— Что здесь долго думать! — вставил свое слово майор Галкин. — Можно предположить, что те останки были перезахоронены. А прежде того попорчены крысами.
— Вот именно! — с трудом сдерживая свое волнение, продолжал Стриж. — Кроме всего прочего, Михаил Михайлович Герасимов утверждал, что кости в безымянном саркофаге принадлежат молодому человеку, двадцати лет от роду. И что он тоже был тимуридом.
— Эврика! — хлопнул Щеглицкого по плечу лейтенант Синицын.
Все вопросительно уставились на него.
— Неужели они его на самом деле перезахоронили? — открыл рот старший прапорщик Щеглицкий.
— Кого? — сразу отозвалось несколько голосов.
— Джехангира! — подвел итог Синицын. — Любимого сына Тимура Тамерлана! Его первенца, который умер в возрасте двадцати лет от неизвестной болезни…
— Вот вам и Тень Тимура! — печально улыбнулся Стриж.
Перевозить останки принца Джехангира было решено только по ночам. Во-первых, чтобы не привлекать постороннего внимания. А во-вторых, чтобы замедлить процесс… разложения. Как бы чудовищно это ни звучало, но по истечении тридцати лет с момента смерти старшего из сыновей Великого эмира его тело, видимо, еще не полностью сгнило. Во всяком случае, уже на следующий день из пролома в саркофаге потянуло таким зловонием, что люди, отвечавшие за перевозку останков, были вынуждены заткнуть отверстие тряпками.
Первым, в страшных муках, умер тот воин, которого коснулись зубы крысы, выпрыгнувшей из гроба. А потом неизвестная болезнь стала требовать все новых и новых жертв. Люди сгорали как свечи. Еще днем человек мог наслаждаться крепостью согдийских вин и ни с чем не сравнимым вкусом мяса молодого барашка, а уже вечером его бездыханное тело засыпалось камнями в наспех вырытой яме. Когда же на двенадцатый день, под покровом ночи, арба с накрытым темными коврами саркофагом въехала в ворота Самарканда, ее сопровождало всего пять человек. Но и этим пяти оставалось жить считанные часы. Последние несколько дней седой военачальник, предчувствуя свою скорую гибель, торопился. Невзирая на убийственное солнце, на тающие на глазах ряды своих воинов, на пропитавшиеся трупным ядом и выпадающие из отверстия в саркофаге тряпицы, и на постоянную вонь, он упрямо гнал людей вперед. В конце концов и он пал от страшного недуга по дороге в столицу государства Тимуридов. Было решено переложить останки Джехангира в новый саркофаг. Молодая царица-вдова пожелала присутствовать при вскрытии. Когда крышка со старого гроба была поднята, людям открылось жуткое зрелище. Некоторые части тела принца успели мумифицироваться, однако большая часть продолжала гнить. Но самым чудовищным, пожалуй, было то, что по человеческим останкам с визгом прыгала добрая дюжина успевших подрасти крысят. Из перевозивших гроб воинов в живых на этот момент никого не осталось. И вряд ли кто-нибудь теперь уже мог объяснить, что же все это значит, и как крысиное потомство могло попасть во внутренности каменного ящика. Да, собственно, об этом никто и не задумывался. Проклятых грызунов стали беспощадно давить. А предусмотрительные служанки постарались как можно быстрее увести свою до дрожи в коленях напуганную госпожу прочь. И все-таки нескольким крысятам удалось выпрыгнуть из саркофага и спастись бегством…
— Выходит, что в свое время в Самарканд был завезен какой-то вирус, — вновь взял слово Синицын. — И переносчиками этого вируса стали крысы.
— Неужели какой-нибудь вирус может пережить столетия? — не укладывалось у меня в голове.
— В принципе это возможно, — заверил меня лейтенант Синицын. — К примеру, некоторые грибковые культуры довольно часто встречаются в древних захоронениях. Это наблюдалось и в гробницах египетских фараонов и в средневековых склепах Западной Европы. С вирусами дело обстоит, конечно, сложнее. И все же… Этот определенный вирус мог, к примеру, мутировать и, передаваясь грызунами из поколения в поколение, уже в измененном виде просуществовать до наших дней.
— Да, но как тогда объяснить, что вспышки неизвестного заболевания наблюдаются только в летние месяцы года? — спросил сержант Воронян.
— Видимо, таковы особенности этого вируса, — предположил Журавлев. — В общем, нам нужно срочно вызывать сюда санэпидемнадзор. Здесь просто необходимо провести специальное расследование. Эти лентяи из республиканской противоэпидемиологической комиссии должны по меньшей мере провести вакцинацию населения… А все близлежащие объекты поставить под карантин. Ведь ситуация может в любой момент выйти из-под контроля.
— Хорошо, допустим, крысы являются переносчиками какого-то вируса, вызывающего некое неизвестное науке заболевание. В таком случае, как происходит заражение человека? — не сдавался я. — В средневековье гигиенические условия жизни людей оставляли желать лучшего. Но сегодня ведь все выглядит иначе…
— Намного ли?! — усомнился Синицын. — Крысы по-прежнему имеют доступ к продуктам питания человека. Их выделения попадают в воду арыков, каналов, а оттуда… Ну и нельзя снимать со счетов прямого контакта. Укусов!
— Правильно! — поддержал лейтенанта Стриж. — Наш собеседник в Москве, кстати, упоминал смертельный случай с одним его человеком, тогда, в сорок первом. Майзингер! Воронян! Помните? Он еще рассказывал, что у несчастного на теле имелись крохотные следы от укуса. Они еще решили, что это змеиный укус…
Мы с сержантом согласно закивали головами.
— Видимо, никакая это была не змея, — продолжал капитан Стриж. — Человека своего они обнаружили в одной из ниш усыпальницы. Верно! Возможно, он впотьмах не заметил зверька и наступил на него. Вот крыса его и укусила! Я думаю, что если мы исследуем те ниши, то, вполне возможно, обнаружим там и следы присутствия этих переносивших заразу грызунов.
— Ну, допустим, никаких ниш мы здесь уже не обнаружим, — возразил Стрижу Синицын.
Все разом взглянули на лейтенанта.
— Почему вдруг?
— В шестьдесят седьмом году в Гур-Эмире проводились широкомасштабные реставрационные работы. И если энкавэдэшники не замели своих следов сами, то уж реставраторы, обнаружив в стенах дыры непонятного назначения, просто обязаны были их заделать. Еще и если учесть, какие большие деньги были затрачены на реставрацию этого памятника.
И все же капитан Стриж не терял надежды.
— Вот так дела! — медленно выговаривая каждое слово и наблюдая за происходящим вокруг, в шутку расстраивался майор Галкин. — Работали над одной тайной, а раскрыли совсем другую.
Было около шести часов утра. У стен Гур-Эмира стояли несколько машин санэпидемстанции и два военных ЗИЛа. Солдаты внутренних войск из ближайшей воинской части оцепили всю территорию вокруг мавзолея на добрых триста-четыреста метров. За день до этого жители прилегающих к Гур-Эмиру домов были предупреждены, что им не следует выходить на улицу до двух часов дня. Пока не прекратятся работы по дезинфекции территории комплекса. Несмотря на все предупреждения несколько упрямых стариков все-таки забрели во двор мечети и, сбившись в кучку, словно бестолковые бараны, следили за происходящим.
— Кого же они мне напоминают? — ни к кому конкретно не обращаясь, произнес старший лейтенант Журавлев.
— Ну как же, Журавлев, — воскликнул Щеглицкий, — забыл, что ли? В фильме «Белое солнце пустыни» таких же вот старых пердунов показывали. Только там они лежали.
Мы посмеялись.
С подножки одного ЗИЛа спрыгнул коренастый мужик в погонах майора внутренних войск. Он махнул в нашу сторону.
— Ладно, мужики, мне пора, — быстро зашагал к майору Синицын.
— Эх, молодежь! — воскликнул Галкин. — Все бы вам только в игрушки играть.
С грузовика Синицыну подали какой-то странный рюкзак. Поддев за лямки, Синицын устроил его у себя за спиной. Спрыгнувшие с машины солдаты тоже оказались вооруженными подобными штуковинами.
— Это у них огнеметы, что ли? — спросил Дятлов.
Но никто ему не ответил. Семь человек с занятными конструкциями на спинах разошлись в разные стороны. Лейтенанту Синицыну и двум солдатам достался участок западной стены мавзолея. Их, словно охотников по номерам, расставили каждого у своей лунки. Лунками оказались частично раскопанные и очищенные от мусора крысиные норы. По команде майора внутренних войск огнеметчики установили узкие металлические трубки, заканчивающиеся конусообразными кранами, у самых отверстий. И вот «забава» началась. В десяти метрах от Синицына из земли вдруг вырвалось пламя и выбросило высоко вверх почерневшую крысиную тушку. А потом подобные сценки стали разыгрываться вокруг нас с завидной периодичностью. Шум вырывающегося из кранов огня, визг сгорающих заживо грызунов, густой запах керосина и паленого мяса, все смешалось воедино в предрассветных сумерках. Какое-то фантасмагорическое зрелище! Светало быстро. Я присел на осколок бетонной плиты. От нечего делать я стал быстрыми штрихами и только фрагментарно набрасывать творящееся вокруг меня. Вот в углу листа появились ссутулившиеся от утренней прохлады фигуры моих товарищей. Они в эти минуты не очень-то и отличались от продолжавших кучковаться местных аксакалов. Только что их взгляды были может быть чуть-чуть более разумными. От частых всполохов огня человеческие фигуры отбрасывали на стену мавзолея живые тени. Тени эти дергались и кривлялись. Однако для меня не составляло никакого труда запечатлеть и этот их безумный танец.
