Замолви слово перед фараоном,

о милости проси.

Я чист перед царём и пред законом.

Когда восстанешь, и меня спаси.

Пусть фараон пришельца пожалеет:

немало бед я встретил на пути.

Не думал до Египта я дойти –

Я был украден из земли Евреев

и вот я взаперти.

Тут главный хлебодар нетерпеливо

Иосифу сказал:

"Ты толковать умеешь сны правдиво.

Хочу, чтоб ты мой сон истолковал:

на голове несу я три корзины

И в верхней фараонова еда,

но птицы налетели, вдруг, туда

и расклевали всё до половины.

такая мне беда"!

И вот Иосиф этот сон толкует:

"Корзины - это дни, –

Он говорит, а сам в душе тоскует, –

но очень быстро пролетят они.

Потом тебя, несчастного повесят

и птицы будут плоть твою клевать,

и больше тут мне нечего сказать,

а хлеб дворцовый без тебя замесят

и станут подавать.

Вот фараон отметил день рожденья –

устроил слугам пир.

На третий день он многим дал прощенье

и виночерпия освободил.

И главный виночерпий, как обычно,

чеканный царский кубок наполнял

и в руку фараону подавал,

и было всё роскошно и привычно,

и горя он не знал.

А хлебодара в этот день казнили,

повесив на суку.

И об еврейском пленнике забыли.

И дни его по-прежнему текут

в темнице, что при доме Потифера.

Томился он в ней год, затем второй.

И жив Иосиф верою одной.

Его от мук спасает эта вера.

Он шепчет: "Бог со мной"!

Бытие. Глава 38

Сны фараона о семи тучных и семи тощих коровах и колосьях; Иосиф толкует эти сны; Фараон назначает его надзирателем, ниже лишь себя и даёт ему жену; Семь плодородных лет; Рождение Манассии и Ефрема; Семь лет голода.

А во дворце своём, луною освещённом,

почиет фараон.

Заботами дневными утомлённый,

он видит яркий, очень странный сон:

на берегу реки великой – Нила

стоит он неприступен и суров,

а из реки выходят семь коров –

откормленных, упитанных и сильных

пастись среди цветов.

И снова из реки бредут коровы.

Другие семь коров.

Они худые – шкура да основа.

Их описать – не хватит горьких слов.

И вот худые с теми встали рядом

и тучных плотью  стали поедать.

И съели всех. Такого не понять!

Проснулся фараон с туманным взглядом.

Потом уснул опять.

На этот раз себя он видит в поле.

Вот стебель перед ним.

На стебле семь колосьев, что на воле

налились тучным бременем своим.

Но, что там рядом? Семь колосьев тощих,

вдруг, поднялись на тонком стебельке,

как пальцы на обугленной руке.

Они не злак, а высохшие мощи

в пустыне, на песке.

И вот колосья тощие, пустые

набросились на тех

и стали жрать их – жадные и  злые,

пока до стебля не сожрали всех.

И понял фараон, что сон тревожный

он этой ночью видел неспроста –

есть в этом сне особые места,

которые осмыслить невозможно.

Картина не проста.

И мудрецов Египта приказал он

и всех волхвов созвать,

чтоб сны его, которые видал он,

они смогли ему истолковать.

Но всё напрасно. Мудрецы бессильны.

как рыбы, немы древние волхвы

и нет такой в Египте головы,

чтоб было ей доступно и посильно

понять такие сны.

Тогда-то вспомнил главный виночерпий

про старые грехи:

как позабыл в придворной круговерти

отдать Еврею юному долги.

И рассказал царю всю правду эту:

как толковал в темнице вещий сон,

который с хлебодаром видел он,

Иосиф, там сидящий по навету,

как мудр и честен он.

И всё сбылось, как он сказал: я грешен,

но я тобой прощён.

И хлебодар тогда же был повешен,

а я опять на место возвращён.

И тут же фараон распорядился

Иосифа немедля отпустить

и во дворец скорее проводить.

Иосиф будто вновь на свет родился