Время летѣло быстро; наступила половина девятаго; повара уѣхали на беретъ; обѣдъ совершенно готовъ. Мистеръ Перси Hoаксъ заперъ главную каюту и положилъ ключъ къ себѣ въ карманъ, съ тѣмъ, чтобъ можно было внезапно отпереть ее, во всемъ ея великолѣпіи, передъ глазами изумленнаго общества. Музыканты прибыли на пароходъ; туда же прибыли и вина.
За десять минутъ до девяти, на пароходъ явился весь комитетъ. Тутъ находился и пасторъ Гарди, въ своей курткѣ и жилетѣ, въ бѣлыхъ брюкахъ, шолковыхъ чулкахъ и туфляхъ, съ соломенной шляпой на головѣ и съ огромной зрительной трубой подъ мышкой. Тутъ же находился и молодой джентльменъ въ зеленыхъ очкахъ, въ пикетовыхъ «невыразимыхъ», въ камзолѣ изъ той же матеріи съ блестящими пуговицами, съ изображеніемъ сценъ изъ «Поля и Виргинія». Остальные члены комитета, одѣтые въ бѣлыя шляпы, легкія куртки, такіе же камзолы и панталоны, очень похожи были на лакеевъ и вестъ-индскихъ плантаторовъ.
Пробило девять часовъ, и общество стало прибывать цѣлыми толпами. Мистеръ Самуель Бриггсъ, мистриссъ Бриггсъ и три миссъ Бригссъ показались въ щегольской верейкѣ. Три гитары въ отдѣльныхъ трехъ темно-зеленыхъ футлярахъ бережно были уложены на дно шлюпки, вмѣстѣ съ двумя огромнѣйшими портфелями нотъ, которыхъ слишкомъ было бы достаточно, еслибъ пришлось играть на гитарѣ безпрерывно цѣлую недѣлю. Тонтоны прибыли въ тотъ же самый моментъ; съ ними находилось еще болѣе нотъ, и кромѣ того левъ-джентльменъ, одаренный сильнымъ басомъ и съ пробивающимися рыжими усами. Господствующій цвѣтъ партіи Тонтоновъ былъ блѣдно-розовый; цвѣтъ Бриггсовъ — свѣтло-голубой. На шляпкахъ Тонтоновъ красовались искуственные цвѣты; но въ этомъ отношеніи Бриггсы рѣшительно одержали надъ ними побѣду: у нихъ надѣты были перья.
— Здоровы ли вы, душа моя? говорили миссъ Бриггсы миссъ Тонтонамъ. (Слова: «душа моя», между дѣвицами часто имѣютъ равносильное значеніе со словами: «задушевный врагъ мой».)
— Слава Богу; благодарю васъ, отвѣчали миссъ Тонтоны миссъ Бриггсамъ, — потомъ начались такія цалованья, поздравленья, пожатія рукъ, что посторонній человѣкъ непремѣнно составилъ бы понятіе, что эти два семейства были лучшими друзьями въ цѣломъ мірѣ, но отнюдь не подумалъ бы, что каждый изъ членовъ одного семейства отъ души желалъ толкнуть за бортъ каждаго изъ членовъ другого семейства.
Мистеръ Перси Ноаксъ принималъ гостей, привѣтливо раскланивался съ незнакомымъ ему джентльменомъ и, повидимому, хотѣлъ узнать, кто онъ такой. Этого только и недоставало мистриссъ Тонтонъ. Тутъ представлялся случай изумить Бриггсовъ.
— Ахъ, извините меня ради Бога! съ безпечнымъ видомъ сказала предводительница тонтоновой партіи: — мистеръ Перси Ноаксъ! рекомендую вамъ: это капитанъ Гэлвсъ… Мистеръ Бриггсъ! рекомендую капитана Гэлвса.
Мистеръ Перси Ноаксъ сдѣлалъ низкій поклонъ; храбрый капитанъ сдѣлалъ тоже самое, съ соблюденіемъ должной свирѣпости, и Бриггсы были чисто-на-чисто побѣждены.
— Другу нашему, мистеру Визалу, къ несчастію, что-то помѣшало раздѣлить общее наше удовольствіе, снова начала мистриссь Тонтонъ: — поэтому я поставила себѣ въ удовольствіе привезти капитана, котораго музыкальные таланты, смѣю сказать, составятъ для насъ весьма важное пріобрѣтеніе.
— Именемъ всего комитета, приношу вамъ, сударыня, благодарность за это, а васъ, милостивый государь, прошу принять чистосердечный привѣтъ, отвѣчалъ мистеръ Ноаксъ (при этомъ случаѣ расшаркиванье возобновилось). — Сдѣлайте одолженіе, садитесь… впрочемъ, неугодно ли вамъ прогуляться въ кормѣ?… Капитанъ, потрудитесь взять на свое попеченіе миссъ Тонтонъ…. Миссъ Бриггсъ, не угодно ли вамъ пожаловать со мной?
— Хотѣлось бы знать, гдѣ онѣ поддѣли такого воина? спросила мистриссъ Бриггсъ дочь свою миссъ Кейтъ Бриггсъ, слѣдуя за маленькимъ обществомъ.
— Рѣшительно не могу вообразить, отвѣчала миссъ Кэйтъ, разрываясь отъ досады.
Строгій взглядъ, которымъ храбрый капитанъ окинулъ общество, произвелъ на нее впечатлѣніе и внушилъ ей высокое понятіе о его достоинствѣ.
Шлюпка за шлюпкой приставали къ борту и партія за партіей являясь на палубѣ. Число приглашенныхъ гостей было устроено превосходно. Мистеръ Перса Ноаксъ считалъ весьма важнымъ, чтобы число молодыхъ людей точь-въ-точь соотвѣтствовало числу молодыхъ лэди, точно такъ, какъ число ножей за накрытымъ столомъ соотвѣтствовало числу вилокъ.
— Теперь, кажется, всѣ собрались? спросилъ мистеръ Перси Ноаксъ.
Члены комитета (которыхъ руки, перевязанныя синими лентами, показывали какъ будто всѣ они собирались пустить себѣ кровь) зашумѣли по пароходу, чтобъ удостовѣриться въ дѣйствительности предположенія президента, и вскорѣ донесли, что можно отправляться.
— Дай ходъ! скомандовалъ шкиперъ парохода.
— Дай ходъ! повторялъ мальчикъ, поставленный надъ люкомъ у машины передавать приказанія шкипера.
И пароходъ тронулся съ мѣста и полетѣлъ по рѣкѣ съ тѣмъ пріятнымъ шумомъ, который только и можно слышать за однимъ пароходомъ, и который составляетъ гармоническую смѣсь треска, брызганья, брянчанья и фырканья.
— Гой, гой, ой-ой-ой-ой…. о-о-о-о!!.. загремѣло полдюжины голосовъ со шлюпки по крайней мѣрѣ на четверть мили за кормою парохода.
— Легче ходъ! вскричалъ шкиперъ. — Скажите, сэръ, развѣ эти люди принадлежатъ къ намъ?
— Ноаксъ! воскликнулъ Гарди, осматривавшій въ свою огромную трубу каждый дальнѣйшій и ближайшій предметъ: — вѣдь это Флитвуды и Вэкфильды, да еще и двое дѣтей съ вами, клянусь Юпитеромъ!
— Фи! какой стыдъ — привозить съ собой дѣтей! въ одно время вскричало нѣсколько голосовъ: — какъ кто безразсудно!
— А знаете ли что? чудесная бы вышла штука, еслибъ притвориться, что мы не видимъ ихъ, намекнулъ мистеръ Гарди, къ безпредѣльному восторгу всего общества.
Въ одну минуту былъ собранъ совѣтъ, въ которомъ рѣшено было принять новыхъ посѣтителей на пароходъ, между тѣмъ какъ мистеръ Гарди далъ торжественное обѣщаніе дразнитъ и мучить бѣдныхъ дѣтей въ теченіе цѣлаго дня.
— Стопъ машина! вскричалъ шкиперъ.
— Стопъ машина! повторялъ мальчикъ.
Паръ съ визгомъ вылетѣлъ изъ трубы, а всѣ молоденькія лэди, какъ будто сговорившись, обнаружили ужасъ гармоническимъ крикомъ. Одинъ только воинственный Гэлвсъ могъ успокоить ихъ, увѣривъ, что вылетъ паровъ изъ трубы для остановки парохода рѣдко сопровождается потерею человѣческихъ жизней.
Два матроса подбѣжали къ борту; съ помощію крика и желѣзнаго багра верейка была поймана, а вмѣстѣ съ тѣмъ мистеръ Флитвудъ, мистриссъ Флитвудъ и мистеръ Флитвудъ, мистеръ Вэкфильдъ, мистриссъ Вэкфильдъ и миссъ Вэкфильдъ благополучно были подняты на палубу. Дѣвочкѣ было около шести лѣтъ, мальчику около четырехъ; первая одѣта была въ бѣлое платьице, съ розовымъ поясомъ, въ маленькій спенсеръ, имѣющій сходство съ собачьими ушами, и соломенную шляпу съ зеленымъ вуалемъ; послѣдній былъ наряженъ для этого случая въ коленкоровую рубашечку, отъ ворота которой и отъ вершины простыхъ чулочковъ выказывалась пара кривыхъ ногъ. На головѣ его красовалась синяя шапочка съ золотымъ снуркомъ и кисточкой; а въ рукѣ находился засусленный инбирный пряникъ, которымъ онъ слегка замазалъ свое невинное личико.
Пароходъ еще разъ тронулся съ мѣста; музыканты заиграли: «Мы уѣзжаемъ въ дальній путь»; большая часть общества, раздѣлившись на группы, весело разговаривала, между тѣмъ какъ пожилые джентльмены расхаживали попарно по палубѣ и пресерьозно разсуждали, какъ будто дѣло шло объ огромномъ пари на то, кто легче и удобнѣе убьетъ свое время. Пароходъ быстро пролетѣлъ мимо гавани Пуль; джентльмены показывали дамамъ доки, рѣчную полицію и другія великолѣпныя публичныя зданія; молодыя лэди обнаруживали приличный ужасъ и стыдливость при видѣ выгрузчиковъ каменнаго угля и подъемщиковъ баласта. Мистеръ Гарди безъ зазрѣнія совѣсти лгалъ передъ замужними лэди, говорилъ анекдоты, отъ которыхъ онѣ отъ души смѣялись, скрывая свой смѣхъ въ носовые платочки, — слегка ударяли вееромъ по его пальцамъ, называя его, «негоднымъ, ужаснымъ созданіемъ», и такъ далѣе; капитанъ Гэлвсъ дѣлалъ краткій очеркъ военнымъ битвамъ и дуэлямъ, придавая при этомъ случаѣ своей физіономіи страшный видъ, что возбуждало удивленіе въ женщинахъ и зависть въ мужчинахъ. Начались танцы; капитанъ Гэлвсъ танцовалъ первую кадриль съ миссъ Эмли Тонтонъ, а вторую съ миссъ Софіей Тонтонъ. Мистриссъ Тонтонъ находилась въ безпредѣльномъ восторгѣ. По видимому, побѣда была совершенная; но, увы! какъ удивительно человѣческое непостоянство! Исполнивъ прежде всего непремѣнный долгъ, капитанъ Гэлвсъ предался исключительно миссъ Джудіи Бриггсъ, съ которой онъ протанцовалъ три слѣдующія кадрили, и отъ которой не имѣлъ ни малѣйшаго намѣренія отступить въ теченіе остального дня.
