И снова Аман у  дворцовых ворот.

Поклонов ему Мардохей не даёт,

не падает ниц перед грозным Аманом

и властью его, царской милостью данной.

Аман непокорность его увидал,

Исполнился гневом и в сердце сказал:

«Мне мало теперь погубить Мардохея!

Хочу я дотла истребить Иудеев!

Весь этот упрямый и хитрый народ,

что в царстве Персидском незвано живёт»! 3

О мести мечтает и дни он, и ночи,

а время идёт – наступает Нисан,

но зову весны не подвластен Аман,

и злоба, как червь, душу чёрную точит.

Двенадцатый год Артаксеркса царя.

И только лишь землю осветит заря,

как пур 4 пред Аманом на землю бросают,

и жребий на месяц Адар выпадает.

Двенадцатый месяц. Пророческий дар:

погибель для всех Иудеев – Адар.

Аман во дворце с Артаксерксом при встрече

повёл осторожные, хитрые речи.

«У нас есть народ, – говорил он, – большой,

но в царстве Персидском он пришлый, чужой.

По всем областям меж людьми он рассеян,

по чуждым законам своим он живёт,

таких ни один не приемлет народ.

Законам царя не верны Иудеи.

К тому ж, если с нами случится беда,

царю изменить они могут всегда.

И если царю будет благоугодно,

да будет предписано силой народной

их всех истребить, чтоб из них ни один

Персидскому царству не смог навредить.

А я десять тысяч талантов 5 отвешу

в казну для царя. Так не станем же мешкать!

Ведь время настало, о мой господин,

их всех перебить. Не уйдёт ни один»!

Задумался царь и ответил Аману:

«Возьми серебро, отдаю и народ,

который по чуждым законам живёт.

И делай, что хочешь с ним  властью мной данной»!

И перстень свой царский торжественно снял,

Аману вручил и при этом сказал:

«Вот перстень-печать для скрепленья указа,

которым велю я всем подданным сразу

в назначенный день Иудеев губить

и в царстве моём их вконец истребить».

И призваны были писцы для работы.

Одна у них ныне большая забота:

писцы выполняют Аманов приказ

и пишут без устали царский указ.

И к царским сатрапам письмо полетело,

к начальникам всех областей и князьям,

ко всем племенам, обитающим там,

в Персидского царства бескрайних пределах.

От царского имени было оно

и перстнем – печатью царя скреплено.

Гонцы эти письма с печатью царёвой

спешат разнести. В них от слова до слова

написано всё, что задумал Аман –

его вероломный, губительный план:

закон, чтоб по Персии всей, не жалея,

громили, крушили и жгли Иудеев.

И малых, и старых, детей, матерей

губили повсюду рукою своей. 6

И день был назначен, указанный пуром –

тринадцатый день, месяц года Адар.

Всей Персии люди – и молод, и стар,

должны ранним утром в решимости хмурой,

оружие взять и свирепой толпой

убийства начать, грабежи и  разбой.

По всем областям тот указ объявили,

Но истинной сути пока не явили.

И люди в смятенье. Никто не поймёт –

война ли грядёт или дальний поход?

Объявлен указ был и в Сузах престольных.

И царь, и Аман были этим довольны.

Сидели и пили в палатах царя.

Кровавая в небе пылала заря…

************************************

Примечания:

  1. Аман — по основному тексту — Агагит — יִגַגָאָה. Греческие тексты в отличие от еврейского называют его то Македонянином, то Вугеянином (Βουγαι̃ος). Последнее, однако, не есть ни имя народа, ни имя местности, ни тем менее собственное имя. Это скорее прозвище (Βουγάϊος), значение которого — «большой хвастун. Царь позволяет определить таким образом свои отношения к Аману в угоду ему и не в ущерб своей самодовлеющей и неограниченной власти, подобно тому как далее даёт ему почетный титул «второго отца нашего», выражаясь применительно к тому, чем должен быть, по воле царя, Аман для его подданных;

  2. Сообщение Мардохея, что он иудеянин (обязанный воздавать божеское почтение одному Иегове), давало не только объяснение того, почему он не падал ниц перед Аманом, но и означало сильнейшую непреклонность его на то, чтобы поступать как-либо иначе. Это, естественно, поджигало доносчиков, желавших «посмотреть, устоит ли в слове (своем) Мардохей», или возьмет верх сила Амана;

  3. Намерение Амана уничтожить не одного только Мардохея, но и весь соплеменный ему народ, порождалось не просто силой гнева, презрения и злобы его на поступок Мардохея; одно это было бы слишком неестественно даже и для Аманова бесчеловечия. Последнее, очевидно, имело и в народе, обреченном на погибель, свои независимые от Мардохея оправдания в глазах Амана. В ряду таких оправданий первое место, по справедливости, отводится исконной расовой ненависти амаликитян к иудеям, если действительно Аман должен быть считаем амаликитянином, как потомок Агата;

  4. пур, т. е. жребий;