить пугливых альб и туповатых ногоедов. С увеличением населения люди освоили соседние с Верхней долиной земли. Городов в Горной республике нет вовсе, зато имеется масса небольших деревушек, поселков и хуторов на одну-две семьи. Основная статья экономики, конечно же, сельское хозяйство. Мне рассказывали, что в Горной республике каждые полгода проводят праздник урожая, настоящий, общегосударственный, если можно так выразиться, праздник, с карнавалом, награждением особо отличившихся пастухов или косарей, шумными пирушками и состязаниями по бросанию камней в небо. Этот странный вид спорта появился тут, на Медее. На вершине высокой, в двадцать-тридцать, а то и сорок метров, скалы вешается один или несколько медных гонгов. У подножия собираются участники. Специально назначенный судья отбирает метательные камни, следя за тем, чтобы они были примерно одного веса и размера. Потом начинается само состязание. Атлеты по очереди бросают камни, стараясь не просто докинуть до гонгов, но и попасть в один из них. Засчитывается лишь тот бросок, который сопровождался звоном гонга. Постепенно из соревнований выбывают те, кто не смог бросить свой камень на надлежащую высоту и с нужной точностью. Когда в игре остаются сильнейшие, гонги вешают выше, а для бросков подбирают более тяжелые камни. В конце концов остается один самый высоко и точно кидающий атлет, который объявляется победителем и получает чудной титул «Добросившего до Земли». Кстати говоря, я слышал, что этот вид спорта оказался по вкусу жителям Великой равнины, которые, за отсутствием скал, подвешивают гонги или барабаны из шкуры аллимота на треногих вышках.

Политическое устройство республики – самое примитивное. Территориально она разбита на двадцать семь ареалов. Страной управляет Совет старейшин, в который избираются самые уважаемые и опытные люди от каждого ареала. Избирательное право имеет каждый житель Горной республики начиная с четырнадцати лет. Совет старейшин под председательством Главы на своем заседании выдвигает людей в правительство, но это совсем не такое правительство, к которому мы все привыкли. Министерства республики выполняют роль консультативного органа, а все решения принимает все тот же Совет старейшин. Исключение составляет премьер-министр, который входит в Совет и имеет право голоса наряду с избранными старейшинами. В настоящее время пост премьер-министра занимает внучка главы Совета Мерлина Мак-Даун, в прошлом известная как глава боевого крыла фрименов «Леди Омикрон».

Горная республика здорово выручила нас, когда войска свободников шли штурмовать Лимес. Там приняли беженцев, поселив их в Нижнем Загорье, разрешили проход через свои земли для нашей армии и согласились предоставить нам право хранить на территории республики промышленное оборудование и вооружение, вывезенные с плоскогорья.

После окончания войны многие колонисты, в основном те, кто по крови не входил в основные этнические диаспоры, не захотели покидать свой новый дом. Таким образом население Горной республики выросло до восьмидесяти тысяч. И вот теперь всем этим людям грозит мучительная смерть от неведомого заболевания, и жизни их зависят от того, насколько быстро Лускус сможет перебросить вакцину для прививок через пустыни и горные перевалы.

Эос едва поднялась над Обрывом, когда паровоз подошел к Лимесу.

Лимес. Когда-то с легкой руки покойного Желтовского так прозвали тот рубеж, на котором колонисты отражали атаки хрустальных червей. Теперь это название закрепилось за всем плоскогорьем, на которое три с лишним года назад рухнул Большой посадочный модуль эвакуационного транспорта «Русь».