Он облизал сухие губы и отвернулся. Свет фонарика падал сверху, и густые ресницы отбрасывали на скулы резкую тень.

– Нэй… я не смогу тебя нести. Слишком тяжело. И… сам отсюда тоже не вылезу. У меня кровотечение сильное, я соврал тебе до этого. А если мы не сдвинемся с места, то рано или поздно сюда доберутся гончие. Я не могу ничего не делать.

– Дэйри… – начала я, но закашлялась. Целитель склонился над моей ногой, и глаза у него были совершенно безумные. – Дэйр, я не позволю. Это самоубийство. По моей глупости… Знаешь что, иди вперёд. Пройдёшь на восьмой этаж, телепортитуешься за помощью. Я пока постараюсь выползти сама. Мне уже почти не больно.

Последние слова я сцедила в воротник. Слишком страшно оставаться одной. Но выхода нет. Это единственный шанс.

– Глупая.

…Течение времени изменяется – ещё мгновение назад у меня было прошлое и будущее, а теперь лишь настоящее.

Дэйр ласково проводит ладонями по спине вверх, заставляя поднять голову. Его лицо совсем близко. Бледный, несмотря на загар, и грязный, и вымотанный. И всё равно смеется.

Пальцы зарываются в мои спутанные волосы. Я не аллийка, но чувствую каждое прикосновение. Подаюсь ещё чуть-чуть вперёд, так, что дыхание смешивается.

– Я не могу тебя оставить. Никогда.

Забываю про сломанную ногу, про гончих, про странный узор нитей. Про всё забываю. Слишком близко. Слишком жарко. Аромат корицы плавит кости. Столько дней – а он никак не выветрится. В чёрно-зелёных глазах напротив отражается встрёпанное бледное существо с лихорадочным румянцем на щеках.

– Я люблю тебя, Нэй. Выйдешь за меня?

Если бы я могла говорить, то сказала бы «да». Но горло сжимается, я судорожно всхлипываю, а через мгновение он прижимается горячими губами к подбородку, скользит вверх.

Запах – корицы, а вкус – крови.

Я не знала, что Дэйр умеет так целовать. Подавляюще властно – и в то же время нежно до головокружения. И уж точно не думала, что потеряю от этого разум – и отвечу, цепляясь пальцами за золотистые пряди, впиваясь ногтями в шею, жадно подаваясь вперёд. До остановки дыхания, до звёздочек в глазах.

А потом он вдруг отстраняется и кладёт мне руку на лоб. Как всегда на сеансах… От Дэйра начинает исходить прохлада – как морским ветром дохнуло, и в этом потоке растворяется боль, усталость и онемение. А сам он свистяще втягивает воздух и заваливается на меня – тяжёлый и обмякший.

Несколько минут я тупо прихожу в себя, разглядывая его. Кровь теперь сочится отовсюду, стекая по загорелой коже, по золотым волосам, пропитывая пыльную ткань водолазки. Из ушей, из носа, изо рта, из рваной раны на ребрах. Красная даже в тусклом свете фонаря.

«Красивый, – мелькает безумная мысль. – Почти как Максимилиан».

Бездна, я не должна сейчас думать о нём… о них.

Встать. Зацепиться руками за верхний край. Подтянуться.

Я смогу.

Оказавшись наверху, понимаю, что не могу оставить Дэйра там. Это немыслимо. Полчаса уходит на то, чтобы соорудить из покрывал, порезанных на ленты, подобие верёвки. Закрепляю, спускаюсь вниз, обвязываю аллийца под мышками. Успеваю обрадоваться, что он дышит, хотя такая отдача должна была выжать его досуха. И кровь, везде кровь…

Дэриэлл весит больше меня в полтора раза. Как я умудряюсь вытащить его из ямы, а потом ещё нести на себе через бесконечно длинные залы, по скользкой, задирающейся к потолку лестнице – уму непостижимо. Наверное, когда переходишь определённый порог, становится уже наплевать и на усталость, и на возможное-невозможное. Я должна, и точка. Нет никакого дальнего предела, за которым можешь позволить себе сдаться. Есть только ломающая тяжесть на спине и цель.

Делаю шаг, другой… и вдруг понимаю, что отпустило. Что давно уже не давит, не сковывает иссушающая жадность пиргита. Выше – всего лишь каменные перекрытия и слой земли.

Не думая о возможной отдаче, хватаюсь за нужную нить и тянусь сквозь пространство к маленькой частичке себя, бурым пятном подсыхающей на деревянном столе.

Падаю на мягкий шерстяной ковер.

Глаза закрываются, но я успеваю выдохнуть в загустевший воздух:

– Мама…

Видимо, чудеса всё же случаются. Потому что в себя я пришла не где-нибудь, а в доме Лиссэ. Чистая, отдохнувшая, на свежих шелковистых простынях. А напротив, на разных концах дивана, дремали Элен и Хелкар.

Мама и брат. Семья.

Боги, как же я соскучилась!

– Мамочка!

Я кубарем скатилась с кровати, путаясь в одеяле. Хэл среагировал даже раньше мамы, подскочил, усадил обратно. Элен присела рядом и осторожно обняла меня за плечи:

– Ох, Найта… как же ты нас всех напугала.

История с маминой точки зрения и вправду выглядела устрашающей. Отчаянный зов, потом молчание. Нас нашли спустя всего полчаса, но за это время натерпелись… Очень помогла Лиссэ. Если бы не она, то, возможно, Дэриэлл бы и не выжил.

– Что с ним? Он в порядке? – быстро переспросила я, едва ли не перебивая маму. Перед глазами сразу встала жутковатая картинка из подземного дворца: влажная от крови водолазка, слипшиеся волосы, слабеющее с каждым вздохом дыхание.

– Раньше тебя на ноги встал, – хмыкнул Хэл, отсаживаясь обратно на диван. – Кто, думаешь, тебя выхаживал? И где вы, кстати, схлопотали такие травмы? В Кентал Наттэй?

– А где же ещё… погоди, вам Лиссэ обо всём рассказала? Или Дэйр?

– Лиссэ, – поморщилась Элен. – Дэриэлл молчит, как пленный офицер. И зачем вас туда понесло?

– Не поверишь – за книгами, – вздохнула я, вызывая нездоровый приступ хохота со стороны брата.

– Хорошо прогулялись, – поджала губы мама. – Чтоб больше такого не было. Если уж идёшь в такое опасное место, изволь подготовиться.

– Но ты же ещё не знаешь, что там произошло! – обиделась я. – У нас форс-мажор был, натуральный! Как по словарю!

– Зато я знаю тебя, Найта. Дэриэлл ни за что не поставил бы вас под угрозу, а вот в твоих способностях соизмерять риск и реальные возможности я сомневаюсь. Хорошо ещё, что Дэриэлл о тебе позаботился.

Да уж, позаботился. Я отвернулась, скрывая проступивший румянец. Желание общаться с родственниками пропало напрочь. Вдруг проболтаюсь ненароком…

– Э-э… Спасибо, что напомнила. Мам, мне надо кое-что обсудить с Дэриэллом. Не знаешь, где его найти? – Смущение в голосе скрыть не удалось, но Элен сделала вид, что ничего не заметила. Хэл же неразборчиво хмыкнул и уткнулся в книжку. Обожаю своего брата за то, что он никогда не лезет в душу без приглашения. Да и с приглашением тоже.

По правде сказать, его в чужую душу на аркане не затащишь.

– Дэриэлл сейчас у себя дома, где же ему быть, – пожала плечами Элен. Я отвернулась, чувствуя на себе пристальный взгляд. О чём ты догадываешься, мама? Или сумасбродный целитель тебе рассказал? Нет, он не стал бы. До разговора со мной – точно. – Изучает ваши находки. Эти книги действительно настолько важны, что вы готовы были рискнуть жизнями ради них?

– Они могут дать ключ к спасению Максимилиана, – ровно ответила я, стараясь не замечать, как передёрнулся Хэл и посуровела Элен. Они не одобряли моего выбора – по-прежнему. Пускай. В свете последних событий я и сама уже запуталась, не зная, чего действительно хочу.

Я люблю тебя, Найта. Выйдешь за меня?

Ох, Дэйр, Дэйр. Я чуть не сказала тебе «да». Не думая, от всего сердца. Просто потому, что ты не спросил, а попросил, а отказать тебе невозможно. Получается, что я… изменяю Максимилиану?

Бред.

Я люблю только Ксиля. Дэриэлл – учитель, друг, почти брат. Он нужен мне… но по-другому. А это предложение… Хорошо, что я тогда не могла об этом думать. Иначе свихнулась бы.

Я люблю Максимилиана. Но почему же тогда не могу представить нашу с ним совместную жизнь? И вполне могу – с Дэриэллом? Дом в Кентал Савал, яблоневые сады, дни в лаборатории и вечера в уютной кухне, пропитанной запахом корицы…

Дэриэлл – это спокойствие. «Безмолвное обещание защиты» – так Северный князь говорил о Тантаэ. Что ж, вполне подходит и к целителю. К такому нельзя оставаться равнодушной. Но что Дэйр нашёл во мне? В равейне, которая младше его на целую эпоху? Или…