Несмотря на то что в последующие годы интерес к гирудотерапии значительно снизился, середина XIX в. была отмечена всплеском активных изысканий в области биологии этих червей. Постепенно гирудотерапия наряду с кровопусканием стала применяться фактически при любом заболевании. Различали общее и местное кровопускание посредством пиявок.
Кровоизвлечение любого вида всякий раз делалось больному перед приемом какого-нибудь препарата. Тогда врачи предвосхитили возможность излечения методами гирудотерапии большого числа заболеваний или их осложнений, включая такие недуги, как болезни суставов, гонорея, воспаление мозга, истерия, туберкулез, эпилепсия, а также заболевания печени и почек и многое другое.
К сожалению, эти смелые действия не всегда имели под собой достаточные основания. Техника гирудотерапии при ряде заболеваний была разработана неверно. Противопоказаний к применению пиявок медицина тогда вообще не знала. Не были выработаны приемы лечения в зависимости от возраста и пола, состояния здоровья пациента и его индивидуальных особенностей. Оттого эффективность лечения снижалась, нередко оно приносило явный вред.
Положение усугублялось еще и тем, что большинство врачей того времени выступали за обильные кровопускания. Вышеупомянутый Гласе назначал своим пациентам по 60 пиявок, а нередко доводил это число до 80. Он оправдывал столь большое Кровоизвлечение и даже приводил случай, когда больному за все время лечения было поставлено 1800 пиявок. Неудивительно, что столь "активное" лечение закончилось смертью пациента.
Один из основоположников традиций отечественной хирургии Н. И. Пирогов (1810–1881 гг.) тоже поддался веяниям моды и применял пиявок даже тогда, когда без них можно было обойтись. В своей работе "Начала общей военно-полевой хирургии" великий хирург писал: "Даже в простых переломах, где только замечалась значительная опухоль, тотчас же ставились пиявки". Пирогов рекомендовал ставить от 100 до 200 пиявок. Чрезмерное увлечение пиявками сменилось горьким разочарованием, за которым пришло недоверие.
Имелись и другие причины, по которым во второй половине XIX в. гирудотерапия была обречена на временное забвение. В их числе введение в медицинскую науку понятий асептики и антисептики, произошедшее благодаря открытиям Л. Пастера, обнаружившего микробиологическую природу инфекционных заболеваний. Многие врачи сочли применение пиявок недостаточно гигиеничным методом лечения, при котором якобы больному передается зараза. В червях видели источник разнообразных инфекций.
Однако одной из главных причин послужила смена парадигм в теоретической медицине. Начало второй половины XIX столетия было отмечено крахом гуморальной теории, вытесненной из науки новой, целлюлярной теорией Вирхова. Согласно гуморальной теории (лат. humor - влага, жидкость) в здоровом теле пребывают смешанные в равновесии физиологически активные жидкости - кровь, желчь, черная желчь и др. Смешение этих "соков" в неверном соотношении влечет за собой болезнь.
Кровеносная система выполняет в организме роль анатомического центра, который руководит балансом жидкостей. Вернуть здоровье посредством кровопускания можно в силу того, что так из тела выводятся излишки крови и баланс "соков" восстанавливается. До XIX в. такие воззрения на сущность болезни, восходящие к учениям Гиппократа и прочих античных мыслителей, были доминирующими в медицине.
Немецкий биолог-антидарвинист Р. Вирхов отвергал гуморальную теорию, но создал в противовес ей в 1858 г. целлюлярную теорию (лат. cellula - клетка), опирающуюся на разработанное в то время Т. Шванном клеточное учение. Клетки в то время называли ячейками. Вирхов утверждал, что человек - это клеточное государство без анатомического центра. Он противопоставлял "грубые механические и химические направления в науке", связанные со смешением жидкостей, .тонкой механике и химии ячейки.
Прогрессивное значение учения Вирхова нельзя отрицать, однако бделлотералия не была подготовлена к дальнейшему развитию и применению в рамках целлюлярной патологии. Поэтому большинство медиков сочло применение пиявок безнадежно устаревшим, изжившим себя способом лечения болезней. В дальнейшем научные работы по применению пиявок начали появляться только в конце века. Именно тогда был заложен фундамент бделлологии в ее современном виде.
Так, одной из первых работ, воскрешающих традиции бделлотехники, была статья замечательного медика-клинициста, профессора Г. А. Захарьина "О кровоизвлечении" (1891 г.), где применение челюстных червей рассматривалось как вид кровопускания с отвлекающим действием. Захарьин добился выдающихся результатов. Классическим примером его работы, освещенным в знаменитых "Клинических лекциях" (1894 г.), является случай с остановкой обильного носового кровотечения у 40-летней женщины.
Захарьин применял пиявок непрерывно в ходе своей 45-летней практики. Во многом именно благодаря его стараниям бделлотерапия в нашей стране не была окончательно забыта. Профессор, воспитавший новую школу врачей, доказал полезность правильного применения "врачебных червей" тогда, когда еще не было известно о веществах, выделяемых головными и боковыми железами медицинской пиявки.
ДРУГОЙ значительной работой, где упоминались достижения бделлологии, следует считать труд Г. Хагера. Сборник представлял собой объемное руководство по прикладной фармакологии и вопросам медико-химической практики. Автор не побоялся включить в столь солидную работу внушительный по объему раздел, где освещались некоторые аспекты применения пиявок. Этот раздел помещен в третьем томе издания.
Пристальное внимание к пиявкам в то время объясняется еще и тем, что некоторые исследователи предположили присутствие в слюне этих червей особого химического компонента, благодаря наличию которого укус кровососущего червя обладает таким удивительным действием.
В ходе медико-биологических экспериментов врачам удалось обнаружить, что человеческая кровь в желудке медицинской пиявки в течение длительного времени не сворачивается. Более того, сама ранка от укуса червя, смоченная его слюной, кровоточит около шести часов, а иногда и значительно дольше (свыше суток). Это наводило на мысли о необычных свойствах пиявочной слюны.
Впервые наличие в слюне пиявки вещества, которое препятствует свертыванию крови, предположил профессор К. Дьяконов в 1868 г. Свою гипотезу ученый обосновал результатами исследований крови, всосанной пиявкой. Дьяконов изучал кровь из желудка червя, пребывавшую там в течение длительного времени - от 1 дня до 2 месяцев. Для каждого нового эксперимента брался новый образец крови. Изменения жидкой ткани тщательно фиксировались.
В результате профессор заметил, что неспособность крови к свертыванию и быстрое растворение кровяных сгустков ("шариков") явно свидетельствуют о наличии в кишечнике животного "какого-то растворяющего деятеля". Гипотеза профессора К. Дьяконова, изложенная им в статье "Изменение человеческой крови в пиявках" (1868 г.), блестяще подтвердилась в 1884 г. В этом же году исследователь Дж. Хайкрафт получил из тела пиявки, точнее, ее головных концов активный экстракт, из которого впоследствии был выделен чистый антикоагулянт.
Уже начальные опыты Хайкрафта с экстрактом показали, что его действующее начало замедляет свертывание крови. Секрет пиявки блокировал превращения белковых молекул человеческой крови. Когда некоторое количество экстракта добавляли к крови, набранной в пробирку, полученная смесь не только не сворачивалась, но и не подвергалась гниению.
Спустя некоторое время после обнаружения и описания химического вещества, выступающего в качестве антикоагулирующего компонента слюны медицинской пиявки, этот препарат получил свое научное название - гирудин. Оно, как видим, произведено от родового латинского названия медицинской пиявки.
Первичные сведения об экстракте, известные на 1893 г., были включены в справочник Хагера. Новые данные и принципиально иные подходы встречаются в статьях И. В. Мурашова, опубликованных им в журнале "Терапевтическое обозрение" в 1912 г. Мурашовым было открыто кровоостанавливающее действие пиявок, поэтому он рекомендовал при легочных и носовых кровотечениях гирудотерапию в качестве "энергичного кровоостанавливающего средства".
