– Мам, я тебе еще заказчика нашел, только телефон не знаю где – сказал он. Оказалось, что не сказал, а только прошептал. Мама гладила его по голове и в глазах у нее были слезы.

– Что случилось? Меня сбила машина? Мать кивнула головой и слезы потекли по щекам, она еще несколько раз погладила его по голове.

– Знаешь. У тебя на голове шрам, волосы пришлось обстричь.

– Вырастут – сказал он. А полиция чего хотела?

– Ну, обстоятельства разные выяснить – вмешался отец. Мама вышла в коридор. Теперь они сидели в палате одни и смотрели друг на друга. Ли поднял одеяло и посмотрел на забинтованный живот.

– 2 раза вскрывали, потом уже лапароскопию решили. У тебя кровь не останавливалась.

– Это ведь была не авария, да, пап? Отец покачал головой.

– Ты что-нибудь помнишь?

– Смутно.

– Живот болит?

– Тянет.

– Заживет. Шрамы, конечно, останутся, но в остальном проблем не должно быть

– В остальном?

– Спи давай. Когда тебя выпишут, ты у моего друга поживешь, на всякий случай.

– Они знают, где я живу. Значит телефон у них. Я хочу продать кое-что из дома, прежде чем уеду.

– Продавай. Я тебе новый телефон купил. А дома Квентин сидит.

– Ты его помнишь?

В памяти всплыл мужик, который таскал двух пацанов на плечах.

– Да, помню. А шмотки мои где?

– Бомжи, которые нашли тебя, вернули джинсы и документы с кредитками, забрали только кеш и куртку с кроссовками.

– Бомжи… а что я там делал?

– Лежал. Голый.

– Я теперь гей?

– Забудь. Понял? Тебя оно не касается. Тут твою историю болезни подчистили. Кишечная инфекция, пошла в почки, нужен был гемодиализ. Поплохело на улице, вдобавок воспаление легких. Месяца 3 тебя на работе не будет.

– Они меня выкинут.

– Нет, они тебя беречь будут и зарплату регулярно получать будешь, чтоб выздоравливал поскорее. Работать через сеть сможешь. Шеф очень сокрушался.

– Ну еще бы, ему идеи нужны – к новым играм. Тут если зазевался – кранты.

– Ты спать собираешься?

– Нет. Позор какой.

– Говорю же, забей и не вспоминай.

– Ты думаешь, с этим можно жить? – спросил Ли, в глазах которого стояли слезы.

– Много с чем можно жить – смотря как к этому относиться. Что ты продать хотел?

– Телевизор, приставку с играми, обеденный стол, и костюмы – ими шкаф завален, но ты не разберешься, когда я приеду, тогда сфотографирую.

– Ты пока список напиши и цены, а когда народ выберет – сами небось знают, что и как выглядит – тогда и фото выложишь.

– Машина моя около дома, ключи в кармане были.

– Ключи у меня. Замки я поменяю. Спи.

– Телефон давай.

– На, тебе только сейчас он и нужен. Ли восстанавливал список телефонов, связался с заказчиком, записал его данные и что ему нужно.

– Отдай маме – пусть с ним поговорит. И отправь ее домой. Я, вроде, уже не умираю.

– Хорошо. Он поцеловал сына в лоб. Посмотрел еще раз. Бледный, синяки под глазами. Он знал немного больше правды, но сыну решил пока не говорить. Отец тоже ушел, Ли погрузился в размышления. Написал кратенько на работу, что мол пока живой, но обещать ничего не может. Что же случилось, вспоминаться не хотелось. Он решил, что надо бы пройтись и тут же схватился за живот. Его подхватил под руки медперсонал и он прошел метров 10 и свалился обратно в кровать. Поняв, что прежней жизни пришел конец, он принялся составлять список вещей на продажу. Потом заснул, потом отвечал на мыло, потом опять спал и пытался пройти хотя бы 20 шагов, но самому. Получалось плохо. Все было как в тумане. Волосы отрастали разной длины, на затылке был шрам.

Одну медсестру, которая очень увивалась за ним, он попросил подстричь все волосы одной длины и помочь помыться. Прической остался доволен, мытьем – нет. Что-то было не так. Он выпросил у нее маленькое зеркальце и выпроводил ее. Согнувшись, насколько можно, он засунул зеркало между ног. От ануса шел шрам.

Если я не полный идиот, подумал он, то порвали все что можно. Значит… теперь любой может догадаться, что его… Он отдал зеркальце медсестре, лег в чистую, перестеленную постель и принялся искать на телефоне информацию. Хорошего было мало. Если б не лекарства, он бы и не спал вовсе. Болел не только живот, болело все и, хуже всего, душа. Когда его выписывали, отец приволок пояс на крючках – сказал тетки носят для поддержания жиров, а тебе тоже надо, иначе швы все стянут – не выпрямишься потом. Они поехали домой. Дом уже не был его домом. Он вытаскивал костюмы, компоновал и выкладывал в интернет. До полуночи к нему ходили покупатели. Он продал даже лыжные костюмы и 2 костюма тройки – на праздник. Туда же ушла и обувь. Осталось немного и он решил оставить распродажу на следующий день.

– Потом нужно будет снять кладовку, засунуть остатки. Или ты с мамой заберешь. Ю-хаул я найму. Они лежали с отцом в одной постели.

– Пап, я теперь урод, да?

– Нет, сынок, это только у тебя в голове.

– А шрам там – тоже в голове?

– Догадался или?

– Мешается. Думаю, я теперь импотент буду. Так что… слезы брызнули градом. Отец сунул ему пару таблеток.

– Все восстановится, подожди еще пару недель и ходи больше.

– Я не смогу так жить, па…

– Сможешь. Только сейчас про это не думай. Думай о том, что завтра продадим мебель, остатки соберем в ю-хаул, или может в машину влезет.

– Не влезет.

– Ну возьмем прицеп, ты что, зря что ли такую мощную покупал? Загрузим остатки и поедем в Пенсильванию. У меня там друг, врач, он тебя уже ждет. И сын у него постарше, правда, но в игрушки играть сможете.

– А на кого он учится?

– Не помню. На врача, кажется – соврал отец, не желая заранее пугать сына.

На другой день быстро шла распродажа остатков, а нужное отец паковал и таскал в багажник машины. К вечеру они устали, но квартира была чистой. Ему обещали перевести остаток денег на счет и с тем он распрощался с городом. Машина была набита полностью, пошел снег, и они заночевали в гостинице. Ночью Итан проснулся от тяжелого вздоха.

– Ли, ты чего?

– Не могу кончить, не получается, сказал Ли и слезы опять потекли по щекам.

Итан лег к нему в кровать и стал гладить по спине и по голове. Наконец сын успокоился.

– Знаешь, что, все это у тебя просто в голове – сказал он. Попытайся расслабиться и не думать, что это неправильно и это инцест. Это немногое, что я могу для тебя сделать.

Ли не успел отгородиться от отца. Итан сполз ниже и взял в рот член сына. Ли затрясло, но через несколько минут он кончил.

– Теперь можешь спать спокойно?

– Да. Но так все равно не должно быть.

– Забудь. А ты вкусный – уже накрывал его покрывалом отец.

– Знаю. Другим, наверное, тоже понравилось. Он шмыгнул носом и стал засыпать.

Итан еще долго лежал без сна и вспоминал как оно было когда они… Он вздохнул.

Черт, а мне понравилось – ворочался он.

На другой день снег пошел еще сильнее и, чтоб не ночевать в гостинице второй раз, пришлось поторапливаться.

К Оливеру они приехали поздно вечером. Забрали несколько сумок, причем их тащил отец, рявкнув на сына – тебе сказали больше 3-х кг не поднимать, вот и иди. Дома было тепло и вкусно пахло. Оказалось, что у Оливера клиника рядом с домом, через крытый переход, зато народ с окрестностей валит.

Ли выделили комнату на первом этаже. Кровать и стол для компов. Он тут же принялся распаковывать их и настраивать. Юджин пришел звать его кушать.

– Ты кто – Лион – киллер или Леонардо да Винчи? – пошутил он.

– Второе – пробормотал Ли и пошел есть. Ел он мало несмотря на то, что все было вкусное.

– Знаешь, мне кажется я тебя знаю – не унимался Юджин, получив от отца пинок ногой.

Ли сказал, что наелся и пошел к себе, погрузиться в сказочно-компьютерный мир.

– Пап, ну я правда, его где-то видел, вспомнить не могу.

– Я тебе говорил – не лезь к нему – раз, не приставай, про геев не упоминай и даже не вспоминай, и уж тем более, что ты психолог – вообще заткнись.