— Как ты вырос, сынок, — с гордостью произнес Шамир. — Совсем мужчина.

Бейдр улыбнулся.

— Уже 1951 год, папа. Нельзя всю жизнь оставаться ребенком.

Шамир кивнул.

— Мы гордимся тобой, сын. Нас радуют твои успехи в американских учебных заведениях — Гарвардском университете в Бостоне и Кембридже, штат Массачусетс.

— Я лишь стараюсь быть достойным сыном своих родителей. — Бейдр бросил взгляд в сторону черных лимузинов. — Как поживают мама и сестры?

— Хорошо. Скоро ты их увидишь. Твоя мать с нетерпением ждет дома. Сестры с мужьями придут к ужину.

Если Бейдр и почувствовал разочарование, что они не приехали встретить его в аэропорту, то не показал виду. Это не Соединенные Штаты, где он провел последние пять лет. Арабские женщины не появляются на людях — во всяком случае, порядочные.

— Жажду скорей увидеть их, — сказал Бейдр.

Отец взял его под руку.

— Давай сядем в машину. Там прохладнее. Мы поставили новейшую модель кондиционера, чтобы спастись от зноя.

— Хорошо, — Бейдр почтительно пропустил отца вперед.

Охранник с автоматом быстро подбежал к автомобилю и, захлопнув за ними дверцу, сам забрался на переднее сиденье рядом с шофером. Остальные влезли в головную машину. Когда они тронулись с места, Бейдр увидел, как погонщики погнали верблюдов к самолету, чтобы забрать груз.

Вереница кадиллаков выехала с летного поля на бетонное шоссе, проложенное от подножия гор. Последним ехалбронированный «лендровер» с установленным в салоне пулеметом.

Бейдр повернулся к отцу.

— Война давным-давно окончилась. Я думал, охрана больше не понадобится.

— Горы по-прежнему кишат бандитами, — объяснил Шамир.

— Бандитами?

— Да. Теми, кто нарушает нашу границу, чтобы грабить, насиловать и убивать. Некоторые считают, что это израильские вооруженные формирования.

— Но у нас нет границы с Израилем.

— Ты прав. Однако они могут засылать к нам наемников, мы не имеем права ослаблять бдительность.

— Тебя кто-нибудь трогал?

— Меня — нет. Нашей семье везет. Но на других нападают довольно часто. Однако поговорим о более приятных вещах. Ты знаешь, что твоя старшая сестра через два-три месяца ждет ребенка?

Машины начали карабкаться по извилистой горной дороге. Еще немного — и Бейдр различил первые признаки зелени по обеим ее сторонам. Кактусы уступили место карликовой сосне, потом стали попадаться цветы, бугенвиллии и зеленая трава. Отец нажатием кнопки опустил стекло. Свежий аромат сменил прохладный, но спертый воздух внутри машины. Шамир глубоко вздохнул.

— Человек сотворил множество удивительных вещей, но ничто не сравнится с чистым, свежим воздухом.

Бейдр согласно кивнул. Машины быстро взбирались на вершину горы. Дом отца Бейдра был на другой стороне, у моря. Интересно, сильно ли он изменился?

Они увидели его сразу, как только начали спуск. Бейдр разглядел белые крыши далеко внизу. Дом оказался больше, чем сохранила его память. Пожалуй, появились новые постройки. В дальнем конце их владений, возле самого моря, блестел на солнце огромный бассейн. И вот еще кое-что новенькое: весь комплекс был теперь обнесен высокой стеной, на гребне которой, примерно на расстоянии пятидесяти ярдов друг от друга, высились сторожевые будки; каждый часовой был вооружен автоматом.

Сам дом утонул в гуще деревьев. Бейдр повернулся к отцу.

— Неужели повсюду так?

— Некоторые имения охраняются куда более тщательно. К примеру, в летней резиденции принца Феяйда более ста вооруженных охранников.

Бейдр воздержался от комментариев. Что-то в мире не так, если людям приходится безопасности ради заточать себяв подобные тюрьмы.

Автомобиль свернул с шоссе на дорогу, ведущую к их дому. Они миновали зеленые насаждения и подкатили к массивным чугунным воротам. Кто-то нажал на электрическую кнопку, и створки ворот начали медленно разъезжаться в разные стороны. Не успев затормозить, кадиллак въехал во двор. Еще четверть мили — и он остановился перед колоссальным белым зданием.

Слуга ринулся открывать дверцы. Отец вышел первым. Бейдр последовал за ним.

Он смерил взглядом гигантскую мраморную лестницу, ведущую к открытой парадной двери. В проеме показалась женщина—без чадры, но с покрытой головой и в длинном белом одеянии.

— Мама! — крикнул Бейдр и, мигом взбежав по лестнице, заключил ее в объятия.

Набиля снизу вверх смотрела на него полными слез глазами.

— Прости, сынок, — прошептала она. — Я не могла больше ждать и поспешила навстречу.

Поскольку это была не официальная встреча и присутствовали только свои, ужинали все вместе. В противном случае к столу были бы допущены одни мужчины, а женщины принимали пищу в другом месте или вообще обошлись бы без ужина.

Бейдр посмотрел на сестер. Фатима, тремя годами старше него, круглолицая и с огромным животом, сияя, восседала рядом с мужем. Все ее лицо и фигура излучали гордость.

— Это обязательно будет мальчик, — возвестила она. — В роду Салаха всегда появлялись на свет одни мальчики.

Все говорят, что я выгляжу точно как его мать, когда носила его.

Отец рассмеялся.

— Бабьи сказки. Здесь нет ничего от науки, но, коль скоро не существует более точных методов, придется удовольствоваться этим.

— Я подарю вам первого внука, — хвастливо заявила Фатима, искоса поглядывая на свою сестру Навалу, чей первенец оказался девочкой.

Та промолчала. Хранил молчание и ее муж Омар, врач, работавший в больнице своего тестя.

— Мальчик ли, девочка ли, — сказал Бейдр, — на все воля Аллаха.

С этим было трудно не согласиться. Шамир поднялся из-за стола.

— На Западе существует такой обычай: мужчины удаляются покурить. Я нахожу его весьма уместным.

Бейдр и оба его шурина прошли вслед за ним в кабинет. Слуга закрыл за ними дверь. Шамир раскрыл коробку с сигарами, взял одну и с наслаждением вдохнул ее запах.

— Это кубинские. Мне прислали из Лондона.

Он протянул коробку остальным мужчинам. Салах и Омар взяли по сигаре. Бейдр отказался и достал пачку сигарет.

— Предпочитаю держаться своего курева.

Шамир улыбнулся.

— Ты чаще употребляешь американские обороты, чем арабские.

— Американцам так не кажется, — возразил Бейдр.

— Что ты о них думаешь? — полюбопытствовал Шамир.

— В каком смысле?

— Там чуть ли не одни евреи, — вступил в разговор Салах.

Бейдр повернулся к нему.

— Это не так. Процент евреев ничтожен относительно всего населения.

— Но я бывал в Нью-Йорке, — упорствовал Салах. — Он кишмя кишит сионистами. Они контролируют буквально все: правительство, банки…

Бейдр смерил шурина взглядом. Салах был плотным, педантичным молодым человеком, чей отец разбогател, занимаясьростовщичеством, и теперь владел одним из крупнейшихбанков Бейрута.

— Ты имел дело с сионистсткими банками?

На лице Салаха отразился ужас.

— Разумеется, нет. Наши партнеры — «Бэнк оф Америка», «Ферст Нэшнл» и «Чейз».

— Ты уверен, что они не связаны с сионистами? — боковым зрением Бейдр поймал усмешку отца, догадавшегося, куда он клонит.

— Конечно.

— Выходит, сионисты контролируют не все американские банки? Или я не прав?

— К счастью, это так, — вынужден был согласиться Салах. — Но если бы у них появилась такая возможность…

— В Штатах сильны произраильские настроения, — заметил Шамир.

— Да, — признал Бейдр.

— Чем это можно объяснить?

— Нужно знать их образ мыслей. Их симпатии всегда на стороне побежденных. Израиль превосходно учитывает это в своей пропаганде. Сначала он играл на их чувствах в борьбе против Англии, теперь — против нас.

— Как можно этому воспрепятствовать?

— Очень просто. Оставить Израиль в покое. В конце концов это всего лишь узкая полоска земли в сердце арабского мира — не более чем блоха на спине у слона. Какой вред они могут нам нанести?

— Они недолго будут оставаться блохой, — уверенно заявил Салах. — Уже сейчас в Израиль прибывают беженцы со всей Европы. Отбросы общества. Они не удовольствуются теперешним положением. Евреи всегда хотели всего и сразу.