Так или иначе, Стеннесу каким-то образом удалось стать тайным обладателем небольшого металлического крючка, который он целый день затачивал о стену, расхаживая по камере. Вечером он перерезал себе вены. Спасло его только то, что надзиратели обходили камеры, заглядывая в глазок, каждые десять минут. Хотя Стеннес потерял уже немало крови, тюремный врач не дал ему уйти на тот свет. Комендант Родде, узнав о мотиве, который побудил Стеннеса совершить попытку самоубийства, пообещал снять с него наручники, если тот даст слово чести, что не будет вторично пытаться свести счеты с жизнью. Вальтер дал слово, и с этого момента его руки были свободны. Вскоре Стеннеса снова перевели в следственный изолятор на Александерплатц, и Родде, надо полагать, был этому рад.

Собственно, никакой он был не Родде. Офицеры-эсэсовцы по договоренности придумали себе другие имена. Сейчас в это верится с трудом, но в первое время после прихода Гитлера к власти получившие полную свободу действий палачи все еще боялись возмездия. А «терпимость» Родде по отношению к Стеннесу объяснялась просто: в очередной раз вмешался Геринг. Он, правда, не смог предотвратить перевод Стеннеса в Колумбия-хаус, но по телефону предупредил коменданта, что тот будет расстрелян в течение 48 часов, если с головы Вальтера упадет хоть один волос.

Тем временем вне тюремных стен развернулась настоящая борьба за жизнь Стеннеса и его освобождение. Напрямую к Гитлеру обратился дядя Вальтера – кардинал Йозеф Шульте, архиепископ Кельнский. Папский нунций Чезаре Орсениго также вступился за Стеннеса. А уж он-то имел в то время немалый вес, поскольку Гитлер тогда пытался заключить конкордат с папским престолом.

Отец Вальтера в юности служил в полку, которым командовал молодой Людендорф. Гордый и независимый, отец второй раз в жизни воспользовался этим знакомством. Внутри НСДАП Стеннесу благоволил не только Геринг, но даже и первый шеф гестапо Рудольф Дильс. На помощь Стеннесу пришла и «военная хитрость» старого прусского офицерского корпуса. Военные дождались годовщины Всточнопрусской операции. Когда президент Гинденбург и генералы собрались у внушительного монумента, ветераны подступили к Гитлеру с просьбой об освобождении Стеннеса. Дожал фюрера подошедший к нему Гинденбург, единственный, пожалуй, человек, на чей авторитет Гитлер не решился бы посягнуть. Гитлер выдавил из себя:

– Стеннес может идти, если представит свидетельство о зачислении на службу за пределами Европы.

Гитлер, возможно, потому и согласился, что считал выдвинутое им условие невыполнимым. Хильда, посетив мужа в тюрьме, не могла сдержать слез: «Он нигде не оставит тебя в покое». Вальтер попросил через друзей повторить запрос о возможности отправиться военным советником к Чан Кайши. Времени с момента первого запроса прошло немало. Надежда была зыбкой. Вполне вероятен был и такой ответ: «У вас был шанс, но вы его упустили». А ситуация вокруг Стеннеса отнюдь не разрядилась. Активизировались не только его друзья, но и враги. Была предпринята попытка – и уже не первая – перевести его в концлагерь Дахау. Но, к счастью, подоспела телеграмма от китайского генералиссимуса: «Немедленно приступить к исполнению служебных обязанностей».

Вот последний разговор Стеннеса с Герингом.

Сначала хозяин кабинета подошел к двери и удостоверился, что никто не подслушивает, затем заглянул за гардину и требовательным тоном произнес:

– Я хочу знать абсолютную правду. Не пытайтесь что-то скрыть от меня.

Вальтер дал полную картину того, что творится в тюрьмах, в которых он успел побывать, и закончил рассказ со свойственной ему откровенностью:

– Я знаю, что вы начнете войну, как только к ней подготовитесь. Но я хочу сказать, что вы проиграете ее. Люди в тюрьмах, их близкие и друзья станут гвоздями в ваших гробах.

Слова Стеннеса тем не менее не вызвали припадка гнева у Геринга. Он парировал их, как бы защищаясь:

– Вы живы только потому, что я предупредил коменданта Родде о его ответственности. Дильс, шеф гестапо, хороший парень, я доверяю ему. Он спас уже многих людей. Он никогда не станет убивать только ради убийства. Но в большинстве случаев я мало что могу сделать.

Для Стеннеса было несколько необычно наблюдать спесивого, самоуверенного Геринга в подобном настроении. Тому было чего опасаться: Гиммлер – еще недавно мелкая рыбешка – набирал силу…

Геринг, наконец, перешел к делу.

– Одно из условий вашего освобождения – немедленное препровождение вас за границы рейха. Для вас это будет опасное путешествие. Кого вы хотите взять с собой?

– Моего кузена Фритца Беринга. Он – верный друг и, что не менее ценно, хорошо стреляет из пистолета. Но, послушайте, я же должен проститься с отцом. Я, вероятно, никогда не увижусь с ним снова.

– Хорошо, вы можете взять господина Беринга. Полицейский чиновник, разумеется, будет вас сопровождать. На случай неприятностей – три единицы оружия. Вы можете посетить отца, но не дольше получаса. Чем быстрее вы покинете Германию, тем будет лучше для нас всех.

В дороге Стеннес внутренне подготовился ко всему. Оружие все время было под рукой. Неподалеку от Магдебурга на скорости 75 километров в час раздался сильный треск. Машину резко развернуло, и она по инерции полетела задом в кювет. К счастью, никто не пострадал. Водитель после нескольких минут, проведенных под днищем, выполз с безрадостной вестью: «Лопнула задняя ось». Случайность? Гитлера, однако, удивило, что Стеннес относительно благополучно добрался до границы. По некоторым свидетельствам, он возвращался к этой теме вновь и вновь, повторяя: «Я не понимаю, как Стеннесу позволили уйти».

Родственнику Стеннеса в одном из ближайших городков удалось взять машину напрокат. Вальтер пересек германо-голландскую границу около Гронау. Ни немецким чиновникам, ни голландским таможенникам не пришло в голову досматривать его багаж.

Через пару дней, вновь ощутив всю роскошь свободы, Стеннес перебрался в Англию, а оттуда вскоре пароход увез его в неизвестность – на долгие годы.

Тем временем немецкий посол в гоминьдановском Китае уже явно заерзал в своем кресле, запрашивая в Берлине инструкции о том, как ему вести себя с известным противником нацистского режима. В ответ пришла телеграмма Гитлера: «Ни при каких обстоятельствах не пробуйте тягаться с этим Стеннесом!»

В ставку генералиссимуса Вальтер прибыл в декабре 1933 года. Чан Кайши уже при первой встрече произвел на него куда более сильное впечатление, чем он мог ожидать. «Я уже познакомился со многими китайскими генералами, и среди них были безупречные командиры. Но высокому, худому человеку с довольно строгим лицом, поднявшемуся из-за письменного стола, чтобы пожать мне руку, просто не пошла бы никакая другая профессия, кроме военной. Острые черты лица, угловатый подбородок, усы щеточкой, широко открытые, изучающие глаза – так мог бы выглядеть офицер прусского Генштаба».

Беседу Чан Кайши закончил следующими словами: «Вы приписаны к моему личному штабу и будете заботиться о моей персональной безопасности. Вам надлежит подготовить мою охрану по образцу прусской гвардии. Я хотел бы также, чтобы вы проявляли бдительность и сообщали мне обо всем, что привлекло ваше внимание, – о хорошем и плохом. Я не ограничиваю вашу деятельность никакими рамками».

Эта деятельность могла быть ограничена только продолжительностью суток. Возложенные задачи оставляли Стеннесу время только для сна. Система безопасности лидера Гоминьдана в условиях постоянной войны с коммунистическими силами была эшелонированной. Сначала Стеннесу предстояло четко отладить механизм действий непосредственной личной охраны Чан Кайши, которая насчитывала четыреста человек. Затем он вплотную занялся боевой подготовкой трехтысячного полка специального назначения, который, в случае прорыва противника, должен был обеспечить оборону штаб-квартиры генералиссимуса. Третьим этапом стало создание еще более мощного прикрытия – отборной дивизии, где все командные посты были укомплектованы особо преданными Чан Кайши офицерами. Помимо этого, в задачи Стеннеса входила подготовка местных полицейских сил и военной жандармерии. Вдобавок ко всему генералиссимус стал направлять за границу своих военных атташе. Натаскивать их тоже пришлось Стеннесу. Три приставленных к нему переводчика-китайца едва успевали за его объяснениями.