Незнакомка, чуть не сбив его с ног, так растерялась, что уронила свои книжки и тетрадки. Конечно, Вадим не мог не помочь ей собрать имущество. Однако в самый неподходящий момент, когда он собирался было уже завязать знакомство, некстати появилась Лилька, и возможность была упущена.
Сидя над книгами, Вадим постоянно вспоминал встреченную им девчонку. В общем-то ничего особенного в ней не было. Ну, хорошая фигура, густые светлые волосы, красивые серые глаза… Да мало ли таких! У него были девочки и покрасивее. Но в незнакомке было что-то такое, что не позволяло Вадиму выбросить ее из головы. Во всем ее облике была такая неподдельная свежесть и, кроме этого, нечто необъяснимое. Рядом с ней все подружки Вадима показались бы просто куклами, а она была такая… такая настоящая, живая.
Ему почему-то совершенно расхотелось идти с Лилькой на вечеринку к знакомым. Однако все же пошел. Молча он шагал рядом с неумолчно щебечущей подружкой по улице, продуваемой холодным ветром, вяло посидел за столом, так же неохотно поддался на Лилькины уговоры, когда она потащила его танцевать. Все это было так давно знакомо, так надоело. Он прекрасно знал, что будет дальше. Вот сейчас Лилька прижмется к нему всем маленьким стройным телом, поддразнивая и заводя его, потом она потянется к его губам, и Вадиму придется наклониться и поцеловать ее. Они еще немного выпьют, а потом еще потанцуют.
А позже, когда большинство гостей разойдется, Лилька с обольстительной, по ее мнению, улыбкой потащит его во вторую комнату. Хозяйка квартиры была ее лучшей подругой и предоставляла комнату в ее полное распоряжение до утра. Может, плюнуть на все и уйти отсюда к чертовой матери?
Вадим уже всерьез начал обдумывать, под каким бы предлогом ему смыться, пока еще не слишком поздно, но вдруг опомнился. С чего это он так раскис? И чем ему Лилька не угодила? Почему он, собственно говоря, собирается совершить совершенно дурацкий, нелогичный поступок и уйти в холод и темноту от привлекательной девчонки, которая только и мечтает остаться с ним наедине? А ведь в постели она — просто ураган, и глупо отказываться от такого удовольствия. Нет, нельзя поддаваться идиотской хандре, так недолго и о смысле жизни начать задумываться.
Он остался. Покорно переступал в такт музыке, когда подруга вновь вытащила его танцевать. А потом, конечно, отправился с ней в дальнюю комнату, слабо освещенную горящим над диваном крошечным ночником, бездумно отвечал на ее поцелуи, умело и равнодушно раздел ее… Все, как всегда…
Позже Лилька внимательно посмотрела ему в лицо:
— Вадимчик, что с тобой сегодня?
— А что?
— Ты сегодня какой-то не такой, — продолжала допытываться она.
— Глупости! — отмахнулся он, не желая продолжать этот разговор.
— Нет, не глупости, — настаивала девушка. — Ты как будто не со мной, хотя и рядом. Признавайся, о чем ты думаешь? Или о ком?
Слово за слово, и они поссорились. Вадим вспылил, заявил, что не собирается выслушивать эту чушь и отвечать на идиотские вопросы. Поссорившись с Лилькой, он испытал какое-то странное облегчение. Быстро натянув одежду, Вадим взглянул на часы. Да, в два часа ночи домой добираться не очень легко. Однако, проверив в карманах наличность, он решил все-таки уйти. На такси ему вполне хватало, а оставаться здесь он больше не хотел.
С Лилькой он так и не помирился, но вскоре мысли о незнакомой блондинке с серыми глазами ушли если не совсем, то, во всяком случае, куда-то вглубь. У Вадима быстро появилась новая пассия, Оксана, с которой он и проводил все свободное время. Правда, как-то он вновь столкнулся с той самой высокой девчонкой в джинсах, которая чем-то зацепила его, но решил пока не предпринимать никаких шагов к сближению.
Он понял, что она тоже обратила на него внимание. Стало быть, нужно немного выждать. Эта девчонка наверняка учится на его факультете, раз она ходит в этот читальный зал библиотеки, а раз он не видит ее на занятиях, она с младших курсов, которые занимаются в другом корпусе. В общем, раз она так на него глазела, пусть подождет — легче будет войти в контакт. Да и не до нее пока — сессия на носу, дел полно.
Однако, столкнувшись с этой девчонкой на лыжной базе нос к носу, Вадим не устоял. Просто глупо было бы не воспользоваться такой отличной возможностью познакомиться.
Маша очень понравилась ему. Он не оценивал ее как очередную кандидатуру для проведения времени и для постели, он не присматривался специально к ее лицу или фигуре. Она просто нравилась Вадиму, очень нравилась.
Оказалось, что девушка очень неглупа, а общаться с ней легко и весело. Кроме того, она прекрасно каталась на горных лыжах. Вадим, наученный несколькими экспериментами, давно прекратил попытки выбираться на базу с кем-нибудь из своих приятельниц. Ничего, кроме раздражения у него и обиды у них, это не вызывало. А Маша была совершенно другой.
Она вовсе не была ни слабой, ни изнеженной, оставаясь при этом очень женственной. В каждом ее ловком движении была видна эта женственность, тем более привлекательная, что Маша явно не сознавала этого и была естественной.
Словом, Вадим, к собственному изумлению, был совершенно очарован этой девушкой, такой простой и одновременно загадочной. Он видел, что Маше он тоже очень нравится, однако в первый раз в жизни испытал легкое беспокойство: а вдруг она не захочет продолжить знакомство с ним? Эта мысль закралась еще на базе, когда они решили в последний разок прокатиться с горы.
Провожая ее до дома, Вадим чувствовал себя неуверенно. Вопреки всем доводам разума, подспудно он побаивался, что вот сейчас она скажет ему: «Ну, прощай» — и навсегда исчезнет из его жизни. Поэтому, нарушая все свои правила, он в первый же день знакомства попросил у Маши ее номер телефона.
И уж полным нарушением этих правил был его звонок в тот же вечер. Шувалов, опытный в любовных делах, никогда так не поступал, считая, что слишком явный интерес к девушке понижает его акции в ее глазах. Но сейчас он не выдержал. Крепился весь день, твердо решив дождаться ее звонка или по крайней мере выждать хотя бы неделю. А к вечеру его рука сама собой потянулась к трубке, и Вадим с удивлением понял, что номер Машиного телефона ему не нужно искать в записной книжке. Он запомнил эти цифры наизусть, хотя никогда не отличался хорошей памятью на телефонные номера.
Так вот и завязался этот роман, столь не похожий на все, что было в жизни Вадима Шувалова до этого. Он был так по-дурацки счастлив, что мать моментально заметила это и не упустила случая поинтересоваться:
— Что с тобой? Ты стал совершенно рассеянным, и взгляд у тебя какой-то странный…
— Все отлично, мать! — засмеялся Вадим.
— Н-да? — скептически отозвалась Лидия Эдуардовна. — Что ж, ты уже взрослый, так что вмешиваться в твои личные дела я не могу. Только, Вадим, убедительно тебя прошу: чтобы не было никаких проблем. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Вадим понял, что мать намекала на ту давнюю историю, о которой ни она, ни он сам предпочитали никогда не вспоминать. Теперь это напоминание вызвало в нем не только смущение, но и злость:
— Мама, мне уже не шестнадцать лет. Я вправе сам решить, что мне делать. Кстати, в моем возрасте пора уже обзаводиться семьей.
— Все так серьезно? — удивилась Лидия Эдуардовна. — Может быть, познакомишь меня с будущей… родственницей, раз ты намерен жениться? Только, умоляю тебя, повремени со свадьбой до окончания института. Содержать тебя вместе с твоей женой я не собираюсь и не смогу, да и ее родители — если они у нее есть — тоже вряд ли будут в восторге от этой перспективы. Надеюсь, на этот раз ты выбрал не дочь уборщицы?
— Это мое личное дело! — огрызнулся Вадим и ушел. Однако про себя он решил при первом же удобном случае привести Машу домой, чтобы мать убедилась: Вадим сделал правильный выбор. Правда, о том, чтобы жениться на Маше, он пока еще всерьез не думал — слишком мало они были знакомы.
Вопреки утверждениям Лидии Эдуардовны о том, что она растила сына без всякой помощи, отец Вадима, после развода живший в другом городе, никогда не забывал про сына и время от времени, кроме положенных алиментов, присылал ему подарки, или деньги на них (хотя и не приезжал никогда). Сначала это были те вещи, которые хотелось иметь каждому мальчишке — велосипед, магнитофон, новый скейт. А позже, когда Вадим подрос и отец уже не обязан был присылать алименты, он продолжал подбрасывать изредка денежные переводы.
