Джек с трудом представлял, что такая педантичная особа, как мисс Стерлинг, могла что-нибудь забыть.

– Мы уже едем?

– Завтра. Кузен Эдмонд ждет нас, – кивнула она.

– Укладка вещей – грандиозный труд, – заметил Джек, – вам не нужна моя помощь? .

. Онория улыбнулась.

– Благодарю вас, со своими вещами я справлюсь сама. Там, под лестницей – небольшой чемодан. Вы можете сложить в него свои пожитки. Я прикажу Хокинсу принести все остальное.

Джек хмыкнул.

Вытащив из-под лестницы чемодан, Джек собрал свою одежду и бросил в комнате на кровать. Рубашки, шарфы, жилеты. Он усмехнулся. Кальсоны, чулки. Схватив охапку белья, он запихнул ее в чемодан и потянулся за следующей.

– Вот остальные ваши рубашки. – Онория вошла в комнату и обмерла, ошеломленно глядя на ворох одежды, вываливающейся из чемодана. – Что вы делаете?

– Укладываю вещи, – ответил Джек, засовывая следующую кучу тряпья в чемодан.

Аккуратно разложив на кровати рубашки, девушка вывалила на ковер все содержимое чемодана.

– Это не дело. Вы побросали все кое-как.

– А как надо? – спросил Джек с невинным лицом.

– . Нужно аккуратно свернуть их, – объяснила она, – и ровно уложить в чемодан. Иначе все вещи гак помнутся, что понадобится уйма времени, чтобы разгладить складки.

– Не думал, что несколько лишних складок имеет какое-то значение. – Джек пожал плечами.

– В кругу людей, с которыми вы общались, может и нет, но в Норкроссе – да!

Джек взял жилет и сложил его в крошечный комочек.

– Так лучше?

– Дайте мне! – Онория вырвала жилет у него из рук. – Я упакую ваши вещи. Идите развлеките чем-нибудь няню, а то она придет мне помогать.

– ' Боитесь, что мои рубашки окажутся в вашем саквояже?

Девушка усмехнулась.

– Или хуже того. – Она сделала ему рукой знак выйти и принялась перекладывать вещи.

Закончив укладку, она спустилась в гостиную. Няня спала в своем кресле, Джек сидел рядом, читая «Нъю-Таймс». Онория протянула ему листок бумаги.

– Вот список вещей, которые я уложила. Посмотрите, не забыла ли я чего?

Джек мельком взглянул и покачал головой. Дались ей эти списки! Мисс Стерлинг пришлась бы по душе его матери. Его передернуло от отвращения. Он уже давным-давно и думать забыл о своей матери. Хотя нет, в тот день в Гортоне он вспоминал ее, но не так, как вспоминают родных перед смертью.

Девушки такого типа – респектабельные и благовоспитанные, – нравились его семье. Мысль об этом подавила всякий интерес Джека к ней, который мог возникнуть. Лучше он пройдется по раскаленным углям, чем попытается угодить своей семье.

В конце концов его чуть не повесили именно по этой причине. Джек рассмеялся. Он сомневался, мог ли он вообще сделать что-либо хорошее, что понравилось бы его родным. Он навсегда останется для них никчемным, упрямым Джеком, белой вороной. Самый младший ребенок, которому вместо нежности, любви и ласки досталось только равнодушие. Младшие сыновья всегда сплошное недоразумение, а самый младший – самое большое недоразумение, которое только можно выдумать, и он вел себя соответственно, терроризируя нянек, изводя учителей, делал все наперекор. Пока всем это не надоело, и они не избавились от него. Но Джек не нуждался в их одобрении, хотя равнодушие родных убивало его. Он убежал от них, и все еще продолжал бежать, и намерен избегать их до тех пор, пока не найдет то, что станет ему всего дороже.

Джек беспокойно ворочался в своей постели, прежде чем оставил всякую надежду заснуть. Одевшись, он тихо выскользнул из комнаты и направился в гостиную. Может, чтение газет поможет ему заснуть.

Он схватил «Тайме» и уселся в кресло. Сейчас он отдал бы все за приличный стакан бренди. Но в его распоряжении имелось только нянино отвратительное шерри.

Услышав какой-то шум, он опустил газету. В дверях стояла Онория, направив на него пистолет. Джек поднял руки, как бы сдаваясь в плен.

– Я всего лишь не мог уснуть.

– Я тоже, – ответила она шепотом.

– Опустите пистолет, – Джек смотрел ей прямо в глаза.

Покраснев, она убрала оружие.

– Я думала, это грабитель. Джек засмеялся.

– А вы не подумали, что я могу вас защитить? Или вы думали, что грабитель – это я?

Она прошла в комнату и положила пистолет на стол.

– Но я же не знала, кого я здесь встречу.

– По правде говоря, у вас в доме нечего красть. Мне кажется, только самый отчаянный вор попытался бы сюда проникнуть. Я же не настолько пропащий, чтобы красть у старушки.

– Из уст вора это звучит довольно высокопарно, – заметила она язвительно.

– Мораль не имеет ничего общего с социальным положением или общественной репутацией человека, – отпарировал Джек. – Некоторые люди самого аморального поведения носят высочайшие титулы.

– Так среди воров существует понятие чести?

– Гораздо больше чести, черт побери, чем вы найдете в кругу знатных и всемогущих. – В глазах Джека появился угрожающий блеск. – Как вы знаете, мисс Стерлинг, нельзя сказать, что в вашей семье существует представление о чести и порядочности.

Онория вынуждена была согласиться и признать его правоту. Никто никогда бы не поверил, что собственный дядя так вероломно с ней обошелся.

– А кроме того, – продолжал Джек, – почему я должен отказываться от прекрасной жизни, которую вы здесь для меня устроили? Думаете, воровством легко зарабатывать? В конце концов я – Джентльмен Джек, а не какой-то заурядный бандит с большой дороги.

– Мне кажется, возникни необходимость, вы бы с легкостью принизили свое достоинство.

– Ах, но вы так заманчиво расписали мне жизнь в высшем свете, которая ожидает меня в Норкроссе, – вкрадчиво и льстиво проговорил Джек. – Почему же я должен спать в какой-нибудь канаве, когда я могу попировать за столом вашего дядюшки?

– Да, вы правы, – она села в кресло напротив, – но я беспокоюсь, сможем ли мы найти ожерелье, когда прибудем в Норкросс.

– Почему ваш дядя хочет продать его?

– По той же причине, что и я, – ответила Онория. – Деньги. Ему нужны деньги.

– Но он же унаследует недвижимость, разве этого недостаточно?

Девушка покачала головой.

– Поместье, честно сказать, очень небольшое. Нам с отцом этого вполне хватало, но у дяди Ричарда более высокие запросы.

– Политические?

– Личные, я думаю. Он считает, что баронет – слишком скромный титул для него.

– А деньги, направленные по нужным каналам, могут принести кое-что получше, – соглашаясь, подхватил Джек. – Принцип устройства общества. За деньги можно купить все, что угодно, – он ухмыльнулся, – кроме счастья, говорят.

– Я тоже так думаю, – проговорила Онория с горечью,

– Я знаю, что жить, имея деньги, значительно проще, – сказал Джек. – Как только мы найдем ожерелье, мы проверим, правда ли это.

– Расскажите, тяжело вам приходилось в тюрьме? – попросила Онория.

– Крайне неприятно, уверяю вас, – насмешливо проговорил Джек, – я вам не рекомендую.

– А вы… вы испытывали страх перед казнью?

– Тогда мне уже было все равно, умру я или нет.

– Вы когда-нибудь жалели, что занялись воровством?

– Я жалел только о том, что дал себя поймать, – ответил он. – Но если бы мне снова пришлось выбирать, я не стал бы взваливать на себя такое бремя.

, – Вас поймали в первый раз? Джек насмешливо поднял бровь.

– Вы же читаете газеты. Джентльмен Джек стал легендой.

– Очень преувеличенной, – возразила она. – Вам пришлось бы находиться одновременно в десяти местах, чтобы совершить все то, что вам приписывали.

– Моим талантам нет предела.

– Много вы зарабатывали вашим… вашим ремеслом?

– Иногда много, иногда нет. – На его губах появилась циничная улыбка. – Я имел прискорбную привычку быстро тратить деньги.

– А что вы сделаете со своей долей от продажи ожерелья?

– Уеду в Париж.

– Что, разве нельзя выбрать что-нибудь поэкзотичнее? – поддразнила она. – Я думала, вы предпочтете Левант или загадочный Восток.