…. И да. Напоследок. Эти Колдуны, действительно существуют!!!

– А вот об этом, ты будешь рассказывать в другом месте…..

Странно, но и в тюрьме к Аттию Бузме отнеслись на порядок лучше, чем к остальной публике. Может оттого, что его конвоировали и сторожили Гвардейцы, не позволявшие себе проявления чувств в ущерб профессионализму, или было какое-то особое распоряжение….

… Да. Скорее всего, особому обращению Аттий Бузма был обязан именно особому приказу Мэра. Иначе как объяснить что в отличии от всех остальных, его посадили в отдельную камеру? Вполне себе комфортную и сухую. Это при том, что идя под конвоем по подземельям Дворца, он видел как Благородных Сенаторов, заталкивали в общую камеру, словно какой-то скот.

Конечно вряд ли это был результат особого расположения Мэра к своему опальному Личному Советнику. – Скорее уж слишком много нитей разных заговоров и интриг оказались в его поле зрения. И вся эта информация должна была уйти вместе с ним в могилу.

Видимо потому же, чтобы окончательно раскрутить все эти нити, и не упустить ни единого факта, его пока и оставили в живых. Когда его выводили из Дворца по тому самому коридору, он среди многочисленных трупов своих «солдат», увидал и свежее добавление в виде тел Сенаторов. Опытный взгляд ловца насчитал около шести десятков, «прибавления» в своем мертвом войске, а это составляло примерно четверть всего Сената. По каким критериям прошел отбор именно этих Сенаторов, и что будет с остальными, ему было не интересно.

Видно трупы были нужны тут во-первых для достоверности, а во-вторых…, – этот коридор сейчас мог похоронить в себе любое количество тайн. Никто и никогда не станет задавать вопросов о том что тут произошло. И даже слухи не просочатся наружу. Ни легионеров, ни слуг, ни служащих в нем во время штурма не было. Только Гвардейцы и люди Аттия Бузмы. И Гвардейцы прямо здесь, возле самых Покоев Мэра, деловито прикончили последние пять десятков дошедших до Покоев, оставив за Мэром единоличное право рассказывать «правду» о Бунте.

Странно, но смерть товарищей, резанула по сердцу Аттия Бузмы сильнее, чем крушение собственных планов и надежд. Шакалья мораль – «Держись за своих», опять дала себя знать. Хотя он их толком и не знал, но за те долгие три часа Штурма, они стали его стаей. И перспективы собственной гибели, казались мелочью по сравнению с гибелью стаи.

Однако несмотря на все разочарование, тоску и предчувствие неизбежной смерти, – стоило ему прилечь на покрытый вполне сносным тюфяком топчан, и положить голову на набитой соломой мешок, служивший тут подушкой, – он мгновенно погрузился в сон. Что было не удивительно, – в эту ночь он спал от силы пару часов. А подготовка к Штурму, уж не говоря о самом Штурме, стоила ему огромных сил. Нельзя сказать, чтобы сон его был благостным и спокойным. – Аттий Бузму мучили кошмары, он несколько раз вскрикивал, дергался и даже чуть не упал с топчана, пытаясь убежать от кого-то во сне. Но тем не менее, – сон принес ему какое-то облегчение. Когда его разбудили, в теле чувствовалась заметная бодрость, а прошедшие события воспринимались не так остро и трагично. А когда ему еще и дали поесть, – жизнь заиграла куда более яркими красками. Жаль только что каша была несколько пересоленной, как впрочем и вода, сильно отдающая вкусом океана…. Видимо в источник воды используемый тюремной кухней, просачивалась вода из Океана…. – А значит. – Промелькнуло в голове нашего героя, – Есть надежда как-то выбраться из…. Впрочем. Это вряд ли – Оборвал он сам себя. – Из этих подземелий никто никогда не выбирался. Так что не стоит расхолаживать себя наивными мечтами….

Потом прошло еще несколько часов. Довольно тоскливых. Спать больше не хотелось, а делать было нечего. Конечно Аттий Бузма первым делом подробно обследовал свою камеру и каждый, находившийся в ней предмет. В конце концов, этого требовала его честь Ловца…. Может и бывшего…, но бывших Ловцов не бывает. Увы. Шансов сломать стену, выбить дверь, или приспособить какой-либо предмет под оружие не было никаких. Стены и дверь были непробиваемые, а из всех предметов в камере был только топчан, тюфяк и подушка…. Даже миску, ложку и кружку у него забрали сразу после того как он поел. Оставалось только ждать, перечисляя по памяти, как бывало в Школьном карцере, все города вдоль побережья или караванные стоянки по пути в Коллоп, чтобы не свихнуться от безделья.

Наконец дверь вновь распахнулась, и вошедшие Гвардейцы, (а его по прежнему конвоировали и охраняли Гвардейцы), надели на него кандалы, и выведя из камеры, доставили по длинному извилистому коридору, в какую-то другую камеру.

Даже выучка Школы Ловцов, не удержали легкую дрожь, проскочившую по всему телу Аттия Бузмы, едва он увидел типичную камеру пыток, подобную той, в которой ему уже довелось побывать у Старших Братьев. Маленький дикий Эй в глубине его души дернулся и заорал что было сил, и паника испуганным зверьком начала рваться наружу. Аттий Бузма и сам не ожидал от себя такой реакции, и не сразу смог с ней справиться.

Не осталась она и незамеченной другими обитателями камеры. Прежде других, Аттий Бузма заметил трех типичных представителей палаческой профессии. Огромные, с непроницаемыми лицами людей, привыкших наблюдать нечеловеческие мучения и доставлять страшную боль. Затем, – двоих секретарей, что-то деловито пишущих в своих свитках. Был тут и Роман Растик, присланный наблюдать за допросом. И наконец последним, он заметил маленького лопоухого человечка, едва видимого из-за большого тяжелого стола, за которым он сидел.

– Я Верховный Хранитель Благочестия Кастикс…. – Представился человечек, смешно шевеля огромными ушами. Однако нашему герою сразу стало не до смеха. – Вижу что камера пыток, для тебя не внове? – Вопрос прозвучал как обвинение. Словно бы вздрогнув при виде камеры пыток, он сам признался в страшных злодействах и преступлениях. – Однако, продолжим для протокола…. При допросе присутствует Роман Растик. – Личный Секретарь Мэра. Роман Актус, – Писарь канцелярии Мэра. И Дваст, – писарь ордена Хранителей Благочестия Понтификата. – Палачей перечислять по именам Верховный Хранитель почему-то не стал, и снова задал тот же вопрос. – Видимо камера пыток для тебя не внове? Уже приходилось бывать???

Наш герой пожал плечами, пытаясь сдержать дрожь и выдумать остроумный ответ. Однако Роман Растик его опередил, негромко кашлянув.

– Что? – Недовольно спросил Кастикс – Об этом мне тоже нельзя спрашивать? – Роман Растик лишь прикрыл глаза, и Верховный Хранитель поморщившись, продолжил. – Итак, Аттий Бузма обвиняемый в колдовстве и связи со Злом. Что ты можешь поведать нам о своих сношениях с колдунами?

В ответ, скучным голосом прилежного ученика, Аттий Бузма изложил общепринятую версию своих побед над колдунами.

– Это ложь! – Безапелляционно заявил Верховный Хранитель. – Скажи правду!

– Могу ли я? – Насмешливо глядя на Романа Растика, спросил Аттий Бузма.

– Можешь. – Коротко и серьезно ответил на это Личный Секретарь Мэра.

Тогда Аттий Бузма изложил более правдивую версию. Ту что он излагал на Охотничьем Совете, после приезда с Гор.

– И опять ты лжешь! – Столь же безапелляционно заявил Верховный Хранитель. – Скажи прав….

– А какой смысл? – Перебил его Аттий Бузма. – Ты ведь будешь объявлять каждое мое слово ложью, до тех пор, пока их правдивость не подтвердиться пыткой…. А под пыткой я и так скажу все те слова что ты захочешь услышать. Так что давай-ка, лучше ты изложишь мне свою версию, а ее подтвержу…. Ты сэкономишь время, а я избегну боли.

– Мне нужно знать правду!

– Но как ты узнаешь ее?

– Я Верховный Хранитель Благочестия. Мне дано видеть Правду!

– Ну так «видь» ее, сколько тебе будет угодно. Зачем тебе я, «видок»?

– Ты слишком дерзок. Палачи сумеют усмирить твою дерзость.

– Ну вот. Опять все свелось к палачам…. Но знаешь, я ведь Ловец. Меня ведь учили терпеть боль. И даже научили как прервать свою жизнь…. Надо только разогнать свое сердце так, чтобы оно не выдержало и взорвалось…. На вот, пощупай пульс. – Отдашь меня в руки палачам, получишь труп, а правды так и не узнаешь. – Что ты скажешь на это?